Механический бог

Вариантов использования «Бога» было много – на два с половиной экрана в моем терминале.

Иногда эмулятор здорово выручал в учебе. Однако традиционно считается, что живой пример имеет особое значение. В пси-корпусе, поговаривают, что учит не столько информация, сколько живое присутствие наставника. К тому же это всегда – классный повод выбраться из дома и повидать ребят.

Я ощущал почти трепет, гадая, о чем на сегодняшней встрече пойдет речь. Занятие проходило в ветхом заброшенном кинотеатре с двумя десятками рядов пыльных кресел, одиноким металлическим помостом у сцены и красными многослойными шторами, которые полукруглыми складками свисали с высокого темного потолка. Мы сидели в первых рядах. Вальтер установил перед нами доску и нацарапал на ней своим напряженным гальваническим почерком крупными печатными буквами фразу: «секретное искусство самодрочества». А рядом повесил недобрую картинку изображавшую мужчину с головой свиньи, который замахивался мечом на свинью с головой человека.

– Сегодня мы начинаем мою любимую тему, – торжественно сообщил он. – Тема – простая, но почему-то до некоторых доходит только с пятого раза, – последние слова он протараторил, закатив глаза и сбавляя громкость – видимо, по неосознанности, мысля «вслух».

– Начинаем? – поинтересовался Макс. – Так ведь проекции уже были в прошлом году.

– Были в прошлом – будут и в будущем. Тема эта – непростая. Осваивать ее надо каждый раз заново, – сварливо ответил наставник.

Он снова уставился куда-то в потолок, свел пальцы рук и начал смыкать и размыкать ладони. Казалось, Вальтер задумался.

– Проекции – это картинки на экране? – Давид прервал молчание.

Наставник злобно глянул на Давида и продолжил неестественно ласковым голосом:

– Наверное, – некоторые из вас в курсе, что латинское слово «projicio», – он начертил его на доске, – переводится как: «бросаю вперед». Мы ежедневно втайне от себя и других, иногда с ненавистью, а иногда из любви, бросаемся друг в друга калом проекций…

– А поконкретней, с примерами? – попросил я (на занятиях я вел себя довольно активно).

– Проекции – продолжал наставник благодушным тоном, – это, когда арабский парень бросает гранатой в толпу туристов, потом смотрит на результат и говорит: «это не я – когда я пришел – так и было». Проекции – это когда мы находим что-нибудь красивое и прекрасное, тщательно его оплевываем, а потом с огорчением смотрим и причитаем: «что за хрень! Какой несправедливый мир! И почему мне всегда достаются оплеванные вещи!» Проекции – это когда мы смотрим на толстого, лысого, припотевшего мужика, начитывающего мантру «ом» и думаем: «о, просветленный гуру!», – Вальтер опять закатил глаза. – Проекции – это, когда мы смотрим на просветленного гуру под древом бодхи и думаем: «фу! Грязный попрошайка!»

– Проекции – это гиперболизация оправданий? – попытался снова угадать Давид.

– Проекции, – отвечал Вальтер с лучезарной улыбкой, – это, когда Давид прилюдно мастурбирует, а сам думает, что говорит умные вещи, – чувствовалось, что тема наставнику нравится. Он подошел к Давиду и добродушно потрепал его густые волосы.

– Итак, – продолжил Вальтер, – если предельно упрощенно, проекции – это приписывание собственных переживаний внешней реальности. В психологии мирян под проекцией понимают какие-то отдельные неадекватные переживания и защитные механизмы. У нас в Цитадели к проекциям сводят абсолютно все. Вся происходящая с вами жизнь – это работа вашего ума. Все, что вас окружает – это проекции – ваши мысли и состояния. В индуизме проекции называют модным словом «карма».

– Так это что, индуизм? – разочарованно спросил Макс.

– Сам ты индуизм, – громко буркнул наставник. – Ты в курсе, что индуизм называют «вечным путем»? Знаешь, что это значит?

Макс лениво повертел головой.

– Это значит, – продолжил Вальтер, – что ты будешь десять лет читать веды, а потом еще двадцать – упанишады, и может быть, потом, если повезет, на семидесятом году жизни до тебя, наконец, дойдет, что карма – это всего лишь твоя проекция. И то, лишь при условии, если перед этим ты пережил мокшу и воссоединился с Брахманом.

– А причем тут Брахман Исаивеич? – спросил Давид о завуче пси-корпуса.

– Действительно, причем? – сказал задумчиво Вальтер. – У каждого – свои проекции – у одного на уме – старый баран, у другого – безличный абсолют. У всех своя карма. А все потому, что каждый видит мир только таким, каким и является этот каждый. Реальность – это отражение вашей психики. Это – ваше «Я». Во внешнем мире не существует ничего плохого, ничего раздражающего, ничего важного, ничего пугающего. Все это – оценки индивидуального разума, ваши личные качества, которые вы проецируете на внешний мир, на людей и на женщин, – Анна возмущенно посмотрела на Вальтера. – Все, что происходит с вами – это работа проекций. Говорю это совершенно объективно.

– Скука, – зевнул Макс.

– Проекция, – ответил наставник.

