На Калиновом мосту

– Неужели ты не видишь? Вот они, те люди, отказавшиеся от якобы ненужных вещей и желаний. Как говорит твой дедушка «от ложных целей», – раскинув руки в стороны, неожиданно резко сказал Иван. – Только они пошли дальше, чем хотелось бы твоему дедушке. Они настолько ущемили сами себя, свои желания, свою плоть, что им не стало нужно вообще ничего. Какие айфоны, автомобили, дома? Их цель – уничтожить, выжечь свою плоть так, чтобы даже самые простые вещи, как говорит твой дед «базовые потребности – еда, секс и безопасность», их не интересовали. Ты же видела, как они свои члены на трубу наматывают.

Иван ухмыльнулся и продолжил:

– Когда-то их религия  самоограничения превратилась в символ освобождения от рабства и колониализма. Поэтому понадобился новый  колониализм. Теперь твой дед хочет вживить желание работать на генном уровне. Но все опять кончится этим. Ненавидящими и презирающими друг друга кастами и сословиями, и нежеланием одних горбатиться на других. И, в конце концов, очередной резней.

– Поэтому нам и нужен этот вирус… и вакцина, – тихо проговорила Диана.

– Не понял? Разве мы не хотим его уничтожить? Зачем вам вирус? – Иван остановился и внимательно посмотрел на Диану.

– Не все так легко будет сделать. Люди не готовы чем?то жертвовать даже для собственной пользы. Для того, чтобы ими управлять нужен страх, – опустив глаза, произнесла девушка.

– И вы будете пугать их вирусом?

– Пугают же детей всякой ерундой… А иначе как заставить их учиться и делать что?то полезное? Это для их же пользы. С помощью страха перед вирусом можно ограничить перемещение людей. Дедушка считает, что люди слишком много ездят с места на место в поисках лучшей жизни и это вредит и им, и экономике.

– То есть, где родился там и пригодился? – рассмеялся Иван. – Что еще вы мне не сказали?

Сейчас он начал догадываться, о чем мечтает Фридрих Уотсон.

– Твоему деду нужно всех запереть в своих странах, и тем самым закрепить навсегда их положение в мире. Чтобы никто даже и не мечтал его улучшить. Всемирная кастовая система. Говоря проще – с помощью вируса и генной инженерии загнать людей в бараки и заставить их мечтать лишь о том, как лучше сделать свою работу.

От разожженного совсем рядом погребального костра пошел едкий белый дым.

– Зачем в бараки? Они могут жить в своих домах и квартирах, – тихо, не обращая внимания на происходящее вокруг, ответила Диана. – Многовековой опыт говорит, что нации плохо смешиваются и почти никогда не уживаются вместе. Ваш развалившийся СССР тому доказательство. Очень часто бывает, что некоторые народы не хотят ни учиться, ни работать, а хотят паразитировать за счет других. Поэтому ничего плохого в том, что каждый будет жить в родном и близком для себя окружении, нет. Не мешая друг другу. Надеясь только на себя. И главное, ты пойми, Иван, война уже началась, и не мы ее развязали. Того, вчерашнего мира, уже никогда не будет. Так что или диктатура труда, где у каждого будет еда и жилье, или миллионы костров для грандиозной кремации по всему миру. Лишние люди им теперь не нужны.

Едкий дым был невыносим. Иван решил увести Диану чуть дальше от этого места и взял девушку за руку. Не успели они сделать и нескольких шагов, как вдруг он заметил тех, ради кого они сюда приехали. Европейцев здесь почти не было, поэтому Чернуха и Горемыкин бросались в глаза. Чтобы самому не привлечь внимания, Иван опять зашел за разгорающийся костер. Он достал фотоаппарат, решив сделать несколько снимков. Диана тоже увидела тех, кого они искали, но вместо того чтобы спрятаться, схватила своего спутника за рукав и потащила его в их сторону.

