Средневековье: забытая история Запада. Том 3. Итоги эпохи

*** *** ***

А вот что пишет о достижениях индийских алхимиков знаменитый персидский философ и ученый-энциклопедист Х века Аль-Бируни: «У них есть очень своеобразная наука, напоминающая алхимию. Они называют ее расаяна, от слова раса, т. е. золото… Благодаря принципам расаяны у безнадежно больных восстанавливается здоровье, к увядающим старцам возвращается молодость, так что они становятся такими же, какими были в период полового созревания; белые волосы вновь чернеют, появляется острота чувств, юношеская подвижность, восстанавливается потенция, и жизнь человека в этом мире продлевается на весьма долгий срок». Характерной особенности индийской алхимии было то, что трансмутация металлов могла быть осуществлена не только «традиционным» образом, но и с помощью йоги. А потому вера в способность йогов получать алхимическое золото все еще жива в Индии. В Китае о возможности такой трансмутации было известно очень давно. Вот что, например, писал еще в IX веке даосский патриарх, один из Восьми Бессмертных, Люй Дунбинь:

Выбрасываю тыкву и разбиваю цинь,

Не привлекает меня больше золото из ртути.

Я начинаю после встречи с Хуан-луном понимать,

Как ошибался в приложении сознания.

Важнейшие для нас слова – о золоте из ртути. Т.е. даже алхимические технологии на Западе и Востоке были очень схожие.

*** *** ***

В небольшом французском городке Лизье, вход в Усадьбу Саламандры украшает барельеф обезьяны под яблоней, кушающей плоды ее. Здесь когда-то свершилось Великое Делание. О странной символике сами алхимики говорили, что они в своём кропотливом труде тщательно подражают естеству, уподобляясь «обезьянам творения». Ведь им, пусть и в бесконечно меньших масштабах, предстояло сделать то, что когда-то совершил Бог.

Бог творит всё из ничего. Человек берёт частицу этого всего и приумножает, – он словно продолжает творение. В этом подлинная цель человеческого существования, оправдание его бытия, такой представляется его миссия на земле и залог его спасения. Итак, вверху Бог, внизу человек. Великое Делание есть сотворение мира в миниатюре, применительно к человеческим масштабам и возможностям. И если Адепт довел дело до успешного конца, он заслуженно снимает плоды с Древа жизни, и чудесные золотые яблоки из сада Гесперид, как обезьяна на входе в Усадьбу, победившая, очевидно, дракона, который их стережет.

О философском камне

Один из самых выдающихся Мастеров Великого Делания Николай Фламель пишет о свойствах философского камня: «он теперь уносит человека из этой юдоли скорби, из этого горестного состояния бедности и недомогания, в славе поднимает его на своих крыльях над стоячими водами египетскими (коими являются ординарные мысли смертных), заставляя его презреть жизнь и богатства мира сего».

Философский камень, как известно, способен все превращать в золото. Вместе с тем алхимики время от времени подчеркивают: «наше золото – не золото черни». То есть благородный металл – не цель, а побочный продукт Великого Делания. Он представляет собой вершину совершенства, тогда как прочие металлы считались несовершенными, «падшими», «больными», поскольку они олицетворяли собой более низкие стадии металлического состояния. То есть благодаря ему вещь – металлы – достигала совершенства. А это и была главная задача Великого Делания. Заметим, что в вышеприведенном фрагменте Фламель говорит не о банальном обретении богатства с помощью камня, но о том, что обретший его алхимик начинает презирать «жизнь и богатства мира сего»

Но как же все-таки выглядел «камень»? Единого мнения нет. У Беригарда Пизанского он имел запах кальцинированной морской соли и цвет дикого мака; у Раймонда Луллия – цвет красного рубина; у Калида – объединял все цвета, – «он – белый, красный, желтый, небесно-голубой, зеленый». Форма тоже разная. У одних – полужидкая субстанция, у других – многогранник, излучающий то ослепительно белый свет, то ярко-красный, а то и блистательный фейерверк всех цветов.

