Поверь в свою Звезду!

В один из вечеров всех желающих пригласили в Интерклуб. Я пошла с удовольствием, Сергей остался на вахте. В Дананге, в отличие от поселка, куда наше судно пойдет чуть позже, люди жили более интересной и активной жизнью, помнятся кое-какие постройки и здания, магазины, в которых можно было купить амфоры и вазы, а также украшения. В Интерклубе нас усадили за один общий длинный стол, на котором из закуски были, как мне помнится, лишь лук, нарезанный кольцами, помидоры и сладкий перец, без соли и специй, и много различного спиртного. Но поскольку наш экипаж был сытым, мы просто пришли развлечься и отдохнуть морально от повседневных забот. Зал был большим, где стояло много столов, за которыми отдыхали моряки с других судов, городов и различных стран Мира.

Раздалась интересная и громкая музыка, под которую вошли в зал человек двадцать, местных очень красивых и изящных девиц. Их как-то быстро востребовали мужчины, но не с нашего судна, кто танцевал, а кто ушел в уединение… Как мне объяснили наши ребята, что это здесь в порядке вещей, страна бедствует, законы не нарушаются, а государство при этом еще что-то имеет. Я смотрела, удивлялась, но в душе не было ни капли укора и осуждения. Наши парни сидели скромненько, их денег хватило бы разве что на обычный танец с местной красоткой. Зато веселью наших подвыпивших ребят, ну ни как не занимать. Девчонки с нашего теплохода вели себя скромно и прилично. Я же в свою очередь, что называется, оторвалась по полной программе. Как потом рассказывали Сергею ребята: «Ой, там Гульжан, так зажигала!» Выпив и изрядно захмелев, я пошла в пляс, извиваясь, удивляя и забавляя наших парней.

Не заметно для себя, мы с Виталиком, бросив всех, ушли на прогулку-экскурсию, по огромному зданию Интерклуба, в котором было много мелких магазинчиков и каких-то контор. Нам было в интерес наблюдать, как ужинают, ловко орудуя палочками, местные симпатичные девчата, которые в свою очередь очень стеснялись нашего присутствия, улыбались, избегая с нами встреч и общения.

Уже была глубокая ночь, когда мы, в конец, уставшие и подвыпившие должны были возвращаться на судно. За исключением девчат, все парни были пьяны в «ураган». Свое поведение я помню едва смутно. Ребята, почти из рук в руки перенесли меня с катера на трап нашего судна, при большом волнении и качке, был риск свалиться в воду. Я уже ничего не чувствовала и не осознавала, и лишь сильные руки подхватывали, удерживали и оберегали меня в тот вечер, тогда еще совсем бестолковую, но очень счастливую.

Что было потом, головная боль, тошнота. Втихушку, пробравшись в подсобку, я долго склонялась над раковиной, ругая себя «на чем свет стоит». Ну а после в моей каюте, мы еще какое-то время весело общались с Виталей и его напарником, пареньком тоже весьма симпатичным, и совсем не желающим покинуть наше общество. Сидя с Виталькой слегка в обнимку, беззаботно беседовали о глупостях, не заметив, как вдруг открылась дверь. Почти ворвавшийся Сергей, радостный и веселый, с восторженным криком: «Гульджан», вдруг помрачнел и резко развернувшись, кинулся прочь от каюты. Я не понимала его поведения и крикнула вслед: «Сергей, Сергей!». До меня просто не доходило тогда, что он может испытывать ко мне обыкновенные человеческие чувства, что это ревность и боль обиженного паренька. Но я этого не осознавала и не хотела понимать, просто знала, что наступит завтра, и мы будем вновь обычными друзьями. О чем, собственно и сам Сергей, также подумал. Он принял увиденное за должное, решив не мешать, просто оставаясь приятелем.

Ну а мне было радостно и весело в душе, от общения и близости с Виталием. Мы стали с ним чаще встречаться, не скрывая своих отношений. Все даже как-то стали привыкать к этому, воспринимая за должное. Но в наших беседах и общении не было искреннего увлечения. Да, он был симпатичен мне, но познавая его, я как-то больше отдалялась от него, далее поцелуев у нас ничего не получилось. Позже, когда мы уже будем близки с Сергеем, я так и не отвечу на его вопрос: «почему между нами с Виталиком ничего не было?». А я на тот момент, просто не хотела унизить Виталика в глазах ребят. Так мы и расстались с ним, стихийно и незаметно. Но в душе был осадок. Виталик ничего дурного не говорил обо мне при разговоре с Сергеем, я в свою очередь не говорила лишнего в его адрес. А Серегу в ту пору брала ревность, недоверие и непонятный интерес.

