Наблюдай этот миг
– конвульсию его –
Идет снег и, словно врачи, собаки выбегают на улицы.
Мы, четырнадцать, смотрим:
Соня целует его в лоб. Ее крик – дыра
в разодранном небе, струящемся на скамейки в парке, на огоньки у крылец.
В открытом рту Сони мы видим
наготу
целой нации.
Соня лежит, распластавшись,
возле снеговичка, вздремнувшего посреди улицы.
Страна бежит, как будто схватившись за живот.
Альфонсо, весь в снегу
Ты жив, шепчу я себе, следовательно, что-то в тебе – слушает.
Что-то бежит по улице, падает, не может встать.
Я бегу итд c ногами с руками своими за
беременной женой итд по улице Васенка я бегу всего
пару минут итд нужно чтобы сделаться человеку.
Глухота, то есть мятеж, начинается
На следующее утро наша страна проснулась и отказалась слышать солдат.
Мы отказываемся во имя Пети.
В шесть утра, когда солдаты в переулке любезничают с девушками, те проскальзывают мимо, указывая на свои уши. В восемь дверь пекарни захлопывают прямо перед Иваноффым, хоть он и лучший их покупатель. В десять Мама Галя пишет мелом на воротах казармы НИКТО ВАС НЕ СЛЫШЕТ.
К одиннадцати начинаются аресты.
Наш слух не ослаб, но безмолвное в нас окрепло.
После комендантского часа семьи арестованных вешают на окнах самодельные марионетки. На улицах никого, только скрип веревочек и топ-топ деревянных ножек и кулачков по стенам.
В уши города падает снег.
Альфонсо будет отвечать
Мой народ, в утро первых арестов
ты был охрененно хорош.
Наши люди, некогда пугливые, привыкшие к своим теплым кроватям, теперь
высятся мачтами –
глухота проходит через нас как полицейский свисток.
Ныне я
свидетель:
каждый из нас
приходит домой, орет на стены, плиту, холодильник, себя. Прости, я
не был честен с тобой,
жизнь –
перед тобой я буду отвечать.
Я бегу итд c ногами с руками своими по улице Васенка итд…
Тому, кто слушает:
спасибо за перо на моем языке,
спасибо за наш спор, который кончается, спасибо, Боже,
за глухоту – какое же пламя
от спички, которую ты не зажигал.
Атлас костей и открытых клапанов
Я видел, как целится Сержант, как глухой мальчик с огнем и железом
во рту –
лицом в асфальт,
атласом костей и открытых клапанов.