Симфония Вселенной

Самка ворона, смотревшая с горечью на последние мгновения существования стаи, вспорхнула с верхушки дерева и полетела в направлении, известном, наверное, только ей. Она знала, что их пути когда-нибудь снова пересекутся. Птица уловила биение жизни в одном из них. В волке, которого она, странным образом, так особенно сильно чувствовала.

Зов судьбы

Ощущение падения было первым, что почувствовал Акай после того, как вернулся из беспамятства. Он свалился на что-то мягкое и, в то же время, что-то тяжёлое и пушистое придавило волка сверху. Он заскулил: под ним и над ним лежали тела стаи.

– Слышал? – раздался приглушённый голос сверху.

– Показалось. Ты же знаешь, что собаки бы отреагировали, если бы остался кто-то живой, – успокоил первого спокойный голос, – Я пойду пока собак запру. Завтра уже разделаемся с этими тушками. Заодно и Сева приедет, после похорон своих собак.

Снова что-то придавило Акая сверху, и дверь захлопнулась, погрузив помещение во мрак, в котором лишь в щелях между досками можно было отыскать частицы света. Волк, с трудом сдерживая скулёж, выбрался из-под завалов тел. Спина сильно болела, а каждое движение правой передней лапой отзывалось сильной болью в плече. Хищник приложил глаз к щели под дверью – никого не было видно, на улице был вечер. Солнце уже было готово заходить. Должно быть охотники добирались сюда больше суток.

Волк осторожно толкнул дверь головой – заперто. Смотря в щель, выживший хищник увидел ржавый крючок, на который и был закрыт выход. Акай попробовал встать на задние лапы и толкнуть дверь – крючок лишь скрипуче усмехнулся, но щель в двери увеличилась настолько, что Акай спокойно мог просунуть язык. На вкус ржавчина была неприятной. Волк лизнул лапу, попытавшись избавиться от жгучего привкуса, и, набравшись сил, снова прислонился мордой к двери, просовывая в щель язык. На этот раз, не смотря на отвращение, Акай не остановился.

Мышцы языка были на пределе, когда кусок ржавого железа, запиравший Акая, поддался и скользнул вниз. Свет с полной силой ударил по глазам. Акай стал принюхиваться – никаких знакомых запахов, только псы и люди. Всё смешалось. Волку не оставалось ничего, кроме как осмотреться. Перед ним стоял большой дом, рядом с которым была огромная ограда. Из-за ограды послышался лай. К нему присоединились ещё несколько собачьих голосов. Акай быстро, насколько это возможно с раненным плечом, побежал в противоположную сторону. Впереди виднелся лес, но чужой, незнакомый. Веяло запахом другой стаи. Из дома выбежал мужчина, мотая головой по сторонам. Его взгляд остановился на открытом сарае, а затем зацепился за уже почти скрывшегося в лесной чаще волка. Мужчина бросился в сарай и, выбежав оттуда с топором, начал преследование волка.

Плечо Акая ужасно болело, но, несмотря на это, хищник пытался бежать как можно быстрее. Мужчина с топором нагонял, не забывая метать вслед убегающему зверю проклятия. Волк подбежал к краю, где шумела знакомая река – она, если повезёт, могла унести его к местам охоты его стаи. Преследователь вплотную подошёл к хищнику и замахнулся топором. Акай отпрыгнул по диагонали и оказался под боком у неудачливого охотника, который пытался достать топор из корня дерева. Сил для рывка и укуса не хватило бы, поэтому хищник, собрав оставшуюся энергию, побежал на человека. Мужчина оставил попытки вытащить оружие и достал нож, встав в оборонительную позицию. Акай остановился – рядом был корень, который шёл к охотнику. Волк схватил его зубами и, навалившись всем телом, дёрнул на себя, упав на землю. Часть корня, которая находилась под ботинком охотника, резко дёрнулась и исчезла. Этого было мало, чтобы взрослый и крупный мужчина упал, но ему пришлось шагнуть назад, чтобы сохранить равновесие. Тем не менее, этот шаг стал для него последним. Охотник свалился с обрыва, оказавшись во власти водной стихии. Бурное течение невыносимо холодной, горной реки несло его на острые камни.

