Никто, кроме тебя

Над едой знатно постарались, и несмотря на то, что с утра, через горло не проходил и кусочек, в животе заурчало от изобилия блюд на столе.

Здесь и канапе, и карпаччо[7 -

Карпа?ччо (итал. Carpaccio) – блюдо из тонко нарезанных кусочков сырой говяжьей вырезки, приправленной соусом на основе оливкового масла и лимонa. Традиционно подаётся как холодное блюдо или закуска.]*, и корзинки с фирменным сырным соусом Вивьен. На горячее – жаркое с говядиной и ризотто. На десерт ждал тирамису.

Дожидаюсь, пока все сядут, и делаю глубокий вдох, когда прохожу ко столу. Рицци отодвигает мне стул, прямо возле себя и Тины. Все было устроено специально. Теперь он сидит рядом.

Домработницы принимаются наполнять стаканы красным и белым вином. Отдаю предпочтение белому, когда предлагают выбрать. Хоть где-то.

Гостиная наполняется звуками столовых приборов, сдержанных смехов и разговор. Мужчины, как и всегда, обсуждают дела Синдиката, а женщины тем временем берутся за обсуждения последних событий семьи умершей девушки.

– Не понимаю, как они могли не уследить. Теперь разожгутся сплетни. Их семья опорочена, – тараторит Аманда Романо.

Ее белобрысые волосы гладко уложены в конский хвост. Эта женщина всегда любила статно одеваться. Сегодня на ней шикарный костюм от «Gucci», а на губах ярко-бордовая помада. Она, жестикулируя, говорит о том, что девушка дурочка, раз пошла против воли отца.

Сжимаю вилку в руках. Хочется заткнуть её.

Любовь не выбирают. Она выбирает тебя.

А еще мы не вправе осуждать других.

Внутри горит желание закричать, что никто не вправе решать за нас. В смерти девушки виноваты ее родители. Никто иной.

Но я молчу, уткнувшись в тарелку, пытаясь пропустить через глотку хотя бы кусочек карпаччо. Пить вино на голодный желудок не особо хорошее решение, но не могу с собой ничего поделать. Только и делаю, что глотаю алкоголь, лишь бы не пересыхало горло.

– Слышали о твоих проблемах, Марко, – заявляет Грек.

Все замолкают, прислушиваясь к разговору верхней части стола, где сидят мужчины. Отец хмурит брови, недоумевая. Он ненавидел, когда указывали на его же проблемы.

– У меня нет никаких проблем, – начинает он, но собеседник прерывает.

– Я про Конселло, – сдержанно отвечает Грек, – До нас дошли слухи, что они совершили покушение на твою младшую дочь, – снова делаю глоток вина. Идет уже третий бокал.

Нужно притормозить, но остановиться получается плохо.

Вот бы меня здесь не было. Я бы согласилась снова окунуться в воду и дать спасти себя Даниэлю, но не этот разговор.

Кстати, о последнем. Он пропал с поля зрения, как только порог нашего дома перешагнули Романо.

Пытаюсь провалиться сквозь землю, когда Марко встречается со мной взглядом, прожигая во лбу дыру. А может он уже пустил мне пулю в лоб?

Я понимаю его злость. Ведь покушение было на меня. Значит, Конселло желают взять меня в заложники. И прекрасно знаю, что стала их целью.

– Мы с Конселло не в самых хороших отношениях, – отнекивается от главной темы отец, отводя пристальный взгляд с моей персоны.

– Вы убили его единственного сына, – неожиданно подает голос Моро, – За это убивают, синьор. И, если мы говорим о помолвке моего брата и вашей дочери, – его ожесточённые взгляд направляется на меня, что хочется бежать. Боже, ну почему все смотрят на меня? – Тогда, то, что они взялись за вашу дочь, может доставить проблем и нам.

Неужели так тяжело называть меня по имени?

Сглатываю ком вставший в груди, не находя силы даже потянутся за бокалом.

