Никто, кроме тебя

За что он попросил прощения?

Вопросы не дают покоя.

Быстро отдернув себя, исчезаю за ширмой.

Платье пришлось по размеру. Подчеркивает каждый дюйм тела. Но при этом, в нем чувствую себя комфортно. Под платья тут же подобрали туфли. Мы останавливаемся на матово-черных с заостренным концом.

Не знаю, зачем так стараюсь. Моя воля, бежала бы прямо сейчас. Но, смотря в свое отражение в зеркале, не понимаю, чего хочу.

Куда бежать? Где искать спасательный круг? Просто в тупике.

Когда выхожу из тени ширмы, непроизвольно ловлю взгляд Даниэля.

Он изумлен. Я вижу. Его жилка на шее дергается.

Вивьен привстает с мягкого диванчика, на котором пила кофе, и улыбается, смотря с восторгом.

Я редко надеваю настолько женственные вещи. Поэтому их удивление можно понять. Взгляд Даниэля прожигает в теле необузданные сигналы, и с каждым днем, я чувствую, это становится наваждением.

Вив кружит меня вокруг себя, заставляя отвести глаза, и восторженно заявляет:

– Ты потрясно выглядишь! Они потеряют дар речи.

Не слышу её. Взор опять, словно магнит, устремляется в сторону одного лишь мужчины в этом заведении. Мужчины, который завоевал внимание всего женского пола в магазине. Но, который сейчас смотрит только на меня.

Заметившая всё Вивьен, аккуратно наклонившись, шепчет на ухо:

– Думаю, это плохая идея.

И я знаю. Прекрасно понимаю, о чем она говорит не в первый раз.

Плохая идея что-то чувствовать к своему телохранителю. Думать о нем, когда совсем скоро собираешься выходить замуж за другого. Плохая идея – любовь. Ведь это слабость, уязвимость и зависимость. В мире, где мы живём, этому чувству просто не выжить. Любовь – слишком слабое звено в круговороте нашей жизни.

И если ты желаешь жизни тому, кого любишь, лучше отпустить. Не ввязываться в эту пучину.

Как только Рицци увидит хоть толику чувств в сторону Даниэля, он убьёт его.

Незамедлительно.

От неприятных и пугающих мыслей скручивает живот. Быстро отвожу взгляд, пытаясь как можно лучше показать негодование и усмешку на лице.

– Не пойму, – говорю Вив, – О чем идёт речь?

– Ты прекрасно знаешь «о ком» – продолжает она, разворачивая нас в сторону зеркала, – Если кто-то…

– Ничего нет и не будет, Вив, – строго перебиваю, разглаживая подол платья и небрежно улыбаясь. – Я знаю, к чему это приведёт, – сглатываю ком, чувствуя, как руки сжимаются в кулак.

Я знаю, к чему это приведёт, и никогда не позволю этому случится.

– Ладно, – кивает девушка, – Тебе понравилось? Или посмотрим ещё что-то? – уже более громко объявляет она.

Качаю головой, довольно разглядывая свое отражение.

– Нет. Я беру его.

???

Насколько бы человек не шёл против всех. Был сильным и не сломленным, приходит момент, когда эта сталь ломается. На мелкие кусочки, оставляя после себя лишь пепел воспоминаний.

Сегодня, именно так, ломаюсь я. Моему протесту приходит конец.

Разговор с Вивьен дал понять: мои мечты за гранью нашей реальности. Этому не сбыться. Это доказало и то, что сегодня нашли труп дочери дона Ирландского клана – Ады Каллахан. Она была не одна утоплена в море, но и её возлюбленный.

Слухи об этой паре ходили по всему Синдикату очень давно. Девушка влюбилась в парня, который никак не относился к нашему миру. Её родители были против этого союза.

Недавно, состоялась её помолвка с племянником семьи Конселло – Армандо Конселло. Думаю, вы сами понимаете, на какой шаг пошли девушка с возлюбленным. Они не смогли быть вместе здесь, и выбрали смерть.

Это окончательно рушит мою веру, что, существуя «здесь», я смогу выйти замуж по любви или обрести ее.

Но сейчас, когда Мартина с мужем сидят напротив, и сестра смотрит на мужа с такой любовью, что вся гниль меркнет на фоне ее сверкающих глаз, мне начинает казаться, что все не так сложно. Нужно лишь терпения. Если Тина смогла, разве не смогу и я?

– Очень рад, что скоро мы породнимся дважды, – улыбается во все зубы Грек Романо, свекор сестры.

Он значительно постарел за время, когда я видела его год назад, на приёме синдиката. Приём проходит каждое лето. Помню, как тогда, меня почти бросили в объятия Рицци и заставили танцевать. Он был намного сдержаннее прежде, но особого доверия не вызывал.

Сейчас, две семьи устроились в гостиной, ожидая, когда всех позовут ко столу.

Сестра собственнически держит руку на бедре мужа. Она улыбается и громко смеется, уже совсем не такая, как прежде. Тина не боится отца. Не боится взболтать лишнего, а потом получить от него. Не боится высказаться и поднять взгляд, чтобы посмотреть в глаза отца без капельки страха.

Я горжусь ею. Она больше не боится. И причина сидит рядом. Сестра однажды призналась, что Моро не терпит насилия, хотя рос в такой жестокости. И когда узнал о том, что творится в нашем доме, пришел в ярость. Видимо поэтому, взгляд серых глаз ожесточался, как только встречался с Марко.

Грек и Аманда Романо справа от них, а Рицци с младшей сестрой устроились с левой стороны. Марко, Вивьен и бабушка Кора сидят во главе, радостно принимая слова главы Чикаго.

– Это хорошее решение. Очень надеюсь, что в скором свете мы увидим и внуков, – отец улыбался во все зубы, смотря на Тину, а я прекрасно вижу с какой силой сестра держит улыбку на лице.

Прошло пять лет с их брака, а детей все еще не было. Конечно, это вызывает негодование, но никто ничего не говорит против, после того как Моро сказал, что они сами решают, когда завести детей, и это не наше чертово дело. Его с Тиной все устраивает. Но только я знаю, насколько сильно они ждут этого. Но не могут.

После этого взгляд Марко плывёт к нам, и снова его губы тянутся в ухмылке.

– Наследники – это хорошо, – говорит он Рицци, и тот кивает, отвечая кратким «не могу поспорить».

За пять лет, после свадьбы сестры, он возмужал. Больше нет того ребячества в глазах. Рицци мог кинуть несколько мерзких шуток, но этим и ограничивался. Да, признаю, он раздражает меня не так уж сильно, как несколько лет назад. Но это не меняет сути дела. Я по-прежнему не хочу за него замуж.

– Пройдемте за стол, – встав и выпрямившись, объявляет Вивьен.

За ней, в знак уважения, поднимаются и мужчины, а после все остальные.

– Горячее уже подали.