Как писал один посвященный адепт:

Камень он и не камень, Божий дар от небес.

Всех счастливее тот, кто нашёл его и исчез.

Как он действовал? Конечно, в деталях механизм действия неизвестен, да и вряд ли его можно было бы выразить на понятном нам языке. Но вот некоторые пропорции, свидетельствующие, сколько нужно добавить философского камня к обычному металлу для получения золота. «Порошок», полученный Арнольдом из Виллановы, позволял превратить в золото вес в сто раз больший, чем сам порошок, у Роджера Бэкона это превышение могло доходить до пяти тысяч раз, у Исаака Голланда – даже до миллиона. А Раймонд Луллий, не колеблясь, заявил: «Я превратил бы в золото море, если бы оно было из ртути».

Фулканелли пишет, что такая разница зависит от свойств – естественных или приобретённых – основной материи, которые никогда не бывают одинаковы. Даже образцы из одного рудника нередко сильно отличаются друг от друга. Всё это объясняет, почему философский камень даже при выверенной работе алхимика, в каждом отдельном случае характеризуется разной силой и энергией трансмутации.

Некоторые алхимики указывают на способность философского камня укрупнять жемчуг, облагораживая его. Соединяя несколько мелких жемчужин в одну, он производит правильные шарообразные крупные жемчужины.

*** *** ***

Можем ли мы признать достоверность свидетельств о получении философского камня средневековыми алхимиками? Разумеется, да. Во-первых, эти рассказы, как и их авторы, отличаются предельной искренностью, во-вторых, они слишком многочисленны и разбросаны во времени и пространстве, чтобы быть чьим-то измышлением, в-третьих, среди них гении, чьи имена украшают эпоху. Например, Альберт Великий, Роджер Бэкон, Лейбниц, Ньютон и т. д. И, наконец, в четвертых история алхимии насчитывает тысячу лет, а с учетом азиатских мастеров и последних одиночек, творивших уже в наше время, – более двух тысяч лет. Если на минутку согласиться с современным высокомерием многих ученых, полагающих, что если нечто выходит за пределы их понимания, значит, оно существовать не может, получается какая-то ерунда. Выходит, тысячи лет люди тратили подчас всю свою жизнь, рисковали собой, гибли в лабораториях или в темнице и… никто ничего не добился? Так что ли? Тогда почему этот процесс повторялся из поколения в поколение: гении и фанатики штурмовали высоты, буквально живя замурованными в своих каморках с колбами и ретортами, всегда прагматичные графы и князья выбрасывали на финансирование этой химеры колоссальные суммы и… опять ничего? После этого бесплодный, абсолютно безнадежный цикл повторялся снова и снова, в Европе, Азии и Африке. Тысячелетия постоянных неудач? Извините, но так не бывает. Нигде и никогда. Поэтому оставим современных скептиков гордиться своей ограниченностью. Обратимся к свидетельству нашего современника Эжена Канселье. Он писал: «Сколь же ошибочна молва, утверждающая, будто алхимики стремятся лишь к искусственному производству золота – ведь истинная их цель – открытие Всеобщего Лекарства тройного действия, созидающего ведение, здравие и богатство!».

Примерно того же мнения придерживался его учитель Фулканелли. Он говорил, что алхимики преследуют три цели. Первым долгом они стремятся получить универсальное лекарство, или философский камень в собственном смысле слова. Он применяется для исцеления от болезней, сохранения здоровья и ускорения роста растений. Его спиртовой раствор называется питьевым Золотом (хотя не содержит ни грана золота) из-за жёлтого цвета. Оно незаменимо при лечении тяжёлых болезней. Для трансмутации питьевое золото непригодно. В темноте оно фосфоресцирует, но менее ярко, чем даже обычный ночник.

Вечная молодость и бессмертие, которые дарует философский камень, алхимики понимали по-разному. В некоторых случаях рассказывается о сохранении в полном физическом здравии на протяжении веков одного и того же тела в возрасте тридцати или сорока лет. А в другом, через «растворение» физического тела и «сгущения» психической сущности, привычный нам способ физического существования меняется на жизнь, для которой не существует пространство, время и другие ограничения.

