Оценить:
 Рейтинг: 3.67

Невский Дозор

Серия
Год написания книги
2017
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
7 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Кто-то говорил, что на этот шаг его толкнули постоянное давление и контроль со стороны Драгомыслова и Светлых магов. Другие считали, что Вильгельм осознал и ужаснулся тому, сколько зла он невольно принес в этот мир своими необдуманными воздействиями, вынуждая покрывавший его долгие годы Ночной Дозор выдавать Темным лицензии на охоту. А были и такие, кто полагал случившееся результатом многоступенчатой интриги Завулона, руководителя московского Дневного Дозора.

Сам Геннадий Петрович склонялся к последней версии, считая ее больше всего походившей на правду. Ведь это в стиле великого Темного Иного: долгие годы доить Светлых на уступки, а затем смести с доски фигуру сильного Иного руками его же коллег. Как обстояли дела на самом деле, теперь уже вряд ли станет известно. Тень Светлого целителя канула в Сумрак.

Драгомыслова разжаловали и вместе с подчиненными услали в одну из отдаленных губерний, а на его место назначили Василия Яковлевича Макарова. И поскольку необходимости в постоянном контроле за погибшим Светлым целителем больше не было, офис Ночного Дозора в Квартале аптекарей на Васильевском острове опечатали, а новое представительство открыли в особняке на Стремянной улице, укрыв за вывеской «Общество народного просвещения». Но преемник Геннадия Петровича продержался на своем посту до июля 1914 года, пока не попал под заклинание «отпущенный век» и покинул Ночной Дозор, так как узнал дату своей смерти. А вскоре бывшие подчиненные Макарова оставили свои посты вслед за начальником[6 - Об этом периоде в истории петербургского Ночного Дозора вы можете узнать из рассказа Н. Желунова «Неофициальное расследование».].

Вновь пресветлому Гесеру пришлось морщить лоб и думать над тем, кого назначить на столь несчастливую должность. На этот раз выбор пал на Алексея Ивановича Дьяконова, единственного за всю историю Высшего Иного на посту главы Ночного Дозора Петербурга. И продержался в этой должности Дьяконов долго, почти пятьдесят лет. К тому же Алексей Иванович ухитрялся совмещать руководство ленинградским Дозором с работой в горкоме партии и быстро продвигаться вверх по профсоюзной линии. Пока в конце октября 1962 года Дьяконов не отправился в составе советской делегации на Кубу, где и погиб от рук гомункулов Татетцакоатля[7 - Данные события описаны в романе Н. Желунова «Дозоры не работают вместе».].

Следующие три года Ночной Дозор обходился без начальника, а в ноябре 1965 года им и вовсе стало не до организационных вопросов. Два мощнейших вероятностных выброса на ингерманландских болотах вынудили официально объявить о приостановке деятельности ленинградских Дозоров, а их работников – покинуть город. А вслед за дозорными Ленинград и область покинули вообще все Иные. За исключением одного колдуна с Ямайки, инициировавшего Ленинград в середине семидесятых годов на Темную сторону.

Так и существовал Темный город-Иной без надлежащего присмотра вплоть до начала следующего тысячелетия. И как всякий заброшенный дом, заполонили его паразиты и дикие звери. Точнее, дикие Темные Иные, называвших себя Черными, не чтившие Договор и регулярно приносившие человеческие жертвоприношения. Из-за отсутствия местных Дозоров выводить паразитов в Санкт-Петербург приехали десятки сильнейших Темных практически со всего мира. В ходе столкновения вновь вспыхнули искры магической борьбы на Марсовом поле. Дикари были разгромлены в пух и прах, город развоплощен, а лидер бывшей группировки Черных стала работать в Инквизиции.

После этого грандиозного побоища Гесер и Завулон наконец-то предприняли первые шаги по возрождению полноценных Дозоров в северной столице. К сожалению, столичные интриги и проблемы мирового масштаба не способствовали быстрому решению вопроса. И еще целых два года Петербург оставался без укомплектованных штатов сотрудников, чем не преминула воспользоваться Инквизиция, захватившая, по сути, власть в городе после разгона банды Черных. Как итог – беспорядки и нападение Темных на штаб-квартиру Инквизиции в Михайловском замке. А потом еще возникновение на территории дворцового комплекса «Царское Село» аномалии, войдя в которую любой Иной возвращается в состояние «до инициации»[8 - Подробнее о событиях в Царском Селе вы можете узнать в третьей части романа С. Лукьяненко и А. Шушпанова «Школьный Надзор».].

