Божественная трагедия

– Что со мной было? – спросила она.

– Я все расскажу, госпожа, но вначале покинем Иркалу.

– Попробуйте уйти, – со злобой закричала Эришкигаль, пересиливая свою боль. – Никто не может уйти просто так из моего царства мертвых. Никто. Кто уйдет, должен привести замену. Ты слышишь Инанна. Ты должна выбрать того, кто вернется сюда вместо тебя. Просто укажи пальцем и мои слуги приведут его.

Инанна молча смотрела на свою сестру и не двигалась с места.

– Ну что ты стоишь, – простонала Эрешкигаль. – Я тебя отпускаю, раз уж ты жива, то возвращайся на землю и дай мне разродиться этим чудовищем и она схватилась снова пальцами с огромными когтями в свой живот.

Инанна отправилась к центральным дверям перед входом во дворец.

Ниншубуру и демоны последовали за ней.

– Мне надо забрать свои амулеты, которые я оставила.

И она прошла через все ворота, через которые входила в подземное царство. Она забирала каждый свой амулет и Ниншубуру помогала надевать его. Безликих у ворот не было. Ниншубуру удивилась. Нужно было поскорее выбираться на землю.

Инанна желала вернуться к своему возлюбленному во всей красе и во всем величии. То ли провисела она слишком долго, то ли еще почему, но подвеска стала будто давить на шею, а сетка, казалось жгла грудь. Инанна не обращала внимания. Она спешила к Думузи, ради избавления от смерти которого, сама претерпела смерть.

Когда все семь амулетов были собраны и надеты на богиню, демоны открыли выход из Иркалы около Урука. Как только вся процессия оказалась на земле, демоны исчезли, оставив Инанну вместе с Ниншубурой.

– Госпожа, – тревогой спросили Ниншубуру. – Кого ты найдешь на замену себе? Кто согласится отправится в Иркалу?

– Никого, – рассмеялась, Инанна. – Зачем?

– Но слуги Эрешкигаль будут преследовать тебя всюду.

– Я на земле могущественна, а слуги моей злобной сестры мне здесь на земле не страшны. К тому же, как я чувствую, она только что разродилась. Ее дитя будет занимать все ее внимание. Сын Бога болезни и царицы мира мертвых, вряд ли вырастет милым ребенком.

Шаг 24. На поезде разочарования

Макс поджал губы, молча схватил Марлен за руку и потащил ее прочь от места страшной расправы. Она неловко семенила на каблуках, цокание которых, казалось, способно разбудить весь город. Но на такие мелочи никто внимание не обращал. Барт едва поспевал сзади. Они фактически бежали по ночному Риму, почти не встречая прохожих: туристы спали уже, римляне еще. Вдалеке начали выть сирены. Трупы обнаружили.

Лабиринт улиц и площадей привел их к набережной Тибра, неподалеку от острова Тиберия. Они, не переходя на другую сторону, спустились по каменной лестнице к воде. Макс вел, а Марлен и Барт не сопротивляясь и не спрашивая шли вслед. На широкой каменной площадке, что шла вдоль всего Тибра Макс остановился.

– Если за нами следили, чтобы убить, то уже убили бы. Если не следили, то здесь им найти нас сложнее. Что это было?

– Ну, видимо, кто-то не захотел, чтобы американцы больше что-то увидели, – в голосе Барта если и была ирония, то почти незаметная.

– Вы видели там эту, силиконовую? – резко спросила Марлен, и продолжила не дожидаясь ответа: – Ее там не было. Она, и ее мальтийские дружки их прикончили.

– Только эти выкалывания глаз… Уж очень по Византийски. Не по-рыцарски.

– Какое рыцарство, – фыркнула Марлен. – Пока мы картины смотрели, Этот Бальи все прижимался ко мне. Бр-р. Как представлю, что он приказал перебить этих солдатиков, буквально через полчаса после этого, так жутко становится.

– А зачем ему это? – Макс попытался проанализировать. – Если начнут все раскручивать, то ниточки, даже я бы сказал канаты, тянутся к нему. Мы приехали в музей прямо с мероприятия, организованного Орденом. Контакты Лингфилда с Рачовски установить будет несложно. Ну и зачем ему убивать, если он мог просто купить?

– А зачем платить? Если можно просто избавиться от это неприятной необходимости? – возразила Марлен.

– Решение вопросов с полицией, журналистами будет стоить дороже, в том числе и для репутации. Не такой он человек, чтобы так рисковать.

– А мисс пластическая хирургия? – злобно спросила Марлен. – Это же, в конце концов, она была в музее, и исчезла потом.

– Ну она может работать и не только на Орден.

– А на кого еще? – изумился Барт. – У нас что, весь мир ищет эти дурацие побрякушки.

– А убийство Виктора? Теперь я как-то сомневаюсь, что это был Сергей, – Барт задумался. – Что, черт возьми, происходит! И зачем выкалывать глаза? Слова Рачовски не были метафорой. Что это за знак?

– Да какая разница, что за знак, – очнулся Макс. – Главное, чтобы с нами такое не сделали. У нас есть максимум 2 часа, чтобы убраться из города. Охранник в музее что-то вспомнит. А уж таксист, подвозивший нас, и опишет. Но его допросят не раньше утра. В аэропорт нельзя, у нас паспортов нет, а в отель идти безрассудно. У кого-нибудь деньги остались? И прощупайте одежду на наличие жучков. Они могли незаметно поставить маячок.