Акай поднялся, провожая взглядом угасающего обидчика. Всё кончено. Волк с тоской заскулил, думая о бессмысленности событий минувших суток. Ему всегда казались непонятными и странными мотивы двуногих.

Волк брёл несколько часов вперёд, пытаясь уловить запах своей территории. В ночи виднелась скала, гордо растущая из земли; она манила его, тянула к себе, будто хотела что-то показать. Осиротевший зверь, превозмогая боль, вскарабкался на поддавшуюся вершину. Бескрайние просторы будто бы манили всё существо Акая, а полная луна глядела на него в упор. Над просторной долиной и шумной рекой, не доходя до небольшого домика с горевшим светом, под луной и грустным ветром, раздался самый протяжный и горький вой тоски.

ГЛАВА 3

Ворон

Клыки и крылья

(За два года до событий предыдущей главы)

Была холодная, ранняя осень. Воды в реках ещё не отогрелись, но Кара не обращала на это внимания. Её клюв ловил воду из быстрых потоков реки, текущей за горизонт. Краем глаза самка ворона уловила движение на противоположном берегу – четырёхлапый зверь шёл к реке, поджимая переднюю левую лапу. Внезапный гость привлёк внимание чёрной птицы: Кара оторвалась от питья, чтобы рассмотреть прибывшего из ниоткуда зверя. Хищник был растрёпан и шерсть местами отсутствовала. На боку виднелся след от клыков, а на спине – от плети. Волк опустил голову к реке, чтобы напиться – вода окрасилась в винно-красный цвет. Морда хищника была в крови, как большая часть его измученного тела.

Отмывшись, зверь, вернувшийся в дикую природу после долгой разлуки, лапой начал пытаться что-то вытащить или вытряхнуть из шеи. Самка ворона пригляделась – на волке был ошейник, который не давал покоя хищнику. На ремешке были выбиты буквы: «А К А Й».

Солнце сменило своё положение, а зверь и птица так и стояли на разных берегах. Клыкастый хищник катался по земле и скулил, тщетно пытаясь снять кожаное кольцо с шеи. Кара перелетела ближе – на большой камень, выглядывающий из воды в пяти метрах от отвоевавшего свободу хищника, борющегося с последним атрибутом рабства.

Волк упал на землю, и только скулёж с прерывистым дыханием говорили о том, что он жив. Кара подлетела ещё ближе и каркнула, сообщая хищнику о своем присутствии. Самка ворона будто чувствовала боль волка, чувствовала так, словно и сама была им.

Чёрная птица аккуратно подошла к Акаю. Волк, лежащий на земле, резко повернул голову и оскалился зарычав. Самка ворона отпрянула, но не улетела. Хищник, ощерившись, пристально вглядывался в неё. Кара сделала небольшой шажок в сторону лежавшего – Акай вновь зарычал, но без злобы, а, скорее, для вида. Птица повернулась к хищнику спиной и начала осторожно двигаться в сторону зверя, чтобы волк не видел в ней угрозу. Сработало. Акай покорно склонил голову к земле, и самка ворона оказалась рядом с ошейником. Затем она аккуратно, чтобы ненароком не задеть шерсть бывшего пленника, схватила клювом застёжку на ремешке и потянула. Два кожаных конца упали на траву. Акай приподнялся на лапах и посмотрел на освободительницу – взгляд был наполнен благодарностью и непониманием, но, тем не менее, волк чувствовал Кару так же, как и она его.

Ночью хищник даже пустил птицу погреться в своём меху у шеи, предварительно порычав. Было тихо и спокойно, и, казалось, что так будет всегда, пока двоих животных не разбудил вой нескольких волков где-то неподалёку. Акай заскулил в первую секунду, но потом гордо поднялся и, встав в полный рост, задрал голову кверху. Из полуоткрытой пасти не последовало ни звука. Хищник лёг обратно на траву, смотря в одну точку и стараясь не встретиться взглядом с птицей. Но всё же Кара прочитала в его глазах горесть и страх.