– Надо забрать у них вирус, – твердила она очень быстро. – Мы сможем его изучить, сделать вакцину. Иван, что же ты стоишь? Надо действовать!

– У меня нет такой задачи. Мы об этом не договаривались, – Иван пытался освободиться от цепкой хватки Дианы и в тоже время пытался фотографировать. – Я должен только следить.

Тут произошло непредвиденное. Несколько человек, наверное, родственников того, кто сейчас лежал на толстых бревнах костра, с криками бросились на Ивана, пытаясь отнять у него фотоаппарат. Видимо они решили, что он хочет заснять, как сгорает их близкий человек и поэтому были очень рассержены.

Получилось, что с одной стороны его тянула Диана, пытаясь как?то заставить его действовать, а с другой в сторону реки его тянули за рюкзак и руку родственники усопшего. Иван не знал что хуже: возня и шум, которые могли привлечь ненужное внимание окружающих или разъяренные индусы.

Нужно было действовать немедленно. Он высвободил руку, которую держала девушка, и сильно оттолкнул одного из нападавших. Тот не удержался и, сделав назад пару шагов, свалился в реку, задев несколько человек. Куча грязных брызг разлетелась в разные стороны. И тут со всех сторон на помощь к обиженным родственникам бросились люди. Иван пытался их сдержать, но людей было очень много.

От расправы их спасли люди, видимо отвечающие здесь за порядок. Какая?то женщина в голубом сари, свободный конец которого накрывал ее голову наподобие капюшона, властно подняла руку навстречу толпе и все индусы мгновенно уважительно стихли.

Не мешкая, Иван схватил Диану и потащил ее отсюда. Заметили ли их те, кого они преследовали или нет, было уже не важно. Главное было выбраться отсюда живыми.

Глава 14

В том, что Генри Мидас попытается сыграть в свою игру, Доктор Альберт Кауперман не сомневался. На таком уровне слепых исполнителей не бывает – все пытаются использовать любой шанс ради своей выгоды. Но то, что Генри рискнет отодвинуть на обочину его самого, Кауперман не мог даже представить.

Доктор сидел в командном пункте на подводной лодке и завороженно  смотрел на пульт подготовки и управления пуском баллистических ракет. Удовольствие, которое он получал от осознания их мощности, можно было сравнить с тем состоянием всесильности и сверхмогущества, которое он испытывал в молодости, наглотавшись разноцветных таблеток ЛСД. Тогда он любил устраивать массовые оргии в своем огромном доме, сейчас он мог устроить безумный шабаш по всему миру.

«Генри всегда был не очень адекватным, но идиотом вроде не был, – думал Кауперман. – Видимо я недооценил его детские комплексы, а ведь в его досье все было написано. Да, люди не меняются. Этот гнойник в нем накапливался много лет и теперь прорвался. Мировой власти ему захотелось! – Кауперман засмеялся тихим старческим смехом, осторожно, будто боялся что?то расплескать. – Наивный дурачок. Да я за пять минут могу какую?нибудь Бельгию уничтожить, а тебя… твоим же оружием!»

Он нажал кнопку и через мгновенье в дверь постучался секретарь. Не дожидаясь ответа, в рубку вошел мужчина лет пятидесяти. Кауперман давно уволил всех симпатичных девушек?секретарш, и не потому что боялся подстроенных обвинений, а потому, что решил наконец: глупо смешивать работу и удовольствия.

– Принесите мне, пожалуйста, все, что у нас есть на Генри Мидаса, – распорядился он. Потом, на секунду задумавшись, изменил свое решение: – Нет, не надо ничего нести. Что я там не видел? Через два часа мне нужен фильм о нем. Небольшой, минут на пятнадцать?двадцать. Но такой, чтобы после его всемирной премьеры Генри Мидасу осталось бы только повеситься. Всех его мальчиков, всю его педофилию, и естественно, все его незаконные финансовые фонды, связи с международным терроризмом, махинации в ООН…

– Может сделать фильм подлиннее. У нас материала хватит.