– А, по-моему – интересно, – сказал Давид.

– Проекция, – снова ответил наставник. – Никто из вас не видит истины – одни проекции. Вот взять, к примеру, ложку, – и Вальтер извлек из кармана видимо заранее заготовленную серебристую ложку. – Знаете, что я вам скажу! Ложки не существует. Ложка – это форма вашего ума, сочетание букв, мысль. Без этой мысли есть нечто, и это нечто – неописуемо, – говорил наставник, дирижируя этой «несуществующей» ложкой.

– Ложка – это не сочетание букв, – вдруг заявил Тим, – а сочетание физических частиц. И она реально существует как физическое тело. А вот плохая она или хорошая – вот это уже проекция.

Красавица Хлоя, до этого погруженная в свой терминал, подняла нахмуренный взгляд на ботаника:

– Это тебе кто сказал? Сам придумал?

– В том и дело, – вмешался наставник, – что ложка является сочетанием частиц, как и все остальное. Но вот то, что эти частицы являются ложкой – это уже игры разума. Все суждения – иллюзорны. И эта теория о проекциях – тоже очередная проекция. За пределами ума жизнь – нейтральна, чиста, идеальна. За пределами ума, жизнь – белый экран, чистая «нирвана».

– У нас что, дефицит терминов? – огрызнулся Макс.

– Любое частное знание – это иллюзия, отступление от абсолютной истины вне ума, – продолжал наставник, игнорируя выпады Макса. – Цепляния за частные концепции, вроде той, что я здесь пропихиваю – ограничивают и создают иллюзию информированности. Ваше любопытство – истинный ключ к самопознанию. Вы все стремитесь оказаться в центре событий, быть в курсе последних самых важных новостей. Так вам кажется, но это – проекция. На самом деле вы стремитесь познать себя. Любопытство и удивление – это такой географический рельеф пути самопознания.

Хлоя оторвалась от терминала, и с любопытством оглядела наставника. Вальтер от такого неожиданного внимания, казалось, расцвел и начал входить в раж.

– Разоблачая грубые проекции, мы движемся к утонченным глюкам и таким образом прогрессируем. Но однажды, бегать по этажам утончающихся концепций надоедает. Вы перестаете воспринимать всерьез собственный ум. Вы осознаете, что привычная жизнь – это ваша проекция на неизвестное, и только тогда вы становитесь хозяевами самих себя, и тонны внутреннего дискурса испаряются. Остается кристаллизованная соль – ясность и четкое понимание того, что вам нужно, – наставник слегка ошарашено посмотрел на Хлою, – тогда все решения становятся настоящими, и приводят к реальным действиям.

Хлоя зевнула и снова уткнулась в терминал.

– Мне кажется, – заговорила Анна, – что это лишь внутренняя сторона вопроса, «идеальная» – то, к чему можно стремиться. А мы живем в хаотичном материальном мире, и от повседневных забот нам не спрятаться. Эгоизм окружающих, болезни и душевные недуги, кризис, безработица по-прежнему существуют. По крайней мере – там, на поверхности.

– Твоя, так называемая «идеальная» сторона, – отвечал Вальтер, – это не то, к чему мы должны стремиться, а то, что уже и так происходит прямо сейчас со всеми людьми на планете. Настоящий «кризис» – у людей в головах.

– Получается, – заговорил я, – проекции – это просто личное мнение?

– Как тебе сказать, – медленно вполголоса пробасил наставник, – вот, к примеру, я думаю, что ты – мудак. Макс думает, что ты – хороший парень. А Анна думает, что ты – «красавчик Тэо», – Анна порозовела. – Личное мнение зависит от проекций, но сами проекции – это часть тебя…

– Значит, – перебил я, – если ваши проекции – часть вас, тогда мудак – вовсе не я, а вы.

– Совершенно верно! – невозмутимо ответил наставник.

– Почему так трудно увидеть эту очевидную истину? – спросил Макс, небрежно сдерживая усмешку.

– Просто наше мышление вследствие многолетней привычки обусловлено концепциями. Мы заслоняем экран жизни проекциями прошлого.

– Мне начинает нравиться эта тема, – сказал Макс.

– И мне, – добавил я. – Но какая от этих мудреных теорий практическая польза?

– Понимание проекций позволяет увидеть природу самообмана, – ответил Вальтер. – Но понимать их надо постоянно, особенно, когда вам мерещится кризис, или какой-нибудь «нехороший» человек. Когда понимаешь, что все это – проекции, проблемы перестают казаться несправедливой случайностью. Вы начинаете понимать, что никогда не страдали зря, потому что таким образом вы отрабатывали свои проекции.

– А мы обязаны их отрабатывать? – спросил Макс.

– А тебя кто-то спрашивает? У тебя есть выбор? – ответил наставник.

– А что, выбора нет?

– О том и речь, что все в этой жизни – проекции, включая выборы, сомнения, терзания и прочие отработки. Что бы ты ни делал, куда бы ни пошел, ты сталкиваешься с проекциями – с иллюзиями, которые наслаиваются на экран бытия.

– Так это же просто события. Зачем их называть проекциями?