Римская сага. В парфянском плену

В загоне римляне расположились, кто как мог. До воды было шагов двадцать-тридцать, но вечером там никто не оставался – оттуда тянуло холодом и сыростью. Спать возле реки было невозможно. Лаций подолгу держал руки в воде. Он упорно надеялся размочить верёвки и снять их хотя бы на ночь, чтобы не разрезать ножом. Место купания наложниц находилось за поворотом, как раз за холмом, где расположились парфяне. Оттуда слышались весёлые голоса женщин, купающихся под ночным небом. Варгонт сидел рядом и недовольно бурчал, проклиная тяжёлые носилки любимой наложницы Сурены. Он готов был принести жертву Нептуну и Вулкану, лишь бы те приковали к её ногам железную цепь и утащили под воду. Лаций пошутил и сказал, что можно подбросить ей дохлого скорпиона, и у Варгонта сразу же загорелись глаза.

На следующий день он перевернул вдоль берега десятки камней, пока, наконец, не нашёл одного живого. Но взять его с собой в лагерь парфян не получилось. Упрямец хотел подкинуть ей обязательно живого скорпиона, а не мёртвого. Полночи прошло в раздумьях, как донести его до носилок. Лаций долго спорил с ним, но Варгонт не сдавался, пока сам не понял, что у него ничего не получится. Подойдя к нему, друг посмотрел на его руки в воде и сел рядом.

– Ладно, я согласен. Давай задавим его, – со вздохом недовольства согласился Варгонт.

– Нет уж, дави сам, – Лацию не хотелось возиться со скорпионом. – У меня нет сандалий. Я голыми руками в яму не полезу.

– Тогда давай утопим! Сделаем канавку и зальём водой, – Варгонт уже начал рыть песок, но остановился, заметив выражение его лица. – Ты что? – спросил он.

– А как ты его туда подбросишь? – с хитрой усмешкой спросил Лаций.

– Когда принесём эту Фурию в носилках к реке, брошу за занавеску, – решительно заявил Варгонт.

– Не получится. Она заорёт, и тебя сразу убьют.

– Не убьют, – набычившись, мотнул головой он. – Кто носилки назад понесёт?

– Найдут, кто. Не неси чушь. Нас сразу убьют. И не только нас. Разрежут на кусочки всех, кто будет рядом, поверь, – Лаций назидательно покачал головой, и его другу оставалось только вздохнуть и замолчать. – Однако, – небрежно продолжил Лаций, как будто дело его совсем не касалось, – можно сделать и по-другому. Только надо поторопиться, потому что скоро придут часовые.

– Как? – Варгонт ожил и подполз на четвереньках ближе к воде.

– Не кричи, – понизил голос Лаций по привычке. Ему, наконец, удалось растянуть верёвку и он медленно вытащил из петли одну кисть, а затем – другую. После этого он помог освободиться Варгонту. Они некоторое время сидели молча, растирая руки.

– Хорошо… – с удовольствием протянул «гроза скорпионов». Лаций оглянулся и сказал ему:

– Тише! Сиди ровно, чтобы не заметили.

– Эх, убежать бы сейчас!.. Да некуда. Против течения не поплывёшь.

– Лучше пока не думать об этом. Может, нас выкупят. Или обменяют. Такое часто бывало.

– Меня точно не выкупят, – категорично заявил Варгонт. – Некому. Я же не патриций. Так что убегу сам. Попозже. Приду в себя и убегу, точно!

– Ну, да! Как этот скорпион, – хмыкнул Лаций. – Он тоже думает, что убежит. Ладно, давай со скорпионом закончим, а то мне что-то не нравится вон тот, – он кивнул в сторону пленных. За последние два месяца жизнь научила его бояться всего, даже своих бывших товарищей. Он не видел, что самый ближний пленник лежит к ним спиной, но постоянно поворачивает голову, как будто прислушивается. Когда они перешли на шёпот, тот зашевелился и даже привстал на локте, но ему всё равно ничего не было слышно. Варгонт повернулся на шум и кинул в его сторону небольшой камень. Фигура растворилась в сумраке. Пока они рыли небольшой канал от реки до ямы, Лаций рассказал ему свой план, как напугать наложницу Сурены. – Только молчи! И не выходи из воды! Иначе нас убьют.

