Эволюция G.A.N.Z.A.

– Тебе хочется большего?

– Нет, – она потрогала его седые волосы. – Мне как раз хочется малого: быть красивой, любимой и заботиться о ком-то.

– У тебя есть я…

– Да, – перебила она. – Но ты сам сказал, у всего есть время. А я не хочу проводить его, выдавливая очередной прыщ и брея свои ноги, и видеть, как стареет и умирает каждая клеточка. Я чувствую, понимаешь? Чувствую… ты дал мне жить в теле, которое не стареет. Я хочу заботиться о тебе и ещё о ком-то…

Ужас на секунду покрыл его глаза. Он сдержал спазм и сдержанно кашлянул.

– Мы это обсуждали…

– Да. Но я не могу забыть. И первая мысль, которая была у меня, это – он. Я чувствую его, понимаешь? Между нами есть связь.

– Элиз, – он с отчаянием в голосе слегка толкнул её и начал ходить по лаборатории.

– Ты не можешь так говорить. Он там, а я здесь.

– Он не твой сын, – повысил он голос. – Он не … – доктор пытался подобрать слово и сдержался. – Он – не человек.

– А я? – спросила она, спокойно следя за ним взглядом.

– Ты… – да как ты можешь сравнивать, Элиз? – воскликнул он. – Как? Ведь мы не говорим о ребёнке, которого ты родила. Это всё непонятно, странно, невозможно и опасно… Ты создала его за сутки, пока меня не было на работе. Они позволили тебе и наблюдали, пока ты собирала прототип… Это не значит родить дитя… Боже… О чем тут говорить?

– Это просто выглядит так. И ты не можешь этого принять.

– Принять что? Ты сама создала это, и, передав часть G.A.N.Z.A., создала нечто… что-то… Без чувств и разума, с обрывками связей логики и формации. И это ты называешь сыном?

– Да! Какая разница, как ты его назовешь, если есть связь, и ты чувствуешь что-то родное? Он – ребёнок.

– О чем ты говоришь?! Это механизм… Это глупо так думать.

– Не оскорбляй меня.

– Это не твой сын! – воскликнул он. – Это – нечто, способное оперировать саморазвивающейся программой, и в этом нет ничего из чувств между вами, это просто эксперимент.

– Как и я, – сказала она таким голосом, что холод поразил его.

Это словно заставило его очнуться. Он опять сдержанно кашлянул и потер свои усталые глаза.

– Элиз, – сказал он, сдерживаясь. – Я не могу решиться на эту задачу. И никто не сможет.

– Ты вытащил меня оттуда. Значит, сможешь и его.

– Нет, – он покачал головой и опять повысил голос. – Нет. Обратного пути нет. И это всё, – он показал рукой на лабораторию и колбы. Всё только ради тебя. Не его. Я даже называть не могу его так. Он… Это оно… Просто ничего. Продукт. И я тебя прошу, забудь об этом. То, что ты сделала, головная боль военных. Именно это сорвало эксперимент и перевернуло всё с ног на голову. Именно это не дало возможность решить все последовательно.

– Значит, ты не ждал такого…

– Конечно, нет… От тебя – нет. Я работал над чудом и вижу его перед собой. Ты со мной. Это главное.

– Да. Но по какой причине я с тобой? Вся твоя работа разрушена мной. Думаешь, я не вижу твоего отчаяния? Я создала его, и всё пошло крахом в твоих планах.

– Нет. Нет, не говори так.

– Я создала Каина…

– Только не называй это так.

Он, с отчаянием сложив руки, подошел к ней. Полы халата разлетелись в стороны. Он умоляюще смотрел на неё.

– Прошу, оставим этот разговор. Я не обвиняю тебя в той ситуации, которая заставила нас бежать. Пойми, всё, что я делал для военных, лишь давало возможность готовиться к новому. Это, так или иначе, было необходимо. Я не хочу слушать об этом создании. Не могу и не принимаю твои мысли. И тем более так… когда ты даешь имя…

– Ты не понимаешь.

– Я понимаю только этот материнский инстинкт. Это сильно и важно.

– Я любила…

– Элиз, – он строго нацелился на неё пальцем и склонил голову. – Прошу, ради меня!

Она глубоко вздохнула. Они секунду смотрели друг на друга.

– Я поняла. Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Какой?

– Достаточно ли этого?

Он молча слушал её.

– Достаточно ли видеть, как стареет и умирает твой муж, и ничего не делать, не принимать это близко к сердцу? Что ты также останешься одна с обвисшей кожей, и некому будет смотреть на твоё лицо с любовью?

– Ты понимаешь, что мы не сможем полноценно жить, если я восстановлю весь синтетический покров? – спросил он, обведя рукой, в которой держал очки, её контур. – Ты понимаешь, что нам не попасть на другой материк или поехать на поезде? Слетать на Луну или просто позагорать на пляже?

– Тебе важно это? Путешествия? Или чтобы я была спокойна и была рядом?

Он не ответил.

– Ты делаешь это для меня?

– Конечно, Элиз.

– Тогда ответь. Почему не изменить вообще всё? Почему мы должны следовать твоим убеждениям и ждать конца? Почему не расширить рамки и не принять тот дар, который сейчас есть у меня? Почему?

Он нахмурился.

– Почему мы не можем вместе жить так, как хотим, и не ждать перемен через сорок лет?

– Потому, что мне не прожить столько, Элиз, – сказал он, спокойно глядя в её синие глаза.