Переход в новый мир достигался через прием внутрь эликсира долголетия, представлявшего собой жидкую форму философского камня. При этом сначала появлялись очень тревожные симптомы, – выпадение волос, зубов и ногтей. За ними следовали совсем иные, поразительные явления, знаменовавшие собой полное возрождение всего организма. Другой метод состоял в том, чтобы подвергнуть свое тело воздействию животворных лучей, исходящих от Божественного Огня, появляющегося благодаря магическим манипуляциям в сосуде, где готовился философский камень.

Камень исцеляет не только физические болезни, но и дух. Причем душа не только выздоравливает, но и приобретает ангельские черты. Со временем может открыться внутреннее зрение, снимающее покровы с божественных тайн и открывающее новое – высокое и небесное – боговдохновенное знание. Не зря уже упоминавшийся Альберт Великий имел официальный тройной титул: «Великий в натуральной магии, еще более великий в философии, величайший в теологии».

Второй целью становится трансформация универсального лекарства – панацеи – в негасимый свет для вечных ламп, которые, по словам некоторых авторов, находили в древних гробницах. В них находится жидкий эликсир в светящемся состоянии, причём эликсир помещается в как можно более глубокий вакуум. В своём Словаре искусств и наук Томас де Корнель рассказывает, что в 1410 г. «один крестьянин откопал в районе Рима лампу Паллады; лампа горела, как это видно из надписи, больше двух тысяч лет, и ничто не могло её потушить. Пламя погасло, как только в корпусе проделали небольшое отверстие». При понтификате Павла III (1534—1549) вечный светильник, горевший ярким пламенем, обнаружили в гробнице Туллии, дочери Цицерона. Гробницу не открывали 1550 лет. Клирик, отец Мэтир из Лондонской миссии сообщал о таком же светильнике в Треводримском храме в королевстве Траванкор (Южная Индия). Эта золотая лампа светила в «каменном углублении уже больше ста двадцати лет».

И наконец, подвергнув твёрдое универсальное снадобье ферментации путём плавления вместе с очень чистым золотом или серебром, можно получить проекционный порошок, третью форму камня. Это полупрозрачная красная или белая, в зависимости от металла, масса пригодна лишь для трансмутации, т.е. для получения золота из других металлов. Проекционный порошок предназначен для целенаправленного воздействия на минеральное царство. На два других царства он никак не влияет.

О самих алхимиках

Из трактата Николя Фламеля: «Здесь я рисую для тебя два тела, одно мужское и другое женское, чтобы показать тебе, что в ходе этой второй операции ты имеешь две природы, мужскую и женскую, и что естественные враги – тепло и холод, сухость и влага – начинают сближаться в любви одного к другому, и… мало-помалу улетучивается древняя вражда старинного хаоса».

Найти философский камень мог лишь человек, достигший состояния полного озарения, которое всегда предполагает выполнение тонких, неуловимых операций, благодаря которым в нем умирал «ветхий человек» и рождался духовно возрожденный; говорили, что в самом алхимике происходила внутренняя трансмутация. Как писалось в одном древнем трактате: «В его царстве имеется зеркало, в котором можно увидеть весь мир».

Освобождая мало-помалу свою подлинную природу, испытывая на себе почти неуловимое влияние потаенного огня, Божественной энергии, заключенной в нем самом, адепт непосредственно достигал всеобъемлющего знания, дарующего свободу. Он преображался сам. Делание невозможно без внутреннего преображения. В том числе, этического. Мусульманский алхимик Гебер утверждал, что нечестивец не может достичь успеха: «А вы, сыны беззакония, лелеющие дурные намерения, держитесь подальше от этой науки, ибо она – ваш враг и ваша погибель, кою она всенепременно навлечет на вас, поскольку Божественное провидение никогда не позволит, чтобы вы пользовались этим Божьим даром, сокрытым от вас и запретным для вас».