Вот тогда-то московское руководство Дозоров наконец-то зашевелилось. И с наступлением Нового, 2006 года на улицах Санкт-Петербурга появились Светлые и Темные Иные-патрульные.

Пресветлый Гесер не стал изобретать колесо и пригласил возглавить петербургский Дозор Геннадия Петровича. Во-первых, никто из Высших Светлых на эту роль категорически не согласился бы даже в приказном порядке. Проклятое место, отшучивались Иные, но в их глазах можно было заметить тень страха. Во-вторых, Драгомыслов хоть к этому времени уже и поднялся на один уровень, но это был его потолок в пределах уездного городка. И для дальнейшего роста и развития эта должность подходила ему как нельзя кстати. В-третьих, он единственный из руководителей Ночного Дозора Петербурга, кто до сих пор остался жив.

Драгомыслов отказываться не стал. И первым же делом вернул офис Ночного Дозора на прежнее место, в дом целителя Вильгельма Пеля. Свое решение он аргументировал так: во-первых, небольшой особняк, спрятанный в недрах исторического центра города, еще вмещал прежний штат сотрудников, коих насчитывалось всего пятеро, но совершенно не подходил для расширенного контингента. Во-вторых, незадолго до назначения Геннадия Петровича в доме с Башней грифонов случился двойной пожар. И пока пострадавшую от огня аптеку восстанавливали, Драгомыслов быстро и без особых хлопот смог продавить переезд в новый-старый офис на Васильевском острове.

Несомненно, главной изюминкой, привлекающей к офису Ночного Дозора в новом тысячелетии, являлась башня. Необычный вид и архитектурная изысканность этой дымовой трубы делали ее похожей на башню замка, как будто спрятанную от посторонних глаз внутри двора-колодца. Десять метров в высоту и два метра в диаметре, она служила превосходной вытяжкой для алхимической лаборатории Вильгельма Пеля. Вход в лабораторию давно был укрыт от людских глаз, алхимическое оборудование вывезли Инквизиторы и спрятали в недрах Михайловского замка, но туристы все равно продолжали приходить сюда каждый день и даже каждую ночь.

Байки и городские легенды до сих пор гласили, что башня была способна радикально менять судьбы людей в лучшую сторону, хотя Драгомыслов строго следил за тем, чтобы ни один сотрудник не смел следовать по стопам алхимика Пеля. Особенно пристально он следил за Осипом Валерьяновичем.

Но дозорные даже и не думали ни о чем подобном. Хотя кое-какие хулиганские выходки себе позволяли. После переезда в новый офис у сотрудников появилась своеобразная традиция. Чтобы дежурство прошло спокойно, Светлые Иные, прежде чем отправиться патрулировать улицы спящего города, входили на первый слой Сумрака и разрисовывали башню цифрами. Цифры на кирпичах башни постоянно менялись, то появляясь, то исчезая. Недоумевающие жильцы дома лишь пожимали плечами и списывали все на причуды молодежи. Драгомыслов на проделки подчиненных смотрел неодобрительно и наверняка надавал бы по шее, если бы застал кого-то из сотрудников за этим занятием, однако поймать кого-то на горячем пока не смог.

Естественно, таинственные символы тут же вдохновили обывателей на создание новой городской легенды, которая гласила, что в определенные моменты цифры выстраиваются в код счастья. И если человек окажется перед башней в счастливый момент, его желание сбудется. Скоро в легенде появилось уточнение, что страждущему следует быть аккуратным со своими желаниями. Ведь тот, кто придет к башне со злыми намерениями, пожалеет о своих мечтах, потому что код счастья влияет только на судьбу того, кто просит. Скорее всего эта оговорка появилась с подачи сотрудников Дозора.

В конце концов Драгомыслову надоело тратить время на постоянный отвод глаз любопытствующим туристам. И дабы избежать возможного недовольства со стороны московского руководства, Геннадий Петрович позаботился о том, чтобы свободный проход к их офису был закрыт не только для посторонних Иных, но и для людей. И теперь во дворе аптеки Пеля можно было встретить лишь жильцов и их гостей. А парадный вход охранялся не только магией, но и суровыми сотрудниками ЧОПа.