– Понял, понял, – недовольно пробурчал Варгонт. – Не буду шуметь и высовываться. Нас и так уже сто раз убивали. Давай, пускай воду, топи скорпиона…

Хантра болела уже два дня, у неё кружилась голова, ныли кости, и всё тело горело, как в огне. С утра ей стало лучше, и она даже смогла немного поесть. Когда после полудня Заира сказала ей, что Коринтия заболела и они могли бы пойти к реке вместо неё, старуха сначала отказалась, а затем, подумав, согласилась – она тоже устала лежать в шатре и хотела посидеть на берегу реки. Заира завидовала тому, как наложницы постоянно делились впечатлениями от купания в ночной реке, а ей оставалось только вздыхать и слушать, потому что у тётки были свои приметы на этот счёт. До свадьбы, как она говорила, под ночным небом нельзя появляться голой…

Когда, наконец, наступила ночь и стражники привели за ними пленных носильщиков, она радовалась, как ребёнок. Хантра устало забралась внутрь вместе с ней и плотно задёрнула занавески. Их отнесли чуть дальше, чем остальных наложниц. Коринтия всегда предпочитала купаться отдельно от всех, наивно думая, что её положение выше других, и ещё опасаясь, что её сглазят. Носилки тоже ставили подальше от воды, чтобы пламя не могло осветить то место, где она купалась. Так же пленные носильщики поступили и сейчас, остановившись за двадцать шагов до берега.

Какое-то время они стояли на месте и ждали.

– Молчат. Наверное, их там внутри укачало, – тихо произнёс Икадион, которого Лаций попросил сходить вместо него. – Это всё ты виноват, – с усмешкой кивнул он Атилле, который стоял рядом, в недоумении глядя на старуху. Того, в свою очередь, попросил заменить его Варгонт.

– Я-то причём? – глупо пробасил тот. – Нёс, как нёс. Сейчас ещё нажалуется на нас. Пошли отсюда! Как бы головы не лишиться из-за этой старой дуры.

– Пошли. Вон, варвар машет. Идём! Надо будет потом Лацию рассказать, – согласился Икадион и поплёлся в сторону стражников, которые уже спешили собрать и пересчитать пленных. Он не заметил, как позади него шевельнулась занавеска и оттуда выглянула Заира.

– Лаций, – прошептала она. Это было единственное слово, которое она разобрала в их разговоре, но знакомой фигуры среди уходивших пленных не было. Старая Хантра взяла у стражника два длинных факела и подошла к воде. Здесь ей было легче. От воды веяло прохладой, но в теле всё ещё была слабость. Старуха передёрнула плечами и отошла назад, на сухое место, где песок переходил в твёрдую глину берега. Стражник воткнул там факелы и поднялся вверх за остальными. Хантра достала две подушки и толстую накидку. Постелив их на землю, она подошла к носилкам. Слабый свет огня еле доставал до занавесок, луна этой ночью спряталась за дымку облаков, и старуха, проклиная всё на свете, тыкалась в темноте в разные углы, стараясь найти длинную простыню.

– Тётушка, не надо, – недовольно сказала Заира, – я сама могу. Что тут снимать?

– Стой, молчи. Надо вот так сделать, – ответила та. Заире не терпелось уже окунуться в прохладную воду реки, но она была вынуждена ждать.

Старая служанка сделала всё по-своему. Она несколько раз обмотала вокруг неё тонкую простыню, заправив края под локтями, чтобы ничего не было видно. Но Заире в ней даже идти было трудно, не то что купаться. Когда Хантра, тяжело дыша, вернулась на своё место, фигура племянницы совсем слилась с тёмным пятном носилок, и она не заметила, как девушка скинула простыню и оставила её на берегу у самой воды. Старая служанка не волновалась – дочь Абгара с детства купалась в реке со своими подругами и умела отлично плавать. В этот момент Заира, зайдя по пояс в воду, с радостным выдохом присела вниз и закинула голову назад. Её тётка тоже с удовольствием потянулась и откинулась на подушки. Небо было чёрным и непроглядным, кое-где в разрывы облаков проглядывали звёзды и тепло неостывшей земли приятно обволакивало уставшее от болезни тело, постепенно успокаивая его и погружая в сонную дремоту.

