Тридцать один день

Танец листьев

Наконец, прозвенел звонок и вместе с ним закончился последний урок десятого класса. Я закинула рюкзак на плечо и с нетерпением выбежала на улицу, блестевшую майским солнцем. Сердце билось чуть быстрее и с каждым его ударом во мне нарастал трепет от мысли, что моё лето – последнее беззаботное лето – будет идеальным. В дачном посёлке собирались мои друзья, и я знала, что это была отличная возможность провести вместе все три месяца и запастись воспоминаниями, которые, возможно, будут согревать меня на протяжении всей моей жизни.

Мы собирались гулять ночами напролёт, жарить хлеб на костре, прыгать в озеро с тарзанки. Пашка обещал стащить у брата ключи от старого Урала и катать нас по полю. Настя говорила, что привезёт свою гигантскую колонку, чтобы нас слышали все соседи, уговорит Димку взять лодку и мы будем рассекать водную гладь, пока парни будут ловить нам раков. А ночами будем петь песни у костра и целоваться… Настя составила целый план, как устроить нам с Пашкой идеальное свидание – ведь знала, что я была влюблена в него с восьмого класса, и сама собиралась признаться Димке. В общем, мы хотели веселиться целыми днями, позабыв и о школе, и о предстоящих экзаменах, и о необходимости сделать выбор, в котором каждый из нас боялся ошибиться.

Поэтому, когда я выбегала из школьных ворот, в голове всё громче и громче кричала мысль:

– Я хочу, чтобы это лето никогда не закончилось! Пусть это лето длится вечно!

Но вопреки всем ожиданиям, лето оказалось паршивым. В первую неделю июня Димка разбил мотор, когда сгружал лодку с прицепа, и, конечно, мы уже никуда не поплыли. На третьей неделе Пашка неожиданно для всех предложил Насте встречаться, и мои мечты покататься с ним на байке разлетелись вдребезги. А потом, в середине июля, бабушка сломала ключицу, и вместо гулянок я до конца августа помогала ей с огородом, приборкой и готовкой. Хотя, если честно, и гулять уже было не с кем… Поэтому в последний день лета, когда меня, наконец, забрали родители, я только и мечтала поскорее вернуться домой. И хотя я всю жизнь ненавидела осень, сейчас я с умилением представляла, как красиво будут кружиться у земли жёлто-красные листья, за окном будет моросить дождь, а я, закутанная в тёплый плед, буду грустить о разбитом сердце с чашкой горячего какао в руках…

Но моим мечтам было не суждено сбыться. Стоило мне приехать домой и положить голову на подушку, как я каким-то невероятным образом снова очнулась у себя на даче. С отрывного календаря на меня ехидно глядело первое июня, и я, как того и хотела, выбегая со школьного двора, начала проживать заново каждый летний день. Я видела это лето десятки а, может, уже и сотни раз. И в каждый из этих разов я пыталась исправить что-нибудь, чтобы хотя бы однажды прожить своё идеальное лето, но как бы я ни старалась, в итоге ничего не менялось, кроме мелких деталей. Я даже не помню, когда перестала вмешиваться. В какой-то момент я просто поймала себя на мысли, что меня больше не расстраивало ни Пашкино признание, ни бабушкин гипс. А лето всё равно продолжалось.

И сколько бы я ни плакала и ни кричала, проклиная своё желание, сколько бы ни повторяла, что хочу, чтобы наступила осень, но так ни разу даже мельком не увидела ни одного пожелтевшего листочка. И я даже уже не надеюсь, что когда-нибудь смогу увидеть его снова…

День 8

Море волнуется за нас

– Вон, видишь? Видишь?

Офицер тыкал пальцем в экран. Камеры видеонаблюдения запечатлели на первый взгляд мирную картину: вот целый пляж отдыхающих на берегу океана, каждый занят своим делом. Кто-то плещется в тёплых волнах, кто-то лежит на шезлонге с книгой в руках, кто-то мажет руки солнцезащитным кремом. Дети строят замки из песка и таскают со дна мелкие камушки. И вдруг океан начинает стремительно отступать, и буквально за минуту тем, кто стоял в воде по пояс, она переста?т доставать даже до щиколоток. На несколько секунд весь пляж замирает, а потом к каждому приходит осознание: океан обмелел на несколько минут лишь для того, чтобы смертоносная волна набрала высоту и обрушилась на пляж, снося всё на своём пути.

К счастью, камеры не пишут звук, но второму офицеру было достаточно и своего воображения, чтобы ярко представить, как в панике кричали люди, пытаясь спасти свои жизни.

– Я уже видел такое однажды, – сказал он напарнику, отворачиваясь от мерцающего экрана, – максимально тяжёлое зрелище…

– Ты не туда смотришь, – первый офицер отмотал видео назад, – вот, погляди на этого. Видишь, как все начинают суетиться, сгребать вещи, поднимать детей на руки? А ему хоть бы что.

Он показал на лысого человека в т?мном балахоне, который крутил между пальцами какой-то предмет.

– Ты понимаешь, он просто сидит, смотрит на пятнадцатиметровую волну, которая пр?т прямо на него, и тупо перебирает чётки! Он даже с места не сдвинулся! И знаешь, что самое интересное? Десятки погибших, почти сотня раненых, а он цел и практически невредим. Выплыл сам каким-то чудом на берег, а когда его опрашивали как потерпевшего, лишь сказал, что потерял свои ч?тки. Спасатели говорили ему о невероятной удаче, и знаешь, что он им ответил? Что жизнь не любит суеты…

– Ну, судя по тому, что на нём ни царапины, он прав. Хотя бы в какой-то мере. Наверное, это хорошо быть по жизни таким же рассудительным. Хотел бы я такому научиться – сильно бы облегчило рабочие будни…

– Ага, а ещё его спокойствие не помешало бы той половине пляжа, которая ринулась к турникетам на выходе, да там и застряла. Но в такие моменты люди чаще всего паникуют и не могут рассуждать здраво, поэтому ничего удивительного в том, что каждый раз так много пострадавших. Хотя, с другой стороны, ничего и не предвещало…

Второй офицер покачал головой:

– Не так уж это и неожиданно. Я частенько слышал от рыбаков, что океан в последнее время непредсказуемый, беспокойный.