Отец зол. Вижу это по играющими желвакам на его скулах. Это плохой знак. Тина тоже знает. Она чувствует моё состояние, когда под столом сжимает мою ладонь. Как в детстве, при каждой ссоре родителей. При каждом моем нервном срыве. Сейчас я нахожусь на краю этого состояния.

– Конселло не тронут Андреа. Она в безопасности телохранителя. Он не отходит от неё ни на шаг. Вы серьёзно думаете, что я не забочусь о безопасности своей дочери? – приподнимает бровь Марко, стреляя холодным взглядом. Кажется, вот-вот, и цепи сорвутся, – Или вы сомневаетесь в чести моей дочери?

Сердце бьет удары сильнее.

Может показаться, будто отец защищает меня. Но ведь это совершенно не так. Он заботится о себе. О своём имени. Своей чести.

– Ну что вы, – вмешивается в неловкость Аманда Романо, мягко пытаясь разрядить обстановку своей улыбкой, – Синьор, вы знаете, Мартина приходится невесткой нашему дому пять лет, и у нас нет сомнений по поводу младшей, – женщина улыбается, растягивая красные губы и смотря на меня. – Она прекрасна.

– Если ты так говоришь…, – тянет Грек Романо, смотря на Марко.

Появляется желание стукнуть его бокалом по голове. Рицци замирает на месте, не пытаясь вмешаться в разговор. Слишком он уж тихий.

– Я уверен в своих словах, Грек, – ужасно спокойным тоном извещает Марко.

– Тогда мы можем назначить дату помолвки, – строгий взгляд Грека спадает, оставляя место расслабленному.

Все сидят тихо. Аманда улыбается, как и Вивьен, делающая это через силу. Я же не выдаю никаких эмоций, смотря перед собой, гордо подняв подбородок. Только Тина, чью руку сжимаю до боли, знает, насколько чертовски ужасно я чувствую себя.

– Мы не хотим тянуть со свадьбой. Думаем, чем быстрее, тем лучше для всех, – Аманда не может скрыть злобный взгляд в сторону Рицци, и понимаю, что родители уж точно хотят, чтобы сын побыстрее остепенился. Это ещё одна причина нашего брака.

– Помолвку можно назначить на следующей недели, – отвечает Марко, и я готова завыть, – А свадьбу в конце июня.

Ком в горле становится больше. Конец июня через две с половиной недели.

Так быстро?

Я не готова к этому так скоро. Совершенно не готова. Я вообще не уверена, что готова к браку.

– Нас устраивает, – рисует на лице довольную улыбку Грек Романо.

Нет больше сил здесь сидеть. Резко встаю, ощущая, как плохо держат ноги, словно сотканы из ваты. За мной поднимаются мужчины, смотря вопросительно.

– Простите, – шепчу словно в полубреду, – Я…отойду на минуту, – отталкиваю стул.

Стараясь не дрогнуть или, не покачнутся, шагаю в сторону выхода. Нужен воздух. Выхожу на веранду. Прохладный вечерний ветер бьёт в лицо. Закрываю глаза, делая глубокий вдох.

– Тоже не ожидал так скоро, – слышу позади себя и вздрагиваю от неожиданности.

Оборачиваюсь, встречаясь с Рицци. Он делает шаг ко мне, но я отхожу словно от огня. Парень усмехается, дотрагиваясь до гладко выбритого подбородка.

– Ты, и после свадьбы будешь так шарахаться меня? – приподнимает он светлую бровь.

– Ты серьёзно этого хочешь? – спрашиваю, прищурив глаза, – Действительно хочешь на мне жениться? – показываю на себя руками, уже не в силах терпеть. Не хватает сил удержать себя. – Я не буду покорной, Рицци, – выдаю со злостью на языке, и делаю шаг вперёд, дернув подбородком, – Не буду трофейной женой, не выходящей за черты, поставленные тобой.

Рицци никак не реагирует, лишь мерзко ухмыляясь. Вот теперь вижу прежнего ублюдка.