Навигаторы. Адмирал имперского флота

– Офигеть! – невольно вырвалось у меня.

Мы долго молча рассматривали кольцо, по очереди отпивая из бутылки, прежде чем я спросил о том, что заинтересовало меня в начале рассказа.

– Почему залитарианцев уничтожили?

– Есть несколько версий, – охотно поделилась Кими. Я заметил, что ей нравится моё внимание к тому, чем она увлечена. – По одной из них – из-за того, что те отказались делиться сведениями о пятом измерении. По другой – верхушка не могла поделить Перстень Желаний, и раса уничтожила себя в огне ядерных взрывов. Третья гласит – исчерпав собственные ресурсы драгоценных минералов, раса стала искать их месторождения вне планеты. Залитарианцы занялись добычей алмазов на одном из астероидов. Тогда-то и был найден огромный алмаз, из которого изготовили Перстень Желаний. Вот только вместе с алмазом на Залитар попал вирус. При обработке камня в пятом измерении он мутировал. Согласно легенде, вирус убивает только многоклеточные разумные организмы, при этом у мёртвого тела остаются рефлексы: нападать и есть. А глаза у мёртвых светятся синим светом. Такие «трупы» могут двигаться даже при абсолютном нуле.

Я еле подавил позыв вздрогнуть. Как высшего армейского чиновника, меня допускали ко многим военным секретам, и как-то мне и моему офицерскому составу продемонстрировали обучающее головидео, в котором команда неизвестного маяка (номер на скафах был затёрт) спасалась от мертвяков со светящимися синим глазами. Что нас поразило, так это то, что мертвяки могли шевелить конечностями и клацать изменённой челюстью в открытом космосе. Услышав рассказ Кими о живых трупах, я уверился в том, что причина уничтожения залитарианцев – этот агрессивный вирус.

Насколько я знал, элефины уже не первый год проводили эксперименты с этим вирусом в своих отдалённых от миров, где существует хоть какая-нибудь жизнь, лабораториях, но обернуть вспять вызванные им изменения им пока не удавалось. Хотя они смогли сильно затормозить процесс поражения организма.

Обо всём этом я, конечно, не собирался сообщать Кими. Не имел права. Но был должен отразить версию возникновения вируса в отчёте по этой миссии.

Бутылка ирзианского вина стала очень лёгкой – за разговором она почти опустела, – но движения Кими остались чёткими и уверенными, а речь – ясной. Разве что фиолетовые глаза то и дело полыхали синим. Возможно, я видел всего лишь отсветы от старых чёрно-белых, серо-синих головидео.

Великая точка начала, как я ненавижу контрабандистов и пиратов. Но благодаря этой странно-притягательной девушке мой отец, наконец-то, сможет ходить. Благодаря ей завеса тайны уничтожающего всё живое вируса приоткрыта. Благодаря ей у меня появилась надежда покорить Трин. Как эта девушка меньше чем за восемь месяцев знакомства смогла так повлиять на мою жизнь?!

Поймав сосредоточенный взгляд Кими, я постарался улыбнуться и с виноватым видом произнёс:

– Дранкз волумский, Кими, я не знал об этом Перстне Судьбы! Радость моя ядовитая, это ведь такая удача, что ты знаешь о нём так много!

Моя дурашливая, давно отрепетированная маска обычно действовала на неё, но в этот раз Кими несколько секунд внимательно (Как такое возможно? Даже я еле удерживал своё сознание после выпитого!) всматривалась в меня, прежде чем её лицо расслабилось.

– Кольцо Судьбы, – поправила она меня. – Подготовку к поиску начнём завтра, у меня уже есть идеи, с чего начать.

***

«Ты уверен, что эти билогсы доставят нас до места?» – жестами, которые мы разучили перед вылазкой, в очередной раз спросила меня Кими.

Мне не следовало обучать контрабандистку, пусть и весьма честную, этим знакам, но и миссию провалить не хотелось. Хотелось утереть нос тем, кто решил, что меня можно использовать, не посвящая в детали.

Сейчас, после нескольких неприятных выходок наших проводников, я уже не был уверен в этом. Меня обуревала злость на наши подразделения, отвечавшие за предоставление информации и материально-технического обеспечения, злость на департаменты разведки и шпионажа.