Странные события ночи остались позади, и солнце застало странников на ногах, в пути. Кара летела впереди хищника, сверху высматривая опасности и возможность поесть. Через некоторое время такая возможность появилась. В корнях дерева копошился манул, поедавший пищуху. Птица каркнула и медленно, чтобы волк успел подбежать, полетела по направлению к земле. Манул насторожился и, завидев более крупную добычу, моментально забыл о своей еде. Кара дала возможность коту-охотнику подобраться поближе. Манула не пришлось долго упрашивать – недолго думая, он прыгнул на самку ворона. Птица уклонилась и пасть Акая встретила неудачливого хищника, пока тот ещё не коснулся земли. Первая, но не последняя совместная охота завершилась успехом, и команда пожинала её плоды.

Плотно подкрепившись и отдохнув, Кара и Акай двинулись дальше. Волк то и дело принюхивался – всюду были запахи других волков. Тихо подступала ночь. Снова, уже ближе, раздался многочисленный вой. Хищник ходил из стороны в сторону, но вдруг остановился и неуклюже, но громко, завыл. Вой вдалеке прекратился, а чёрная птица с высоты уловила какое-то движение. Уже вскоре среди высоких деревьев Акай мог видеть отблески луны в глазах, смотрящих на него из чащи.

Все дороги ведут в Рим

(Параллельно c событиями предыдущей главы)

Кара кружила над лесом, её желудок тревожно урчал. К счастью для птицы, внизу показался марал. Птица издала громкое карканье, разошедшееся на сотни метров. Сейчас начиналось самое интересное, и пернатая спешно полетела к вершине высокого дерева, к своей наблюдательной позиции. Всё внутри ликовало.

Животное, ничего не подозревая, спокойно щипало траву, раскопанную под снегом. Последовал рык Вожака и один из членов стаи прыгнул на оленя. Жертва успела повернуться, безрезультатно контратаковав копытами; хищник кувыркнулся, но жертва уже была в западне – её окружали остальные охотники. Через считанные минуты олень уже лежал бездыханно.

Тот, что напал первым, был самым любимым волком Кары. Два года назад именно с ним, с Акаем, их свёл счастливый случай, а может и судьба. С тех пор самка ворона всегда передвигается со стаей и старается помогать ей. Волки платят мясом и компанией. Среди себе подобных Кара не чувствовала себя «на месте», да и оставить одного Акая она не могла.

Становилось уже совсем темно, и птица подлетела к освободившимся останкам благородного животного. Волки зарылись в снег.

Утром Кара услышала многочисленные голоса своих сородичей и поспешила к ним. Над гнёздами летал орёл-могильник. Вороны кружили, то приближаясь, то отдаляясь от нападающего. На земле лежала полусъеденная тушка кабарги. Видимо её и не поделили пернатые соперники.

Орёл спикировал, вцепившись когтями в тело саблезубого оленя, подняв его в воздух. Тот час же на могучие крылья большой птицы обрушились вороны – они царапали орла и вонзали свои когти. Орёл выпустил из лап тушу, но чёрные птицы не думали отставать – они всё цеплялись за «короля воздуха», пытаясь замедлить его и прижать к земле. Орёл набирал скорость, и вороны начали по одной слетать с его сильных плеч и спины. Освободившийся хищник и не думал оставлять попытки добыть еду – он зашёл на повторный круг. Поняв, что просто так добычу ему не отнять, гордый орёл, снова ринулся вниз, но не на парнокопытное, а на одну из птиц, круживших над кронами деревьев. Сильные когти с лёгкостью пробили грудную клетку одного из воронов и сжали хрупкое тельце. Бездыханная чёрная птица свалилась на землю, а орёл всё кружил, готовясь к новой атаке. Растопырив когти, хищник снова спикировал, стремительно сокращая дистанцию до очередной жертвы. Но в этот раз неожиданным нападение не было. Вороны, догадавшись о намерении орла, успели подлететь к товарищу, и когда тот снизился на достаточную высоту, поймали хищника в кольцо. Несколько лап вонзились в шею и спину, разрывая когтями прошлые раны. Могучая птица тщетно пыталась скинуть с себя налетевшую чёрную тучу… Орёл упал на землю, и вороны стаей добили его. У чёрных птиц было то, чего не было у орла – количество и развитый интеллект.

