Отмель

Сначала Мама прошла в ванную комнату, осмотрела ящики и наткнулась на аптечку.

Не раздумывая, она начала сгребать все лекарства с полок в рюкзак. Среди бесконечного множества таблеток, ампул, шприцов, бинтов, баночек с антисептиками, валиками пластыря она обнаружила обезболивающие средства. Ампулы с лидокаином и таблетки, хорошо ей знакомые. В этот момент Мама задумалась: странный выбор, чтобы хранить такой большой запас лекарств на даче. Словно в аптеку пришла.

Потом она обнаружила несколько баночек со снотворными средствами и антидепрессантами. Она уже открыла банку антидепрессантов, и посмотрела на белые таблетки, а потом замерла, прислушиваясь к мыслям, шептавшим ей о чем-то важном из самой глубины сознания.

– Не сегодня.

Но Мама не стала оставлять и это на полках. Снотворное может пригодиться Мальчику. Если она сумеет рассчитать по инструкции нужную дозировку, то, возможно, избавит его от проблемы бессонницы, хотя сама она знала, что дело не в этом. Даже во сне… они могут прийти к нему.

И тогда она должна быть рядом с ним.

Вернувшись на кухню, она проверила остальные ящики и полки. Мама нашла забытую бутылку оливкового масла, пачку с салфетками, пакетик с рисом и пачку зеленого чая. Не так много. Остальное она уже забрала в прошлый раз.

Места в рюкзаке оставалось достаточно, чтобы утрамбовать в него плотно свернутую теплую куртку, несколько свитеров и теплых штанов. Все это она нашла в гардеробе в прихожей.

– Посмотрим, так-так…

Мама посмеялась своим детским мыслям: «Словно в магазин пришла».

– Простите меня. Я должна это забрать.

Она присмотрела теплую зеленую куртку, шарф, серую кофту на молнии, один черный свитер и джинсы с меховой обкладкой внутри. Все это Мама свернула валиками и поместила в рюкзак.

– Что есть по обуви?

Резиновые сапоги и галоши. Если она это возьмет, то Мальчик будет целыми днями прыгать по лужам? Впрочем, сейчас ему мешает это делать лишь совесть.

– Ах, к черту!

И она взяла все: и резиновые сапоги, и галоши.

Подняв голову, Мама заметила перед собой зеркало, висевшее на стене. До этого оно было слегка закрыто куртками. Сейчас пространство в отражении освободилось, и Мама могла увидеть свое лицо.

«Откуда этот шрам на щеке?» – задумалась она. – «Раньше его не было. Когда я успела порезаться? Наверное, сама не заметила, как наткнулась на ветки, когда пробиралась через лес».

Она коснулась кончиками пальцев розовой тонкой линии-ниточки на правой щеке, тянущейся от края глаза к уголку губ. И вдруг в ее памяти вспыхнуло лицо… ее лицо, но не принадлежавшее ей самой.

Незнакомка в капюшоне. Она отворачивается прочь, и Мама мельком видит лицо – свое лицо.

– Откуда это?

Мама отчаянно пыталась вспомнить, кто эта женщина и где она ее могла видеть. Откуда эти странные воспоминания?

Ее лицо и другая женщина. Другая?

Или это она и есть?

– Кто ты?..

А потом в отражении сверкнуло серебром. Окно находилось напротив двери, а потому Мама видела пасмурное небо вокруг своего лица.

– Молнии?

Дождь вроде не собирался. Она была уверена, что сегодня он не пойдет. Возможно, завтра…

Но он пошел сегодня.

А она здесь, а не там, с ними.

Начало моросить. Дождь медленно усиливался. Мама заметила, что зеркало на стене – лишь дверца шкафа. Интересное решение делать такой «тайник» в прихожей, а не в ванной над раковиной. Она открыла дверцу-зеркало и обнаружила за ней нишу с двумя полочками, на которых хранились пачки с сигаретами «Мальборо», зажигалки и спички.

– Вау!

Мама взяла две пачки «Мальборо», две зажигалки и все коробки со спичками.

Дождь вступил в свое право. Тон уже не страшен.

Сейчас дети наверняка вышли на улицу. И Бабушка с ними. Они идут гулять к морю.

«Надеюсь, они не станут меня дожидаться и сегодня развлекут себя сами», – подумала она.

Мама затащила велосипед под крышу. Потом она прихватила ближайший стул из комнаты и вынесла его на веранду, подперев им дверь. Она оставила свой рюкзак на полу в прихожей, сама села на стул, взяв в руки пачку сигарет и зажигалку.

Дождь усилился. Мама знала, что такой дождь продлится недолго. Но она все еще может им насладиться.

«Время пришло».

И Мама вынимает беруши из ушей – мир снова полон долгожданных прекрасных звуков.

Она открывает пачку сигарет, вынимает одну, смотрит на нее со всех сторон, прокручивая между пальцев.

Мама говорит и наконец слышит свой собственный голос:

– Я не курила после рождения дочери. Бросила. Так давно это было. Помню, как мы с тобой забирались в какой-нибудь подъезд, когда начинался такой же дождь, как этот, и курили, курили, курили. У тебя всегда были сигареты. Как мне это нравилось. Я чувствовала себя крутой. Почти королевой мира.

Она зажгла сигарету и посмотрела на тонкую струйку дыма, выстрелившую из искрящегося алыми огоньками кончика.

– Люди ведь так делают, да? Они приходят на могилы и начинают общаться с умершими близкими людьми. Но почему бы нам не поговорить вот так? Что скажешь? Ведь не важно, где я нахожусь – у могилы или…

Мама поднесла сигарету к губам и снова остановилась, отправив свой взгляд куда-то в дождь.

– Прости, что не забрала твое тело. Нам надо было срочно выбираться из того чертового торгового центра. Я спасала детей. Понимаешь? Там все рушилось. Мы могли остаться там под завалами, а еще дочь… в общем… прости меня за это, ладно? Если ты видел, я делала все, что могла… я думала только о них. Только о них…

Она уже хотела оставить сигарету между губ, но потом опустила взгляд вниз и добавила:

– Простишь меня, малышка? Это всего лишь одна сигарета. Мама давно не курила, и я просто… прости…

Мама наконец зажала сигарету между губ. Она хотела вдохнуть дым, но задержала дыхание. Она просидела, не дыша, почти пять секунд, а потом взяла сигарету двумя пальцами, вынула изо рта и опустила руку.