– Не надо длиннее. Важно чтобы через два часа все это ушло в интернет, в редакции газет и на телевидение.

– Придется включить много материала, показ которого могут расценить как глумление над общественной моралью…

– Мне плевать на то, что кто?то может расценить так! – вдруг закричал визгливым бабьим голосом Кауперман. – Я и есть общественная мораль! И сейчас я хочу показать, что будет с теми, кто пошел против морали, против меня! Я хочу уничтожить этого выскочку. К вечеру с ним не должны общаться даже гниющие заживо бомжи и наркоманы. Я хочу, чтобы все его деньги были заморожены. И чтобы отовсюду его гнали грязными тряпками. А еще лучше, если он сам выбросится из окна своего шикарного дома прямо в каньон, где его труп растащили бы местные койоты.

Глава 15

С трудом убежав от толпы разъяренных родственников, Диана с Иваном пошли искать отель. Первые два, в которые они зашли, вызвали у них шок. Эти отели были предназначены для тех, кто решился дожидаться своей смерти здесь, в Варанаси.

Большинство явно небогатых постояльцев были родственниками избравшего этот путь человека, которые ожидали когда тот, кто приехал сюда умереть, обычно уже старый больной человек, отойдет в мир иной.

– Ты извини за то, что произошло на набережной, – наконец сказала Диана. – Надо было сразу тебе сказать, что дедушке очень нужен этот вирус, чтобы управлять людьми.

– Да ладно, – Иван посмотрел на девушку. Чуть покрасневшая от бега, борьбы и возбуждения, с глазами, в которых легко можно было увидеть упрямство, граничащее с фанатизмом – она сейчас была очень соблазнительной. – Может ты и права, что толку в этих фотографиях… – он уже и сам понимал, что задание, полученное в Москве, имеет мало смысла. – Надо отдохнуть и все обдумать.

Молодые люди уже хотели зайти в третий по счету отель, когда у Ивана позвонил телефон.

– Ваня, у нас тут все с ума уже посходили! Что происходит? – услышал он голос Вахромеева.

– Вы о чем именно, товарищ генерал? Здесь столько всего!

– Я о твой работе. Третий день, а информации никакой.

– Сергей Андреевич, я не очень понимаю, что от меня требуется. Вы поставили задачу – следовать за ними и наблюдать. Я и выполняю – слежу.

– А где фотографии? Где отчет?

– Да какой смысл в этих фотографиях? – вдруг взорвался  Иван. – Что мы вообще за ними бегаем, товарищ генерал? Толку от фотографий никакого. Если это действительно опасный вирус, то нужно срочно искать противоядие, а не гоняться за черными кошками. Если его выпустят, он распространится сам и очень быстро, без чьей либо помощи. Может, есть смысл задержать этих людей вместе с вирусом? Все?таки они наши граждане. Исследовать и думать о том, как с ним бороться?

– Это не нам с тобой решать. Дело в том, что они вроде как бы и наши, да не совсем. Они, Ваня, неприкасаемые. Понимаешь, о чем я?

– Не очень. Здесь, в Индии, у этого слова один смысл, но вы, наверное, вкладываете какой?то другой.

– Смысл в том, что трогать мы их не можем. Они не в нашей юрисдикции.

Иван оглянулся. Диана стояла чуть в стороне.

«Интересно, она знает русский? И слышит ли она разговор? Вот бы она удивилась, если бы узнала, что самая страшная организация в мире – их Контора, которой десятки лет пугают весь мир – не может тронуть двух своих граждан, которые почему?то вдруг стали неприкасаемыми. Кто вообще раздает такие привилегии? А может Диана как раз и знает, кто раздает. А мне, Ване?дурачку, это знать не положено».

– В общем, Иван, пока задача не меняется. Следить и докладывать. И можешь уже ехать в аэропорт. В Индии они все свои дела сделали, а ты ничего не зафиксировал.

– Виноват, исправлюсь, – немного обиделся Иван. – Куда дальше?