Вороны несколько часов стояли и клекотали над погибшими товарищами. Люди называют это вороньими похоронами. Как только церемония закончилась, Кара медленно полетела в сторону места, где распрощалась со стаей утром. Волков не было на месте, вдали слышался лай. От ещё недавней тоски не осталось и следа, птица бросилась навстречу тревожным звукам.

Когда самка ворона прилетела, схватка только началась. Безжалостная схватка, какие бывают только в животном мире, и никто из противников не чувствовал ненависти или неприязни к другому. С потерей каждого члена стаи, Каре становилось всё тяжелее смотреть на происходящее. Когда все волки лежали, не подавая признаков жизни, стояло всего три человека и шесть собак, две из которых обязательно, по расчётам ворона, должны были умереть от ран в пути. Итого оставалось, по расчётам Кары, четыре собаки, три человека и, возможно, один волк. Чёрная птица лишилась своей стаи, и здесь её больше ничего не держало. Она вспорхнула с высокой вершины дерева и направилась в горы, чтобы какое-то время отдохнуть.

ГЛАВА 4

Симфония Вселенной

Человеческое

Артём, Ксения и водитель, который так и не представился, уже почти подошли к заветному дому – дому для души бывшего менеджера, ради которого тот так упорно старался. Дверь уютной постройки была приветливо приоткрыта, а рядом с домом стояло три больших контейнера с необходимыми ресурсами.

– Вот мы и на месте, – произнесла Ксения, не переставая идти. – Здесь, в контейнерах, все нужные вам продукты и материалы, а пароль для их открытия 0042. Горы, которые вы видите, называются Золотыми горами Алтая. До подножия идти полчаса, а слева от вас река Кулагаш.

– Смотрите, какой вид! – крикнул водитель, стоя на краю утёса, – Ксюша… ой… Ксения и мистер Велп, вам нужно это увидеть!

– С радостью! – мгновенно отреагировал Артём и направился к звавшему его человеку.

– Извините, но мы же не закончили экскурсию. Может, сначала я вам всё до конца покажу? – громко сказала в спину женщина. Мужчина незамедлительно оглянулся и с улыбкой произнёс:

– Простите, всю жизнь мне приходилось сдерживать тягу к прекрасному, но сейчас мне бы хотелось наверстать упущенное. Мы можем продолжить попозже?

– Можем, – с явным огорчением ответила женщина и тоже пошла к водителю.

Три человека стояли на краю утёса и вдыхали прекрасный, чистый воздух Алтая. Мужчина, который всех позвал, сказал, что ему нужно отойти в машину за камерой, чтобы запечатлеть момент. Ксения с Артёмом так и остались стоять, любуясь красотами.

– А теперь разворачивайтесь, – донеслось сзади и послышался щелчок затвора. – Сейчас я вас сфотографирую.

Артём с женщиной развернулись, но фотоаппарата видно не было. В руках водителя было ружьё. Ксения быстро отпрыгнула и встала за мужчиной, держащим оружие.

– Не надо, Сев, пожалуйста. Давай просто попросим его уйти, – прошептала она неуверенно.

«Фотограф» молчал, а глазах женщины стояла, застыв, безмолвная просьба о прощении, и светилась горечь. Взгляд Ксении столкнулся со взглядом мужчины, стоящего на краю утёса.

Всё в Артёме кричало, а слёзы стекали со щёк ручейками отчаяния.

«Как же так?» – думал он. – «Я ведь столько копил! Столько старался. А заканчивается всё так глупо. Безгранична человеческая хищность…»