С любовью к Чечне

Ладно, прибежал, сел. А духота! Пытаюсь окно открыть – а фиг тебе! Не открывается. Оказалось, в третьем купе аварийное окно вообще не открывается. Моя соседка – молодая женщина с двумя пацанами лет по шесть. Ужас! Эх, Рассея! Вот и отдых: обратный путь все радости съест – хождение по мукам.

Позвонил Муса. Я ему рассказал, он в шоке. Одно утешение: мой друг заморозил в морозильнике бочонок пива для меня. Он оттаял, но холодный. Пот течет градом. Пью пиво.

Подъезжаем к Моздоку. Будем стоять минут 30, хоть подышим. Душегубка! Жене позвонил, пожаловался. «Терпи», говорит.

15.08.12.

Это был не Моздок, а Кизил-Юрт. Два года назад Муса с Султаном меня здесь встретили с семьей и сразу повезли на Каспий. А между тем, прошла первая ночь в поезде. Едем уже 15 часов.

В Гудермес прибыли в 23:15, стояли 2 часа 15 минут и отправились в 1:30. Я все это время просидел на лавочке у вокзала и слушал вечернюю молитву муэдзина по динамику с минаретов мечети, что рядом с вокзалом. Мечеть в Гудермесе новая, ночью красиво подсвечена разноцветными фонарями.

Восьмого августа ночью меня здесь встречали Муса с Султаном и сыном Мусы. И вот я снова здесь. Муса, я ему позвонил, удивился, что так долго стоим. Я Тоне позвонил и дал Юльке по мобильнику послушать муэдзина. Но звонок прервался: кончились деньги. Роуминг очень дорог.

Тут ко мне подсел пассажир из другого вагона и развлекал байками. Он из «Прохладного», ездил в Избербаш на свадьбу дочери. Это от санатория в 20 км, мы ездили туда на рынок. «Прохладное» проехали в 10 утра. После Гудермеса я завалился спать и очень хорошо выспался! Даже удивился, в такую духоту!

У меня соседи по купе – молодая женщина аварка Хава с двумя близнецами: Эмилем и Рамилем. Родом из Азербайджана, но живут в Питере. Один спокойный, а другой непоседа. Им по шесть лет.

Позже на боковых полках оказалась еще одна молодая женщина в мусульманских одеждах с девочкой и мальчиком. Агише 4 года, а мальчику 7 лет. Он перешел во второй класс и учится в частной мусульманской школе.

Едем от Невинномысска, где стояли три минуты. До этого в Минводах за сорок минут стоянки я сходил на вокзал, поел и пива попил. Встречала нас знаменитая гора Машук, где мы были четыре года назад с Султаном и моими друзьями однокашниками из Питера, Женей и Юрой. Слава богу, с желудком все нормально. Спасибо Мусе за таблетки. Поезд идет с опозданием на час. Времени 21–00. У меня уже исписались две ручки. Эта последняя, но почему-то плохо пишет. После Ростова побежали веселее. Пытаемся наверстать упущенное по расписанию время. В дороге купил журнал «Футбол» и «Спорт-экспресс», свежие номера. Прочитал все. Интересно, как там наша сборная? Любуюсь таблицей – «Зенит» вне конкуренции. (Далее полторы страницы, захлебываясь от восторга, пишу о своей любимой команде. Упускаю здесь эти «слюни радости»).

16.08.12.

Проснулся в Липецке около 9 часов. А сейчас проехали Елец. Позавтракал. Ругаю себя: забыл там купить газеты. Без новостей в дороге худо. Хотел узнать, как наши с Кот-Девуаром сыграли. Да и ручку надо было купить, эта совсем плохо пишет. Зарядка в мобильнике кончилась. Заряжал долго, до самого Ельца.

Вчера заснул было, слышу грохот в купе. Гляжу, Эмиль на полу лежит. Упал с нижней полки. Поднял голову, но не проснулся, положил ее на постель и дальше спит, стоя на коленях на полу. Я спустился, поднял его, положил на постель. Поднялся к себе на полку, только глаза закрыл – опять грохот. Эмиль снова на полу спит. Снова спустился, поднял ребенка, уложил, укрыл его простыней. Затих.