А заключительные этапы Великого Делания и вовсе напоминают церковную мессу или, по накалу страстей и общей атмосфере раскаяния, их можно сравнить разве что с подготовкой к какому-нибудь крестовому походу. И так обстояли дела не только в Европе. В том же Китае, отмечается, что для общего успеха алхимик должен быть «духовно подготовлен»: поститься сто дней, очищать себя благовониями и т. д. Кроме того, как отмечал в I в. н. э. Бао Пу цзы, нельзя работать во дворце; необходимо жить в уединении, вдалеке от мира. Ровно о том же писал через 12 веков его «коллега», уже упоминавшийся Альберт Великий.

Поиски эликсира часто совпадали и с поиском далеких, таинственных островов, где пребывали бессмертные. Чтобы встретиться с ними, нужно было «разорвать» пространство и время и выйти во вневременной, блаженный мир. Это были почти забытые ныне плавания Бренданов Востока. Известно лишь, что активные поиски бессмертных и далеких островов велись при первых императорах династии Цинь (после 219 г. до н. э.), а также при императоре У (156—87 гг. до н. э.).

*** *** ***

Большинство текстов алхимиков понять непросто, а неподготовленному человеку, практически невозможно. Тому есть две причины. Первая – общая: тайное знание всегда удел избранных. Даже если излагается в общедоступной книге, всегда есть нечто недосказанное, без чего результат недостижим, и это нечто передается только лично и только немногим.

А вот о второй причине говорится редко. Несколько прояснить ее нам поможет один из алхимиков – Рене Алло. Он пишет: «Посвященный отделен от мира не меньше, чем мертвец. Вопреки иллюзиям, коими тешат себя несчастные, ни мертвецы, ни посвященные не обращаются напрямую к существам, стоящим на ином, нежели они, уровне». То есть, нашедшие философский камень, даже будучи живыми, уходят из этого мира и живут в другом измерении. Почти никогда о них толком ничего не известно. Ни биографии, ни имен. Вместо первой – легенда, вместо второго – псевдоним. И это характерно не только для седой старины, но и для информационного мира ХХ века. Взять того же Фулканелли. После Второй мировой вой ны его искали спецслужбы США и Франции. Тщетно. Он так и остался легендой. До сих пор. Хотя время от времени появляются люди, утверждающие, будто бы видели его.

Но какова конечная цель алхимика? Золото? Конечно, нет. На высшем уровне – это бессмертие. Вот почему мы то и дело слышим о встрече с людьми, жившими сотни лет назад (приведенный пример с Фулканелли довольно свежий, но говорят и о встречах со значительно более древними персонажами).

Обретение долголетия через алхимические практики подтверждают и мусульманские историки на примере Индии: «…правители туркестанские просили прислать, если можно, что-нибудь из снадобий, которые обладают способностью продлевать человеческую жизнь, а также сведения о том методе, посредством которого Раис сохраняет свое здоровье так долго». Согласно эмиру Хосрову, индийцы обретали долгую жизнь также и с помощью пранаямы: «Используя свое искусство, они могут добыть долголетие путем уменьшения количества выдохов, которое требуется обычно в течение дня. Один джоги, который смог задержать дыхание подобным образом… прожил до трехсот лет».

Артели поисков

Одиночки, молившие Бога в незаметной, но яростной битве с природой за овладение ее сокровеннейшими тайнами, иногда все же объединялись, и действовали сообща. История сохранила случай, когда сразу три сотоварища совместно пришли к цели. Трио адептов: Николя Валуа, граф Гроспарми и кюре Пьер Вико, как-то в XV веке, уединились в нормандском замке де Флер, где и поныне находится их атанор. Эта троица – даже не три мушкетера; они столь же выше веселых авантюристов Дюма, сколь и реже встречаются в жизни. Ведь совместно они осуществили Великое Делание. А их авторитет был столь велик, что вплоть до XVIII века трактаты каждого переписывались вручную и передавались в списках.

Иногда возникали настоящие алхимические сообщества. Именно перед членами такого сообщества, неподалеку от Неаполя, Раймонд Луллий «окрасил» (как свидетельствует предание) обычную ртуть (т.е. превратил ее в золото).