Скорпион в носилках и Лейла в воде

Пленные вернулись в загон на другой стороне холма, и Икадион пошёл искать Лация, чтобы рассказать ему про старуху, которая оказалась хуже наложницы Сурены. Она так замучила их своими остановками и криками, что все были рады, когда их вернули обратно. Кто-то сказал, что их видели с Варгонтом у воды.

– Эй, Лаций! – окликнул Икадион стоявшего у воды человека. – Ты представляешь, что мы видели… – он осёкся, увидев, что это был другой человек. – Ты Лация не видел? – спросил он его.

– Нет, – как-то резко и нервно ответил пленный.

– А Варгонта? – поинтересовался он.

– Нет, – снова быстро произнёс тот. Икадион присмотрелся.

– Лабиен, это ты, что ли? – с недоумением спросил он. Этого легата он хорошо помнил, потому что тот хотел ускакать вместе с Эгнатием Аврелием, но его лошадь сломала ногу. Он как раз помогал ему потом добраться до ближайшей телеги, так как легат упал и сильно ударился.

– Что тебе надо? – вместо ответа недовольно просил тот.

– Ты, что, заболел? – Икадион чувствовал, что Лабиен ведёт себя странно, но не понимал, почему.

– Всё нормально, – наконец, ответил тот спокойным голосом. – Ты что-то хотел от меня? – по-прежнему, не поднимая головы, спросил он.

– Нет, ничего, – Икадион пожал плечами и вытер нос связанными руками. Посмотрев на Лабиена в последний раз, он развернулся и пошёл к своим товарищам. Скоро должны были принести еду, и он не хотел опаздывать. Им с Атиллой досталось много хлеба и две кости. Они поделились со слепым певцом и сытые завалились спать. На следующее утро Икадион окончательно позабыл о своей странной встрече с Лабиеном и не вспомнил даже когда встретился с Лацием.

Лаций снял то, что осталось от туники, и оглянулся, чтобы найти камень. Ему показалось, что он снова увидел сзади какое-то движение. Подумав, он спрятал нож, верёвки, обе туники и половину платка Лейлы в разные места. Затем вернулся к стоявшему в воде Варгонту.

Они опустились по шею и направились в сторону поворота за холмом. Лёгкое течение подталкивало их в спину. До поворота было недалеко, но всё же они не ожидали, что носилки Коринтии окажутся так близко. В тусклом свете двух факелов были видны только две ручки – они торчали из темноты, как два обрубленных копья. Лаций вдруг схватил Варгонта за руку и остановился. Тот медленно повернул к нему голову. В воде кто-то был. Лаций кивнул в ту сторону, и Варгонт кивком подтвердил, что тоже заметил. Если это купалась любовница Сурены, то её можно было обойти вдоль берега. Приблизившись к отмели, они почти ползли по дну, толкаясь руками и ногами. Стараясь двигаться медленно, Лаций смотрел то на купальщицу, то на берег. Варгонт так и не научился хорошо плавать, поэтому им пришлось передвигаться очень медленно.

На берегу почему-то не было видно ни рабынь, ни стражников. Лаций решил, что самовлюблённая наложница отправила их подальше. Обычно служанки сидели выше на берегу под факелами, но сейчас там была видна тень только одной женщины. Она неподвижно лежала возле двух факелов и, казалось, спала. Лаций повернул голову и увидел, что наложница Сурены тоже лежит спиной на воде и смотрит в небо. Она отплыла от берега шагов на двадцать и вряд ли видела, что происходит у самой кромки воды. Он с облегчением вздохнул и показал Варгонту на уши. Тот кивнул. Они оба были уверены, что там плавала злая и визгливая Коринтия, поэтому Варгонт старался двигаться очень тихо. Так как служанок не было, ситуация изменилась. Теперь можно не бросать скорпиона на накидку, надеясь на удачу, а спокойно выползти и положить его сверху, наверняка. Варгонт улыбнулся и показал ему на факелы и носилки. Лаций опешил, поняв намёк друга. Он приблизился и еле слышно спросил:

– В носилки?..

