Сейчас мама уже вторую неделю находилась в клинической больнице имени Соколова, и, к нашему со Светой удивлению и радости, врачи начали говорить о некоторых улучшениях. Пусть и незначительных, но все равно это вселяло надежду.
Дежурили мы у мамы по очереди, приносили фрукты, журналы, которые она выписывала, да и просто ради того, чтобы посидеть рядом, поговорить, побыть с близким человеком. Сейчас у нее должна была находиться Света.
В палату я вошел очень тихо, но, как я и предчувствовал, мама еще не спала в отличие от сестренки, забравшейся с ногами в кресло рядом с больничной койкой.
– Привет, мам, – полушепотом сказал я, аккуратно поставив на пол два полиэтиленовых пакета с продуктами.
– Привет, Степушка. – послышался знакомый с детства голос. Слабый, но такой родной.
– Я не поздно? – на всякий случай спросил я и посмотрел на часы – вечерний обход уже вот-вот должен был закончиться. – Как ты? Я тебе фруктов принес, соков и марципаны, твои любимые. Как себя чувствуешь?
– Да ничего. Таблеток напилась, укол сделали, вот лежу, со Светой только о тебе говорили. Умаялась она со мной, уснула.
– Что врачи говорят, есть новости?
– Да что говорят, вроде поспокойнее стало. Но все равно без уколов побаливает.
Света наконец-то проснулась, посмотрела на меня и улыбнулась.
– Степка, ты чего пришел? Сегодня же моя очередь с мамой сидеть. Или я напутала?
– Да нет, все хорошо, – махнул я в ответ, – я на минутку к вам забежал, перед работой. Как наша подопечная?
Но за сестру, слабо рассмеявшись, ответила мама:
– Ваша подопечная, судя по аппетиту, идет на поправку.
Я изо всех сил хотел в это верить.
– У тебя у самого как дела, Степушка?
– Работы немного накопилось, как разгребусь, сразу приеду обязательно. Чего тебе привезти?
– Да ничего не надо, – привычно ответила мать, хотя мы оба прекрасно знали, что ни я, ни Светка никогда не навещали ее с пустыми руками. – Журналов разве каких.
– Журналы, отлично. Ладно, что-нибудь придумаю, – бодро ответил я.
– А как у тебя с работой? Фотографируешь что-то интересное?
– Да так, по мелочам, – уклончиво ответил я, невольно вспомнив про лежавшую в кармане пальто флешку с фотографиями погрома на Петровском. – Котиков, цветочки, облака.
– Ну хорошо. – Мама явно удовлетворилась таким ответом. – Главное, чтобы платили.
– Да куда они денутся, – улыбнулся я.
– Вы у меня умнички, – ласково сказала мать. – Вон какие выросли. Ты фотограф, Света журналистом будет.
Светка что-то фыркнула в ответ.
– Ну а еще чего расскажешь? – По голосу матери я понял, что она уже начинает уставать от разговора. – А чего не постригся до сих пор? Ходишь словно пугало огородное.
– Да все руки не доходят. – Я машинально провел рукой по волосам. – Успею.
– Ну и ладно.
В этот момент дверь в палату неслышно приоткрылась, и к нам заглянула миловидная медсестра.
– Извините, но Оксане Алексеевне уже пора спать.
– Конечно-конечно, – поспешно засобирался я. Поочередно поцеловал сестру и маму. – Мамуль, я скоро тебя навещу. Кушай и старайся побольше отдыхать.
– Да мне тут больше ничего другого не остается, – тихо усмехнулась мама.
– Целую.
– И я тебя. Не засиживайся долго.
– Постараюсь. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Степа.
От разговора с матерью на душе стало тепло. Я смотрел на мелькающие за окном моего автомобиля освещенные ночными огнями улицы Питера и думал о том, что еще раз попробую упросить Драгомыслова выдать мне разрешение на вмешательство. Немного успокоив себя таким образом, я прибавил скорость и влился в неплотный уличный поток из машин.
По дороге к кабинету Драгомыслова мне навстречу попался Илья Золотухин, член оперативной группы дяди Саши, плечистый детина с простоватым лицом и ершистым, хоть и добрым характером.
– Жив, курилка! – радостно воскликнул я при виде коллеги. – Говорят, потрепал тебя Темный?
– Здорово, Балабаныч. – Он сдавил мою ладонь своей могучей пятерней. – Да стараниями Осипа Валерьяныча покопчу еще небо. Ты чего так рано-то?
Это для обычных людей поздний вечер являлся концом рабочего дня. А для нас, сотрудников Ночного Дозора, с наступлением сумерек работа только начиналась.
– Да вот как раз по делу того Темного хулигана зацепку нашел. Ну и еще… – Я стыдливо осекся, но Золотухин и так понял, о чем я еще хотел поговорить с шефом. О моих попытках последние месяцы подступиться к шефу знали все.
– А-а-а, – покачав головой и нахмурившись, протянул Илья. – Опять воздействие просить идешь.
– Иду, – согласился я. Золотухин застал меня на лестнице и стоял на ступеньку выше, массивной глыбой нависая над моей головой, хотя на самом деле мы были одного роста. Сейчас наши позиции меня слегка нервировали.
– Не даст он тебе, – привычно ответил Илья и положил руку мне на плечо. – Брат, ну ты ж сам правила знаешь. Да и не лекарь ты. Потерпи немного, может, оно само как-нибудь рассосется. Сейчас медицина стала о-го-го!
Он поднял указательный палец.
– Да куда уж там рассосется, – с грустью сказал я. Действительно, моих сил не хватило бы, чтобы самостоятельно вылечить мать. Но если бы Дозор получил право на воздействие, я бы обратился к нашему штатному целителю и заведующему медпунктом Осипу Валерьяновичу. Старому доброму Иному пятого уровня, из-за своего золотого пенсне и аккуратной бородки клинышком очень напоминавшему Чехова.
– Не кисни. У моего отца десять лет камень в почке сидел, а потом – бац! – сам и вышел. То-то.
– Может, в этот раз получится.
– Ну, дело твое. Ладно, бывай.