Отсчёт пошёл!

– Если не опоздаю, – киваю я, – надо еще расчет получить.

– Ну ты уж постарайся не опоздать! – сердится он, – Я не смогу позвонить тебе – с утра тоже буду перед Шефом отчитываться. Скажу, что задумываться начал, растет над собой, а ты опять меня подведешь!

– Ладно-ладно, схожу.

– Я же окажусь лжецом. А знаешь, что это значит – лгать Богу в глаза?

– Все понял, – миролюбиво говорю я, – отмечусь.

Он повернулся боком, чтобы стены не мешали, и потряс крыльями, стряхивая капельки воды.

– Приставку завтра с собой заберу, чтобы не отвлекала.

– Окей.

От «окей» он поморщился. А приставка и у Антохи есть.

– И на биржу труда зайди после ментовки. Может, подвернется что.

– Угу.

– К Липниной бы поднялся… Вдруг, что срастется.

– Она мне не подходит, – бурчу я.

– Войтина?

– У нее глаз косит.

– Окей, – говорит ангел с издевкой, – встретишь ты идеальную женщину, на кой ты ей сдашься, неидеальный такой. Да и кто тебе подходит? Бромышева, красавица писанная, что из запоя вылезает только, чтоб за бухлом сходить? А Ратмиенко, даже говорить не хочу, кто она. Сам знаешь. И Антоха этот… Слов нет уже.

Со всеми вышеперечисленными ребятами я воспитывался в детдоме, учились вместе в профучилище. Они все мне, как родные. И Липнина, и Войтина тоже, вы не подумайте, что я к ним плохо отношусь. Просто эти две правильные, с ними скучно.

– А что Антоха? – спрашиваю.

– В курсе, что от него ангел отказался?

– Серьезно?

– А нет ангела, – он смотрит на меня, – будет черт. Другого не дано.

Ё-моё!

– И уверяю тебя, – продолжает он, – Антохе недолго осталось. Кладбище, зона, инвалидное кресло, неважно. Главное, что недолго.

Как вы думаете, стало ли мне страшно? Конечно, стало!

– Можно что-нибудь сделать? – не спрашиваю, а прошу о помощи.

Он тяжело вздыхает и пожимает плечами.

– Могу поговорить с Мишкой… Завтра, как раз, встретимся.

– С тем самым? – обрадовался я.

Кому Мишка, а кому архангел Михаил.

– С тем самым, – отвечает.

Антоха, в принципе, всегда нравился моему ангелу. Да он и человек-то неплохой, только вот… Выходит, что плохой. Все мы, на нашем этаже, плохими оказались. Вот опять где-то пьяные крики раздаются. Это 25-ая комната гуляет, а закончится все дракой, говорю как специалист.

– Спасибки.

– Че, «спасибки»? У меня остался только один бонус. Извини, остальные уже растратил на тебя и все впустую.

– Что за бонус? – спрашиваю.

– Для тебя бонус, чтоб понятней было. А так это определенное количество просьб, на которые не отказывают там.

– И остался один? А куда остальные делись?

– Ну вот, для примера. Помнишь того очкастого, что в подворотне попался?

Мне тут же стало стыдно. Зря мы тогда с пацанами… Теперь приходится в ментовке отмечаться. Там и до этого тоже было, кое-что…

– Минус три бонуса за раз.

Я только вздохнул. Тяжело будет перебирать свои грехи на Страшном суде.

– И вот, остался только один. Смысла нет держать его на черный день. Могу за Антоху отдать. Но…

Он смотрит внимательно, типа – догадайся сам.

– На меня, если что, уже ничего не останется? – догадываюсь я, и что-то холодное ползет по спине.

– Абсолютно ничего. Тут все серьезно. Задолбали уже оба, – начинает он закипать, – на улице же есть много хороших столбов, почему не пользуетесь?

– В смысле? – не понимаю я.

– Без смысла! Пришла в голову дурная мысль, подошел к столбу и стучишься до тех пор, пока мысль не уйдет. А на пустом месте, может, что хорошее родится.

Все еще злится. Даже у неба есть свой предел терпения.

– Я бы на месте Творца людям дал побольше мозгов. Видимо, все хорошее на ангелов ушло.

Умеют они шутить.

– Наверно, – соглашаюсь я.