– Да, – беззвучно ответил Варгонт. Носилки загораживали их от факелов, поэтому лежавший там человек их не видел, и Лаций согласился. Они подплыли к берегу вплотную. До носилок оставалось совсем немного. Лаций показал Варгонту, что останется в воде, чтобы предупредить его, если наложница захочет выйти. До неё было шагов пятнадцать, она купалась чуть ниже того места, где были носилки, не заметив, что течение снесло её немного вниз. Варгонт хитро прищурился и медленно пополз на берег.

Заира радовалась ласке воды, наслаждаясь приятной прохладой, и воображение рисовало ей радужные картины будущего, где всё было красиво и хорошо. Она переворачивалась со спины на живот, ныряла и долго плыла под водой, истосковавшись по свободе движений, которой не было в походной тележке. Вверху тускло мерцали звёзды, слабые тени от факелов остались позади на берегу, и она даже не подозревала, что совсем рядом за ней наблюдает пара внимательных глаз. Набрав воздуха, Заира нырнула поглубже, направляясь к берегу. Проплыв под водой около десяти шагов, она медленно вынырнула и откинула волосы назад. Открыв глаза, она от неожиданности чуть не вскрикнула. Прямо перед ней было лицо того самого римлянина, которому она приносила масло и наконечник копья. Его большие, неподвижно застывшие глаза смотрели на неё с таким изумлением и восхищением, что она растерялась и несколько мгновений не знала, что делать. Потом, когда Заира поняла, что стоит по пояс в воде с поднятыми вверх руками, кровь ударила ей в голову и она резко опустилась вниз. Вода показалась ей горячей.

– Лейла, – одними губами прошептал Лаций. Она молчала, не зная, что сказать. На берегу тёмным пятном виднелась неподвижная фигура тётки. Похоже, она заснула после тяжёлого дня и длительных приступов тошноты. Заира посмотрела на холм и поняла, что римлянин приплыл из-за поворота. Сердце бешено стучало у неё в груди, руки и ноги не слушались, и она не могла ни плыть, ни идти. Лаций заметил это и улыбнулся. Затем приложил палец к губам и тихо прошептал: – Ты красивая. Очень.

Она увидела его руку и протянула свою. Лаций положил её ладонь себе на грудь, и Заира почувствовала, как быстро стучит его сердце. Потом он покачал головой и отпустил её, оглянувшись несколько раз на берег. Наверное, он боялся стражников и тётушки… Заира чувствовала, что у неё всё плывёт перед глазами и в ушах стоит тихий гул. Поэтому она не видела и не слышала, как со стороны носилок появилась невысокая коренастая фигура второго римлянина и он неслышно опустился в воду. Она видела только лицо большого римлянина. Но вот оно стало удаляться, пока не растаяло в темноте. Ночь была тёмная, и уже в нескольких шагах ничего не было видно. Заира долго смотрела перед собой, пока, наконец, не пришла в себя и смогла нормально дышать. Она села на песок и откинула голову назад. Невидимые облака ненадолго разошлись, и огромное чёрное небо было теперь всё усеяно яркими звёздами. Казалось, они улыбались и радостно кивали ей. Непонятное новое чувство, как неоперившийся пушистый птенец, нежно пошевелилось в глубине её юной души, и Заира впервые в жизни почувствовала, что стала старше и у неё появилась своя тайна.

Варгонт дошёл до края воды и медленно выполз на берег. Касаясь песка руками, он добрался до носилок и забросил туда мёртвого скорпиона. Обратный путь до воды занял у него чуть больше времени. Он пятился, стараясь всё время смотреть на неподвижное тело между двух факелов, и не оглядывался назад. Ступив в воду, он опустился на колени и лёг на живот. Затем оттолкнулся руками от песка. Только когда вода коснулась его подбородка, он свободно вздохнул и повернулся к Лацию. Тот был совсем рядом.

– Ты где? – раздался на берегу чей-то хриплый голос, и Варгонт, сделав глубокий вдох, тихо опустился под воду. Там он стал пятиться потихоньку назад. Старая Хантра привстала на локте и позвала чуть громче: – Заира, ты слышишь? – она хотела подняться, но охнула и схватилась за спину. Острая боль снова напомнила о старой болезни. До воды донеслись её злые ругательства.