Макс и Барт вывернули карманы – ни монетки. В планах Рачовски, вероятно, было не только посмеяться над ноготой физической, но и над финансовой. Прощупали каждую складку одежды. Ничего подозрительного не обнаружили.

– Деньги есть у меня, – голос Марлен обрел твердость. – Но не с собой. Идите за мной и не спрашивайте. Зайдем за деньгами, после поедем на вокзал и сядем в поезд. Паспорта для покупки билетов на поезд не нужны.

Не дожидаясь ни единого знака согласия, Марлен встала и направилась к лестнице. Макс молча зашагал за ней следом по щербатым каменным ступеням. Их поиски закончились. Амулетов нет, денег нет. Если их не обвинят в убийстве, то за разграбление музеев они могут сесть надолго. Барт плелся сзади. Макс слышал его бормотание: «Ну почему так по-византийски?»

«Интересно, – подумал Макс. – А смертную казнь в Италии отменили? Трупы оставшиеся на лестнице – служили доказательством обратного. Человеческие законы могут накладывать вето на что угодно».

Марлен идя впереди по набережной, резко свернула и зашагала по мосту. На другой стороне в утренних сумерках показались остатки крепостной стены и арка. Приблизившись, Макс прочитал на табличке Piazza di Porte Portesse. Это название ему ничего не говорило. Но Барт заметил:

– Мы определенно на правильном пути. Всюду знаки.

– Ты про выколотые глаза и потерянные амулеты? – мрачно спросил Макс

– Название площади ди Порте, такое же как и у автора первого рассказа про Монтекки и Капулетти.

Макс не стал комментировать, а Марлен, тем временем, подошла к зданию, чуть в глубине в квартала, на котором едва различалась вывеска Отель «Порте».

– Так, мальчики, – Марлен резко обернулась к ним. – Вы заходите внутрь через минуты две после меня и остаетесь на креслах около ресепшена. Ни слова. Я поднимаюсь наверх и забираю вещи, затем вызываем такси и едем на вокзал. У отеля есть еще выход на другую сторону, туда такси и подъедет. Все вопросы потом. Все, тихо, входите и сидите как два туриста-олигофрена.

Марлен впорхнула в дверь отеля. Когда Макс с Бартом зашли внутрь, то Марлен уже не было в маленьком холле. Лишь на лестнице были слышны постукивание каблуков. Портье вопросительно посмотрел на них, но Макс промычал что-то нечленораздельное, показал рукой вверх и присел на кресло. Портье углубился в свои бумаги. Марлен спустилась через пять минут, таща за собой небольшой кейс, размером с ручную кладь, которого ни Макс ни Барт раньше у нее не видели. Марлен весело спросила портье про такси, и он, широко улыбнувшись, кивнул. В этот момент у него зазвонил сотовый, Макс напрягся и привстал, готовясь ко всему сразу. Портье не меняя улыбки на лице, произнес: «Si. Grazia» и показал Марлен в сторону, противоположную входу. Марлен поблагодарила портье, оставив розовую десятиевровую купюру на стойке и дала знак следовать за ней.

Действительно, узкий коридор отеля вел к выходу на другую улицу, на которой ждало обычное такси. Марлен знаком остановила Барта, который ринулся к двери.

– Сейчас за вами приедет еще одно. Лучше, чтобы мы ехали в разных. Наверняка, полиция уже ищет трех человек. Я буду ждать у центрального входа на вокзал.

Марлен элегантно скользнула в заднюю дверь и машина улетела по еще пустой улице только просыпающегося вечного города. В голове Макса не успели зародиться сомнения, поскольку второе такси подкатило через минуту. Макс заметил, что такси другой фирмы – другой, не той на котором уехала Марлен. «Умница», – удовлетворенно отметил про себя он. По дороге Макс и Барт молчали. Да и что было говорить. Опустошение и опасность не располагают к беседам.

Едва зайдя в здание Марлен, выросшая ниоткуда подхватила под руку и уверена повела вперед.

– Поезд отходит через 7 минут, билеты у меня, надо поторапливаться.

В серебристый остроносый состав садились сонные итальянцы в деловых костюмах. Еще бы, кто едет в такую рань кроме тех, кому надо быть вовремя на какой-нибудь презентации или встрече в другом городе. В целом это была хорошо одетая, но однообразная масса менеджеров среднего звена. Заходя в вагон, Макс вдруг заметил женскую фигуру, которая, почему-то привлекла его внимание. Высокая, на шпильках, женщина плыла перону, удаляясь от них. Длинные черные волосы был собраны на голове в конский хвост, что выглядело характерно для утренних пассажиров. Ее тонкая фигура быстро скрылась с толпе. плечи. Макс бы не обратил на нее никакого внимание, если бы не какая-то почти звериная магия сексуального ореола, окружавшая идущую по перрону женщину. Видение длилось мгновение, Макс зашел внутрь вагона и перрон остался вне поля его зрения.

Шаг 25. У причала нет печали

Через 20 минут они смотрели из окна вагона первого класса «Серебряной стрелы» как бесшумно перед ними проплывают равнинные пейзажи Лацио, оставляя позади город, который видел и больше трупов, чем те, что остались на лестнице Капитолийского холма. Макс посмотрел на Марлен с благодарностью и восхищением. Найти в себе силы и решимость вытащить их из крайне затруднительного положения, да еще так продуманно и ловко! Просто умница. Но странно, во взгляде Марлен не было печали и опустошения. Она смотрела в окно и, даже, слегка улыбалась. Макса ее улыбка даже напугала. Марлен повернула голову в его сторону и улыбку затмила ярость в глазах.