Как раз мимо этих охранников сейчас и проходили оперативники, возвращающиеся с неудачного задержания.

– Привет, бойцы! – браво гаркнул дядя Саша охранникам.

– И вам не хворать, – ответили хмурые чоповцы, провожая вкатившийся во двор «уазик», за рулем которого сонно зевал Кирилл Батурин, штатный водитель Ночного Дозора. На самом деле Кирилл не зевал, просто таким образом он активировал дежурное заклятие, отводившее взгляды охранникам и одновременно стирающее воспоминания о том, что они пропустили не числящийся среди местных автомобиль. После чего Батурин ловко припарковался у башни в центре двора и выбрался наружу. Вслед за ним из кабины выбрался дядя Саша, и они вместе распахнули задние дверцы кузова.

К машине уже спешили Осип Валерьянович и Женька, не забывшие прихватить с собой брезентовые носилки.

– Как он? – озабоченно спросил Гранкин целителя, наблюдавшего со стороны за тем, как оперативники аккуратно и сноровисто перемещают все еще бессознательного Илью из недр «уазика» на носилки.

– Жить будет, не переживайте, – поспешил успокоить коллег Осип Валерьянович, сканирующий ауру Золотухина. – Несите его в мой кабинет, дальше я сам справлюсь.

Гранкин, дядя Саша, Батурин и Женя взялись за ручки и в мгновение ока занесли носилки в дом. Шедший следом целитель остановился и посмотрел в одно из окон на третьем этаже. Света в окне не было, но Осип Валерьянович и без этого прекрасно видел замершего с другой стороны оконной рамы Драгомыслова.

– Не волнуйтесь, Геннадий Петрович, – тихо произнес целитель, – он парень крепкий, выкарабкается.

Темный силуэт в окне слегка кивнул в знак благодарности.

Глава 4

Домой я вернулся совершенно разбитым.

Мне нравились моя работа и моя жизнь. Но даже и в них иногда случались встряски, подобные побоищу, устроенному фанатами на матче накануне.

Открыв наконец банку пива и раскладывая на столе широкие сотейники, чтобы приготовить яйца пашот, я еще раз мысленно прокручивал в голове события на стадионе. Драгомыслов в ответ на мой отчет по телефону кисло рассказал, что поймать нарушителя нашим так и не удалось. Кроме того, попытавшуюся перехватить Темного оперативную бригаду Ночного Дозора тот раскидал словно щенков и ушел через второй, а быть может, и третий слой Сумрака. Да так лихо, что Илья Золотухин до сих пор отлеживался в кабинете Осипа Валерьяновича. Начальство подало жалобу в Дневной Дозор, а там пообещали разобраться и помочь в поисках виновного. А это, само собой, означало, что спешить они не будут.

Осторожно опустив предварительно разбитые яйца в едва закипевшую воду, закрученную сотейником в воронку, чтобы пошировать их по-французски, я вооружился шумовкой и засек четыре минуты, выжидая, чтобы белок сделался плотным, а желток остался жидким.

Неторопливо «колдуя» над ужином, я продолжал размышлять. Полноценными составами Ночной и Дневной Дозор работали в Санкт-Петербурге сравнительно недавно. Причин для этого было немало. Сперва в Питере навел шорох Ямаец со своей сворой диких Иных, затем сам город чуть не стал Иным, но был развоплощен объединенной группой Высших Темных и Светлых Иных, выступивших единым фронтом под руководством Инквизиции. После этого многострадальную северную столицу отдали на откуп Инквизиции. Те еще времена.

Но тем не менее ситуация на стадионе не лезла ни в какие ворота. А Темный, однако, знал, куда пойти, чтобы напитаться под прикрытием извечной ретивости футбольных фанатов.

По всему выходило, что Драгомыслов послал меня туда не просто для того, чтобы сделать несколько эмоциональных снимков. Тогда что? Чуйка? Заранее разгаданная провокация Темных, которую меня как бы невзначай послали задокументировать? Может быть. Ведь по всему выходило, что именно я должен был оказаться там и увидеть на вираже зенитовских болельщиков применение воздействия и возмущение в Сумраке, вызванное колдовством Темного Иного, спровоцировавшего фанатский вираж на беспорядки, – летали выдернутые с корнем кресла, дымили файеры, началась массовая драка и столкновение с полицией и ОМОНом. Такого на футболе я не видел давно.