Сначала, уже после прибытия на Билог, мне неожиданно сообщили, что финансирование моей миссии сокращается, а потом, через пару дней, мне пришла директива – у меня появился лимит в двадцать тысяч кредитов для найма местного персонала. Проанализировав послание, свои доклады, захотелось биться головой о переборку «Кометы». Один – всего один! – раз я написал в докладе, что Уортс предприимчивая, неглупая девушка, имеющая очень гибкий ум и смекалку. Скорее всего, какой-нибудь искин сделал предположение, что я симпатизирую ей, что можно на моих миссиях теперь экономить, ведь я вполне себе обеспеченный мужчина, могу и сам вложиться в путешествия, чтобы обеспечить комфорт своей женщине. Они, вероятно, посчитали, что я сплю с разрабатываемым объектом. Впрочем, такое положение дел меня вполне устраивало. Если я трачу свои средства, то не обязан подробно отчитываться о том, что происходит во время миссии. Могу доложить лишь о том, на что пошли кредиты империи.

Наши проводники оказались очень скользкими – в прямом и переносном смысле. Раса билогсов эволюционировала из кольчатых червей. Я не вдавался в подробности о развитии этого вида, но знал, что учёные до сих спорят о том, как в примитивном организме, управляемом ганглием, смогла зародиться такая сложная нервная система, основой которой стали мозг и два продольных нервных ствола.

Билогсы – склизкие, розово-коричневые существа с шестью лапами (когда-то эти лапы были примитивными конечностями, брюшными усиками, при помощи которых черви плавали, ползали или зарывались в грунт), каждая из которых оканчивалась семью развитыми пальцами. Голова у этого вида срослась с туловищем, но визуально оно отделялось от головы тонкой светлой полоской кожи. Уверен, под одеждой билогсов пряталось немало таких полосок, делящих тело на сегменты, – напоминание о далёком предке. Кстати, у червей нет органов зрения, но на лице, то есть на сегменте, который можно счесть головой, непредсказуемый выверт эволюции создал глаз. Один. Я не сомневался, что раса не перестала эволюционировать и, возможно, у этих существ со временем появятся и другие органы, отвечающие за зрение и слух. Сейчас же вместо ушей у наших проводников были едва заметные отверстия по бокам условной головы.

«Надеюсь на это», – тоже знаками ответил я.

Пару раз Бипре и Битле – так звали наших проводников – наедались какого-то мха, и потом мы почти сутки не могли сдвинуться с места – этих придурков накрывали галлюцинации. Сначала мы с Кими не могли понять, почему только что относительно адекватные билогсы вдруг начинали изображать травинку, колышущуюся на ветру, или крикливую самку кётри – местную птицу, – когда та высиживает яйца. А потом выяснили, что на болотах, через которые мы проходили, растёт мох, способный вызывать галлюцинации, если его неправильно заварить. Эти идиоты воспользовались возможностью.

Если бы эта часть планеты не была столь изменчива, мы бы и не подумали нанимать сопровождающих, но, увы, один из материков Билога, как раз тот, на котором мы находились, постоянно менял ландшафт: то полностью уходил под воду на пару-тройку лет, то вдруг становился пустыней на десятилетия, то разрастался лесами (сложно представить, что деревья могут вырасти до небес всего за три-четыре года, но это подтверждалось голоснимками), так что ориентироваться было сложно. И вот сейчас мы путешествовали по бесконечному болоту.

Возможно, поэтому Кими не знала о координатах потенциального хранилища Перстня Судьбы? Они постоянно менялись?

Карты этой местности не существовало. Местность постоянно менялась, так что даже опытные проводники, бывало, плутали. А все из-за какой-то природной аномалии.

Мы низко летели над болотами на логги – странном атмосферном транспортнике, снабжённом антигравами. Логги представлял собой цилиндр, срезанный вдоль практически на треть. Внутри него находились четыре сидячих места и небольшой отсек для багажа. Тот, кто сидел на переднем сиденье, брал на себя управление. Чтобы нас не обрызгало мутной болотной жижей и местные насекомые нас не донимали, логги был оснащён простеньким защитным куполом. Признаюсь, такая защита не раз выручала нас. Например, когда огромное прыгучее земноводное размером с наш логги внезапно появилось из чёрной пузыристой жижи. Оно ловко перепрыгнуло наш транспортник, и Кими завизжала от неожиданности. Нас бы обдало вонючей жидкостью, если бы не защитный купол.

Ночевать мы останавливались на редких сухих островках. Логги не мог лететь двенадцать дней в неделю семнадцать часов в сутки, у этого старья рабочие системы постоянно перегревались, и приходилось периодически останавливаться. Спали мы прямо на сидениях, которые откидывались примерно на тридцать градусов. Мы снова, как и в Лабиринте, отдыхали по очереди. Проводникам не доверяли.

Как-то я на минуту прикрыл веки. Спать не собирался, сна не было ни в одном глазу. Хотелось просто помечтать об одной девушке. О той, что сейчас спала в кресле за мной. Или о той, что сейчас танцевала на балу на Франгаг… Запутался… И тут я уловил лёгкое движение – Бипре, думая, что я сплю, попытался залезть в мой рюкзак.