Но артели все же были редкостью. Большинство разделяло завет Альберта Великого: «Алхимик должен обитать вдали от людей, в собственном доме, в котором должны быть две или три комнаты, предназначенные исключительно для его занятий… Он должен быть молчаливым и скромным. Он не должен никому открывать результаты своих операций. Он должен быть терпеливым и упорным. Он должен быть достаточно богатым, дабы иметь возможность покрывать расходы, связанные с проведением работ. И, наконец, он должен избегать всяческих контактов с князьями и правителями». Альберт также отмечал, опираясь на собственный опыт, что для алхимика в высшей степени полезно путешествовать. И действительно, дороги средневековья были заполнены не только воинами, пилигримами, купцами, князьями, студентами, но и алхимиками.

Виды алхимического процесса

Для успеха алхимик должен был обладать поистине дьявольским терпением. Даже точное знание материалов и технологии не позволяло добиться результата раньше, чем через годы напряженнейшего труда. Правда, существовал намного более короткая дорога к совершенству, занимавшая примерно неделю. Это – сухой путь, получивший такое название потому, что делание совершалось в тигле. Он хотя и намного короче, но чрезвычайно опасен из-за угрозы взрыва. В большинстве случаев риск не оправдывался и все заканчивалось печально.

Вот что пишет известный алхимик ХХ века Эжен Канселье: «первый путь влажный, совершается с приведением философских реагентов в жидкое состояние, с использованием умеренных температур и стеклянной посуды, а второй, сухой, требует помещения тугоплавкой и огнеупорной чаши в пылающую печь, пещь огненну. При совершении этого действа вместо цветовых явлений наблюдаются странные скрипы и свисты».

Нужно отметить, что даже первый, влажный и самый безопасный способ Великого Делания, совершавшийся с приведением реагентов в жидкое состояние, использованием умеренных температур и стеклянной посуды, был совсем не безобиден. Виной тому и техника безопасности, которой, почитай не было в то время, и технологический процесс, включавший в себя работу со многими опасными веществами. Например, с гремучей ртутью, – компонентом, применяемым сегодня во взрывателях снарядов и ракет. Малейшее отклонение от условий протекания реакции влечет за собой неминуемую катастрофу. Можно лишь вообразить картину, когда абсолютную тишину ночи средневекового города то и дело разрывают мощные взрывы, – это взлетают на воздух подземные лаборатории «чернокнижников», выбрасывая реагенты, колбы и полученную в результате трансмутации первоматерию вместе с трупами неудачников. Выбрасывают практически из-под земли, как из преисподней. Трудно даже представить себе, какое впечатление производили эти «фейерверки» на людей, никогда не видевших взрыв и даже не представлявших, что таковой может быть.

Но обычно трагедии, конечно, происходили не столь эффектно. Спокойно, почти меланхолично городская газета французского Авиньона три века назад сообщала: «Аббат Шапати думал получить философский камень, но на его беду тигель разорвало, и металл плеснул ему в лицо, на руки и одежду. Аббат выскочил на улицу и, как безумный, бросился в реку, но ничего не помогло: так он и сгорел заживо, как последний грешник, в году 1706».

Собственно, речь тут даже не идет о чрезвычайных происшествиях. Сам по себе труд алхимика постоянно велся «на грани». Вот что говорит «инструкция по производству работ»: «Когда из сосуда послышится шум, как от кипения воды, – глухое ворчание земли, чьё нутро раздирает огонь, – готовьтесь к борьбе, сохраняя всё своё хладнокровие. Вы увидите дым, голубой, зелёный, фиолетовый огонь, услышите один за другим несколько взрывов».

И, наконец, есть еще третий, совсем редкий, моментальный путь. Здесь риск становится почти фатальным. Достаточно сказать, что для успеха требуется воистину фантастическая удача, – внезапное попадание молнии, уловленной в земной атмосфере во время грозы. К тому же для завершения работы было необходимо, чтобы сам экспериментатор остался в живых.