И все равно толку от меня пока было мало. Разве что помогут снимки. Может, среди прочего какая-то зацепка и попала в объектив.

Достав из воды дошедшие яйца, я переложил их в кастрюльку с холодной водой, чтобы остановить процесс поширования и смыть уксус. Затем образовавшиеся нити белка аккуратно срезал кухонными ножницами и поглядел на плоды своих трудов, выложенные на поджаренные тосты с ломтиками зелени. Затем сгреб грязную посуду в раковину и, открыв вторую банку пива, неторопливо принялся за еду, вкус у которой, по моему скромному мнению, был просто восхитительным.

Посмотрим, что удастся раскопать на снимках. Снимал я много, что-то да должно было засветиться в кадре. Да и этот непонятный пьяный тип в толстовке – может, что и разгляжу более детально. Покончив с едой, я провозился в студии какое-то время и таки смог разглядеть на снимках что-то более-менее конкретное. Даже перепроверил изображения в Сумраке.

Отложив наконец работу и допив пиво, я отправился на личный доклад к Драгомыслову. И тут вдруг напомнил о себе мобильный телефон. Взглянув на аппарат, я нисколько не удивился тому факту, что звонил шеф.

– А я как раз в офис собирался, Геннадий Петрович. Я тут снимки просматривал с матча и заметил одну деталь…

– Это хорошо, Степан. Расскажешь лично, как ты и планировал. – Голос шефа звучал устало и даже как-то немного отрешенно. – Только сперва проведай мать, ладно?

– Что?.. – Во рту у меня мигом пересохло. – С ней что-то случилось? Геннадий Петрович, скажите сразу!..

– Тихо ты, тихо! – поспешил успокоить меня начальник. – Ничего не случилось, извини, если я тебя невольно напугал. Просто совестливо мне, что я тебя гоняю вовсю, к матери в больницу заглянуть не даю. Вот и решил исправить ошибку.

На сердце у меня сразу полегчало.

– Спасибо, Геннадий Петрович, – тепло поблагодарил я Драгомыслова, – спасибо большое. Я быстро, честное слово.

– Сдурел ты, Степан? Проведи с матерью столько времени, сколько нужно. А потом уже приходи в офис. Ну все, Оксане Алексеевне от меня привет передавай.

– Непременно передам, Геннадий Петрович, – еще раз поблагодарил я и нажал отбой.

Несколько месяцев назад в моей семье случилось несчастье, моей маме неожиданно диагностировали рак. Врачи делали все возможное, мы с моей младшей сестрой Светой мотались по всевозможным клиникам, но вердикт оставался неизменным – опухоль мозга была неоперабельна.

Хоть я и был Иным, но без особого разрешения не мог помочь. Светка тем более. Даже для того, чтобы хоть чуточку облегчить боль. От этого бессилия мне каждый раз хотелось на стены лезть, глядя, как мать угасает.

Светлане было двадцать два. Она училась на четвертом курсе журфака, просила иногда сделать репортажные снимки для своих статей. Тексты у нее были неплохие, Свету даже печатали в нескольких изданиях. В ней была та особая искорка, которая при упорстве и усидчивости помогает развить талант. Искорка Иной. Хоть и очень, очень слабенькой. Но все равно Свет в Свете.

За ней несколько лет ухаживал парень с ее же курса. Я как старший брат, конечно, ревновал, но это было естественное чувство. Витя был обычным человеком, хорошим парнем из интеллигентной семьи, нравился нашей маме. Да и мне в принципе тоже. Ребята хотели пожениться. Дело молодое.

Отца в нашей семье не было, родители развелись, когда мне исполнилось пятнадцать, а Света была еще совсем крохой. Я слышал версию, что мужчины чувствуют, что ребенок Иной, и уходят из семьи. Поэтому мы старались помогать матери как могли.

Я периодически пытался подавать запрос Драгомыслову на применение воздействия, чтобы вылечить мать, но начальник на все отвечал отказом, хоть я и видел, что ему было искренне жаль меня.

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
7 из 12