– Положи на место, – приставив клинок к шее этого червя, шёпотом приказал я. Мне не хотелось будить Кими.

Мой рюкзак оставили в покое, остаток ночи прошёл без происшествий.

Билогсы вели логги совсем низко, то и дело всматриваясь в кочки, в чёрную воду. Они смотрели на стаи летавших мелких пичужек и о чём-то между собой перешёптывались.

В туалет приходилось ходить там же, у логги, под пристальным взглядом наших сопровождающих. В какой-то степени я их понимал, инопланетчики для них – диковинные зверушки. Сами они испражнялись так же, как и их прародители: копали глубокие ямы и опускались туда. И делали они это раз в четыре дня. Когда Кими требовалось справить нужду, я отворачивался, но вот убедить билогсов сделать то же самое у меня не получалось. Они вопили на общекосмике о том, что они «есть охран для нас в этот страшен край». На это даже не хотелось возражать – не поняли бы. Наши продукты жизнедеятельности они увлечённо рассматривали и, размахивая шестью лапами, что-то обсуждали на местном диалекте. Внешне Кими казалась безразличной ко всему этому, но я буквально кожей ощущал, как её это бесит.

Кимири становилась всё мрачнее и мрачнее. А в один из дней она подала мне знак: «Мы уже в ловушке».

Я безгранично удивился. Проводники вели себя обычно, обстановка, за которой я следил ежесекундно, пока бодрствовал, не изменилась. Всё те же болота, кочки, низкорослые кусты, за которыми никто не смог бы укрыться, чтобы напасть; всё те же земноводные, похожие на вийраши с Лавиша; всё те же редкие островки суши, покрытые пеньками и мхом.

«Поясни», – показал я пальцами.

«Раньше они нервничали. А сейчас успокоились и удовлетворены. Будь наготове». – Пальцы Кими очень быстро складывались в знаки, меня поразило, как быстро она освоила эту технику. Если бы я точно не знал, что Кими никогда не служила в навигаторском флоте, то подумал бы, что она один из моих офицеров. Дико заманчивая идея.

Спросить, откуда она об этом знает, я не успел.

– Мы прибыли! – заявил Битле. Сколько бы я ни вглядывался, не смог заметить перемен в его физиономии (или морде?).

А где удовлетворённое выражение лица, свидетельствующее о том, что он доставил дичь заказчику? Или хотя бы предвкушающая гримаса? Где резкие движения, свидетельствующие о нервозности? Великая точка начала, наши провожатые ведут себя как обычно!

Логги опустился на большой участок суши. Именно тут во время очередной смены ландшафта обнаружилась пещера, хотя невозможно было понять, как она вообще могла образоваться в болотистой местности. Шутка Вселенной, полагаю. В этой пещере, судя по данным археологов, и находился Перстень Желаний.

Никаких признаков засады я не обнаружил, а ведь нас учили этому как в школе навигаторов, так и в офицерском училище. Никаких еле заметных изменений ландшафта вроде чуть примятой травы, никаких помех; осмотр местности с голоноклем никаких неестественных изломов в сгнивших деревьях не выявил…

Кажется, Кими переволновалась.

Я помнил её возбуждение, когда на «Комете» она рассказывала мне про Залитарианский Перстень.

Может быть, она перестраховывается? Я могу это понять, я и сам ежесекундно осматриваюсь, водя из стороны в сторону бластером. А её привычка не пользоваться оружием просто бесит.

Не обнаружив ничего подозрительного, мы с Кими подхватили рюкзаки и подошли ко входу в пещеру. Переглянувшись, начали спускаться по пологой, уходящей под землю тропе. Сначала стены были земляными, сквозь них сочилась влага. Но, чем дальше мы заходили, тем сильнее менялась структура стен, и в какой-то момент они стали полностью каменными. Влага и неприятный запах гнили, характерной для болот, исчезли. Перед спуском я перестраховался и напомнил нашим провожатым:

– Как и договаривались – дождётесь нас и получите ещё пятнадцать тысяч кредитов.

Билогсы заверили меня, что не сойдут с места, пока нас не будет. Почему-то я сомневался, что это правда, несмотря на то что уровень жизни на Билоге оказался очень низким по сравнению с другими подобными мирами. Большинство местных смогли бы безбедно прожить три года на те кредиты, что мы заплатили за поездку.

Мы медленно продвигались по расширяющемуся каменному коридору. Внезапно Кими остановилась.

– Дин! – шёпотом позвала она. – Посвети на эту стену. – Она показала рукой рядом с собой.

Обшарив лучом света все подозрительные камни вокруг и не найдя ничего подозрительного, я направил фонарь на стену рядом с Кимири и чуть не выронил его.