Что-то звучало у меня в голове… я чувствовал знакомую боль, которую испытываешь после длительной умственной работы.
В висках гудело, а пальцы… я взглянул на свои пальцы, которые стонали от боли, будто они весь день катали эти шарики из хлеба…
Мой взгляд снова устремился на стол – хлеб заплесневел, покрылся грибами и зачерствел…
Лицо обдал ледяной пот.
Опускаю глаза…
Мои руки… они все в крови! В двух кулаках я сжимаю спицы…
На моих плечах и руках висят нитки, бечевка, лоскутки ткани… весь я напоминал какой-то тренировочный манекен для шиться или вязанья!
Я в ужасе принялся сбрасывать с себя все эти нити, ткани, веревки и украшения! Я бросал это на пол, и все проваливалось свозь него…
Я выбросил спицы и начал вытирать окровавленные руки об одежду. Мои ладони оказались исколоты этими спицами!
Комната передо мной растаяла. Все растворилось: стены, потолок, рабочий стол – все обратилось в дым и пепел.
Я оказался на какой-то тропинке, дорожке на аллее или парке. Воздух бил мне в лицо. И на меня шли люди.
Толпы людей…
Мужчины, женщины, дети, старики – все, одетые в странные старые одежды и шляпки. Они шли мне навстречу, и все здоровались… сотни лиц!
Лица, лица, лица…
Глаза, глаза, глаза…
Улыбки, улыбки, улыбки…
Кто-то что-то говорил, кто-то смеялся, кто-то кричал, кто-то плакал…
Все они шли на меня, как-то неуклюже кланялись, и их лица размывались, исчезли.
Сотня за сотней… сотня за сотней…
Бесчестное количество людей!
И мне это нравилось. Моя душа ликовала. Я ненавидел себя и любил одновременно. Мне были приятны эти приветствия, но до ужаса неприятны сами незнакомцы…
Время неслось с бешенной скоростью, и оно ускорялось! Быстрее и быстрее неслись передо мной тысячи лиц, размываясь в общем уродливом потоке.
И все исчезло.
В следующий момент я почувствовал себя женщиной. Мне хотелось быть женщиной. Мне нравилось быть женщиной.
Я сидел перед зеркалом в пышном платье. Вокруг мерцали свечи. На мне женский парик вьющихся волос. Лицо накрашено. Губы в помаде.
Мыслями я понимаю, что принадлежу мужскому полу, но душа стремилась к чему-то женскому, иному… я пытался прикоснуться к этому другому мироощущению… к другой философии и к другим мыслями…
Вся моя душа отчаянно протестовала против мужского начала и желала чего-то иного… сложное и кокетливое, легкое и глупое…
Я – женщина.
Я – женщина!
Я – женщина…
Меня отбросило куда-то в сторону. И вот я уже сижу в какой-то комнате на кресле и грызу кусочки сахара…
Я грызу этот сахар, а мой взгляд устремлен куда-то в неизвестность.
Я думаю о чем-то? Или мое сознание лишено мыслей?
Зубы начали болеть, но вкусовые рецепторы просили что-то сладкое… передо мной стол, на котором разбросан сахар и комочки хлеба…
А я слышу какие-то голоса в голове и пытаюсь разобрать, что они мне говорят.
Я желаю увидеть смерть. Я хочу почувствовать эту смерть. И я понимаю, что у меня есть шанс…
Эта черная кошка… я опускаюсь на траву на колени… передо мной течет река…
Я сжимаю шею этой кошки своими маленькими детскими пальчиками…
Вот она жива…
А когда я опустил ее под воду, и она начала барахтаться, кошка умирала…
Я разжал пальчики и отпустил кошачий трупик плыть по течению. Вот она была жива… и вот уже нет… я – властелин ее жизни и ее судьбы.
И вся моя спина в крови – я выдал собственный секрет.
В диком ужасе я весь сжался в углу комнаты. Дождь барабанил по оконному стеклу. Я накрыл себя белой простыней. В ночи сверкали молнии. Я дрожал.
Я содрогался после каждого грома… мои глаза закатывались, и я чувствовал приближение самой смерти…
Сегодня спать у меня не получится. В грозу я никогда не сплю.
Я боюсь, что молния ударит в мой дом, и я сгорю во сне. Гром тряс этот мир. И гром гремел внутри меня.
Я переставал понимать, что есть реальность, а что есть…
Я точно помню, как видел его морду… эту страшную кабанью морду, свиное рыло, длинные веки до пола… копыта и когти… толстое брюхо… и кровавые клыки…
Я точно помню, что он пришел ко мне… я точно знаю, что видел… видел…
Стоило мне схватить распятье, как он ушел… и я хочу об этом написать. Я хочу рассказать эту историю… но все решат, что я ненормальный… ненормальный…