Утром спрашиваю – ничего не помнит. Спал, говорит…

Все о Мусе думаю. Наша последняя встреча опечалила… Мы ведь не расставались все эти дни. Ближе, чем Муса, на этом свете у меня друга нет. Он всегда был легким на подъем. Энергичным, стремительным. В студенчестве, когда после занятий мы шли с ним с Менделеевской линии через Тучков мост на Петроградскую сторону, я едва поспевал за ним. А теперь он говорит: и море ему противопоказано, и пешие прогулки. А по-моему, он слишком доверился эскулапам. Охотно принимает всякого рода процедуры и свято доверяет медикаментозным средствам. Наверное, это все нужно, то, что «доктор прописал». Но сам? Сам для себя что делает? Ничего. Советовал ему свою «болтушку», даже Дет, и вняла, а он не хочет. А я, приняв кружку своего зелья, полдня ничего есть не хочу и прекрасно себя чувствую. А Муса с утра плотно завтракает, его желудок всегда требует еды. Даже пост соблюдать в Рамадан не в состоянии. Говорит, что держать уразу ему не позволяет «сахарный диабет». А мне кажется наоборот: пост ему бы явно пошел на пользу. Вон Султан, за время поста заметно похудел, постройнел и чувствует себя прекрасно!

Душа болит за друга. Вялым каким-то стал Муса. Пробовал заговорить с ним о творчестве, о его новой монографии. Зимой приезжал к нам и так увлеченно рассказывал о добытых в Москве архивных материалах по истории Чечни. Мы с Тоней слушали, открыв рты. А теперь как-то сказал без энтузиазма, что написал уже довольно много. Возит ноутбук с собой, но его, по-моему, больше интересуют результаты Олимпиады. Я привез с собой распечатку «Вещего Олеговича», чтобы в дороге поработать. Муса немного почитал и отложил. Почти ничего не сказал. В последний день попросил, а я уже упаковал.

Предлагал ему философско-публицистический журнал начать выпускать, но он особого интереса к этой идее не проявил. Сам-то я все еще чего-то придумываю. Доселе Муса живо откликался… Очень хочется, чтобы мой друг на позитив настроился, был всегда в тонусе.

Приеду, попробую ему написать. Эта моя тетрадка начата с письма «Из Константиновской слободы», написанного Мусе. Но я забыл об этом и письмо Мусе не дал прочитать. Отправлю по почте. Но добавлю туда кое-что. Словом, о Мусе эту беседу «наедине с самим собой» еще долго буду вести. Ведь нет на этой земле у меня друга более близкого, чем он.

Чечня

Ты покорила сердце разом
Седая, горная страна, —
Вершины гордые Кавказа, —
Хмельная радость без вина.

Я был на родине у друга,
Недавно выйдя из огня,
Прошла по Аду круг за кругом,
Многострадальная Чечня.

О, Ангел – златые власы!
Я видел древнюю икону…
И тот же взгляд был у Мусы,
Хотя Муса суннит исконный.

Не дав душе ожесточиться,
Мой друг так ясен, светел столь,
Что не узришь – как кровь сочится —
Незаживающая боль.

Аллах, скажи, что происходит
С моей российскою землей?
Ведь нечего делить нам вроде,
Мы жили дружною семьей.

Или распалась связь времен,
Господь страну мою оставил,
Грехом тяжелым оскорблен,
К другой земле свой путь направил?

Чему учили нас с тобою
На философском факультете:
Народы связаны судьбою,
Что неразрывны узы эти.

Что «историческая общность» —
Народ советский. Вот те на!
Вкралась в теорию неточность:
Бурлит огромная страна…

Но «дольше века длится день»,
И жить нам надо как-то дальше,
Без злого умысла и фальши,
Нагнавших туч снимая тень.

Пандур играл, звала зурна,
Она легла на сердце разом,
Такая гордая страна,
Седая старина Кавказа.

Как братья, связанные кровью,
Мы обнялись. Прости же, друг,
И в то мгновенье понял вдруг:
С Чечнею связан я любовью.

11.05.09.

Два часа дня. Проехали Жданку. Через пару часов будем в Туле. А потом, к 8 вечера, подберемся к белокаменной: Москва-Курский вокзал. Стоять будем 33 минуты. После Москвы из крупных останется только Бологое. Огромная страна Россия! Пью кофе, смотрю в окно и осознаю, что дорога смертельно надоела! Жара ушла. За окном ясно, но без солнца. Облака. Словом, все позади. Кажется, я проспал дождь. В тамбуре весь пол залит. Там окно открыто.