Эволюция G.A.N.Z.A.

Он обнял её на секунду. Она прильнула к нему.

– Скоро… немного подождать.

Они вместе посмотрели на большие колбы, возвышавшиеся вдоль одной из стен лаборатории. В них медленно вспучивалась бесцветная жидкость и опадала на дно. Процесс повторялся несинхронно в каждой капсуле, и словно невидимая волна поднимала густые всплески в заполненных густым киселем сосудах. Она отпустила его плечи и медленно подошла к сосудам. Её рука прикоснулась к стеклу, пальцы скользили по гладкой поверхности, синие глаза отразились в стекле.

– Как медленно, – шепнула она.

– Процесс роста клеток слабо контролируем. Они растут только в собственном механизме эволюции. Нам остается только ждать. Одно хорошо. Они вырастут, и это неоспоримый факт.

– Я знаю, – тихо сказала она, наблюдая за тугими всплесками, и указательным пальцем водила по стеклу. Она обернулась, её волосы тяжело колыхнулись на плечах.

– Страшно ждать.

Он подошел к ней и снова обнял. Но она повела плечом.

– Ты беспокоишься?

– Немного. Я не могу ощутить себя полноценной.

– Ты прекрасна. А оболочка – это только внешняя среда…

– Я помню, – перебила она его, – ты также сказал, когда подключил мою голову.

Он поморщился и хотел заглянуть в её глаза, но она прислонилась лбом к стеклу. Он секунду стоял сбоку, разглядывая её волосы и уши, подмечая их баланс. Кашель душил его. Он сдерживался до последнего и, подняв кулак, кашлянул. Она подняла на него синие глаза.

– Ты же знаешь, это была вынужденная мера.

– Я никак не могу прийти в себя. Какой-то дикий холод преследует и гуляет по всему телу.

Он положил руку ей на плечо.

– Нужно было спасать нас. Мы так много говорили об этом. Ты не представляешь, чего мне это стоило.

– Да, – она поежилась, потерла свои руки. – Ты всё сделал правильно. Но я всё время думаю, что, если бы не получилось всё собрать.

– Не надо… – попросил он.

Она тяжело вздохнула и отошла от него. Её взгляд и походка не изменились. Она скрывала, как ей плохо от холода. Голые ступни неторопливо ступали по кафелю. Она обошла всю лабораторию, невесомо прикасаясь к предметам, мониторам, кабелям, и остановилась перед хирургическим столом, залитым белым светом. Её черные волосы стали ещё гуще и темней под источником света. Он следил за ней грустным взглядом.

– Они не остановились бы ни перед чем. Для них нет ничего, святого. Только…

– Но ты дал им много.

– Да. Иначе я бы не мог решить все вопросы, как достичь такого прогресса. Но эта волна… я не могу пока определить источник. Твой холод…

Она легко подпрыгнула и села на стол. Ступни повисли над полом. Она стала покачивать ими.

– Мне холодно, – сказала она. – И не потому, что температура низка. Я не чувствую этого постоянно. Периодами. Страшно от мыслей, что это может усилиться в будущем, и ещё от того, как мы будем жить здесь.

Он подошел к ней. Она подняла на него взгляд и словно остановила перед невидимой преградой. Сложно было бороться с отчаянием и болью, которые гуляли в её взгляде.

– Ты же знаешь, – сказал он, сдерживая очередной спазм в горле, – мы не могли больше там оставаться. Это место… Только здесь я могу закончить работу. Здесь безопасно и никто не знает, что мы здесь.

– А Цибион? – перебила она. – Он знает.

– Да. Но он и создал эту лабораторию вместе со мной. И это было давно, когда мы уже знали, что работать на правительство небезопасно. Всё равно нас бы сдали Предтечи. Они не упустят свой шанс. Как важно сохранить всё, если придётся исчезнуть, и если не мы сами, так хотя бы наши работы послужат на благо другим.

– Ты всегда доверял многим. И теперь они мертвы.

– Не я в этом виноват.

– Не ты. Но вы все вместе работаете на тех, кто в итоге забирает ваши знания.

– Это правительство. Оно решает, как жить. Предтечи дают людям ложную надежду… Это их мир…

– Я жила в нем и понимаю, что не избавиться от надежд. Но принять судьбу страшно…

– Люди страшны, Элиз. Алчность и власть. В этом вся проблема.

– Ты тоже человек.

– Да. Но я с тобой. Это мой мир. И я спасаю нас от них.

Он подошел к ней ближе и встал рядом. Дыхание стало общим. Её грудь поднималась и опускалась, накачивая кислород.

– Мы всё успеем. Важно закончить процесс реабилитации и завершить восстановление. Я уверен, что пара месяцев решит всё, что будет впереди.

– Я все равно не могу избавиться от холода, – поежилась она.

– Называй это пост-синдромом. Это бывает у всех и даже по менее веским причинам. Ничем не хуже или лучше синдромов, у людей, которые ходят к врачу после травм или стрессов.

– Ты про сумасшедших?

Он поморщился.

– Нет. При чем здесь сумасшествие. Я имел в виду людей, которые перенесли травмы.

– То, как ты собрал меня, может свести с ума.

– Да, но не углубляйся в проблему. Я найду причину.

– Представляешь, каково это? – спросила она, разглядывала его лицо. – Тебя режут на куски, и ты видишь темноту. И не чувствуешь боли…

Он промолчал. Она водила ладонью по гладкому столу, склонив голову.

– Я родилась здесь…

– Нет, – тихо возразил он.