– Ага, и беспокоился он, судя по всему, именно за этого парня, – первый офицер постучал по монитору. – Ну или вместо него. Ладно, нам ещё много раз придётся это пересматривать, чтобы оценить ущерб. А пока пойдём заполнять бумаги, их там уже горы скопились…

День 9

Лоскутное одеяло

– Бабуль, а что ты делаешь?

В старую уютную комнату, пропитанную лучами солнца, вбежала девочка с очаровательными рыжими кудряшками, веснушками на лице и полными любопытства глазами.

– Да вот, моя милая, ещё один кусочек довязываю. Осталось совсем немного, и можно будет собирать. Поможешь мне с этим?

Бабуля протянула девочке спутанный клубок с тонкими нитями, переливающимися всеми цветами радуги, и та принялась радостно наматывать их на пальцы.

– А что это за ниточка? Такая интересная…

– Это – нить путешествий. Свяжешь из неё несколько лоскутков, нашь?шь их на полотно, и у человека будет интересная жизнь. Главное не переборщить, иначе он никогда не найдёт свой дом – так и будет скитаться по миру до самой смерти. У нас, вязальщиц, самая главная задача – сделать жизнь такой, чтобы в ней всего было достаточно. И любви, и приключений, и забот. Вот видишь банку с маленькими тёмными пуговками? Это – неприятности: неудачи, ссоры, болезни, потери. Они могут быть разными, большими и маленькими, но без них жизнь будет пресной, и прочие радости не будут казаться людям по-настоящему яркими. Так уж они устроены…

– Ого, – девочка взяла банку в руки и уставилась на неё, как завороженная. Поднесла к уху и потрясла. В банке приятно зашуршало.

– Осторожно! – бабушка отобрала у внучки пуговки и убрала их в шкаф. – Если рассыпешь, собрать обратно не сможешь, уж очень они липучие. А человеку по нелепой случайности жизнь испортишь… Так, ну всё, последний лоскуток готов. Осталось только пришить их к полотну и, считай, готово.

– А мы точно успеем? Лоскутов здесь очень много…

– Успеем, – бабушка, прищурясь, посмотрела на странный прибор, напоминающий часы, но с кучей стрелок и двигающимся циферблатом. – Мальчик родится через два дня, так что нужно поторопиться. Бери корзинки и пойдём в вышивальную комнату.

И пока бабушка доставала из шкафа баночки и нитки, девочка подняла с пола невесомые плетеные корзины, полные самых разных лоскутков. Они искрились, переливаясь невероятными и красочными узорами, и от каждой из корзинок исходил едва ощутимый аромат.

– Не могу понять, – принюхалась девочка, пахнет то ли фруктами, то ли цветами, то ли морозным утром…

– Всем сразу, – у бабушки на щеках появились ямки от широкой улыбки. – На самом деле, каждый лоскутик пахнет по-особенному. Именно с этими запахами к человеку всегда приходят разные воспоминания. Например, аромат кипяч?ных простыней возвращает кого-то в детский сад, мандаринов – в новый год, а крема для рук – в мамины объятия…

Бабушка остановилась у деревянной двери с круглой стальной ручкой и несколько раз провернула ключ в замке.

– Вау, – только и смогла сказать девочка. – Сколько раз я сюда ни заходила, а всегда как впервые вижу. Вряд ли когда-нибудь смогу перестать восхищаться, глядя на всю эту красоту…

– Скорее всего, и не сможешь, – посмеялась бабушка. – Я вот почти всю жизнь здесь провела, и даже мне время от времени дух захватывает.

Комната была огромной, практически бесконечной, и в ней, растянутые на резных деревянных рамах, ровными рядами стояли полотна – очень высокие и пониже, некоторые – совсем маленькие, с человеческий рост. Но все полотна стояли парами – светлое, лёгкое и воздушное полотно напоминало небо в солнечный день и на ощупь было похоже на шёлк. Его пара – полотно цвета вечерней грозы ощущалось плотным бархатом под пальцами, и от каждого из них исходило очень приятное, живое тепло.

– Сложно даже представить, сколько здесь человеческих жизней, – девочка осмотрела зал, которому не было ни конца ни края. – Как же мы найдём ту, которая нам нужна?

– Она сама тебя найдёт, – улыбнулась бабушка. – Полотна, для которых ты вязала лоскутки, будут словно светиться изнутри. Ты поймёшь, когда сама их свяжешь. А наша жизнь – вот она.

Бабушка показала на пару высоких полотен практически у самого входа в зал.

– Смотри-ка, нашему парню повезло! Жить будет дооолго.

– А тот, кому достанутся эти?

Девочка ткнула пальцем на полотна напротив. Они были раза в три короче.

– А этому повезёт не так сильно… Но мы ничего не можем с этим поделать. Сама же знаешь, что на каждом полотне уже написано имя человека, и от него никак не избавишься. Но даже если у человека будет короткая жизнь, в наших силах сделать её счастливой и интересной. Хотя, конечно, есть и такие вязальщицы, которые считают лишним тратить своё время на такие полотна…

Бабушка слегка нахмурилась.

– Я принесу для нас лестницы, – сказала она, тряхнув головой.