Сейчас, оглядываясь назад, я вспоминаю с легкостью те деньки и понимаю, что непредвиденные обстоятельства и моменты могут случаться с любым и каждым, это вполне нормально, это жизнь. Просто на тот момент мы с Виталей, может быть, были несколько безграмотны. Искусству любви порой учишься всю жизнь. И по собственной глупости два интересующих друг друга человека, в миг просто отдалились, неосознанно, необдуманно. Ну а Сергей в свою очередь, как мне покажется тогда, станет первооткрывателем моих интересов, моей жизни, моих познаний. Мне стало с ним занятно. И мы уже не расставались практически никогда, каждое свободное время проводили вместе, гуляли по Магадану и Владивостоку, ходили в кафе, с удовольствием поедая мороженое и радуясь жизни. Виталик ушел в сторону, замкнулся в себе и больше нам никогда не мешал. Но это все после.

…Помнится необычный случай, как-то подошел ко мне старпом и попросил приготовить обед на 20 человек, чтоб покормить местных рабочих вьетнамцев. Я немного озадачилась, а он пояснил, что трудяги запросто сделают работу за день, что нашим ребятам под силу выполнить, возможно, за месяц. Предстояло за время нашей стоянки в порту очистить судно от налипших ракушек и ржавчины. Вьетнамские парни были невероятно ловкими, трудолюбивыми и жилистыми ребятами. Подвязавшись наспех веревками, они действительно как-то очень быстро и ловко выполнили свою работу. Приготовив им ведро перловки с хлебом, было жаль, вот так просто отдать пустую, ни чем не заправленную еду, и я подлила туда масла, добавив мясные консервы. Потом с любопытством наблюдала, как те усевшись в рядок на корточках рядом с судном, очень бережно и поровну поделив крупицы каши, кто в платочек, а кто в бумажку, ели с таким аппетитом! После увиденного проявился всплеск эмоций и уважения. В таких ситуациях, действительно станешь ценить все, радоваться жизни и всему вокруг, чистому мирному небу.

Мира тебе и процветания, измученная земля Вьетнама, счастья тебе, не поверженный стойкий народ!

С Ли Ван было необычайно интересно и забавно общаться. Я всегда очень любила ириски, постоянно имея их при себе в кармане. Вместе с Сергеем мы общались с Ли на языке жестов, а в глазах позитивного вьетнамца светилось искреннее уважение. Он не мог правильно и вежливо изъясниться, впрочем, как и мы сами, а увидев меня, очень забавно и радостно произносил: «Гюльдзан, илиску дай», я, весело смеясь, всегда угощала его.

Близился Новый год. Местное население, кто как мог, готовились по своему к празднику. Многие жили в хижинах из тростника, спали на циновках, и кроме кое-какой посуды и одежды, не имели ничего. В одном из жилищ меня угостили самодельной конфетой. Других у них не было, после мне стала понятна причина симпатии Ли Вана к «илискам». Засунув в рот псевдо конфету, я не знала, куда бы поскорее сплюнуть и избавиться от нее. То была леденцовая жгуче-горькая смесь. Это говорило, конечно, о недостатке, но сам народ был очень дружелюбным, и мы с Сергеем все чаще приходили в деревню, сникая уважением к местному населению. Он лазил на пальмы в попытке сорвать для меня лист, что не так-то просто было сделать без ножа, тем самым, легко выдавая свои ночные похождения, чреватые последствиями.

Однажды, играя с местными в бадминтон, Сергей пошутил с ними по поводу моего происхождения, намекнув обо мне, сидевшей рядом, мол, я вьетнамка, мы женаты, и у нас есть бой – сын, маленький. Меня очень забавляли такие шутки, хотя на тот момент, Сереем было предсказано будущее.

– Мысль материальна!

На тот момент Сергей знал о моем увлечении к курению, даже пытаясь пристыдить, но указывать мне не мог и не смел. Наша связь была не достаточно крепка, он боялся не ловким поведением сломать еще непонятные, но доверительные отношения. Приближался тропический Новогодний праздник. Мы все ближе становились друг к другу, и было не понятным, ни мне, ни ему – толи любовь нас связывала тогда, или просто взаимная привязанность и общие интересы. Каждый вечер, сломя голову, мы мчались, друг к другу на встречу.

Экипаж не удивлялся таким веселым и не озабоченным отношениям, позитивно воспринимая наши действия, нормально реагируя на пару, запросто сидевшую в обнимку, за просмотром ежедневного кино в столовой экипажа. Стармех, человек в возрасте, которого все с уважением называли дедом, как-то обратил в нашу сторону фразу: «все у вас будет хорошо, и вы поженитесь».

Но, кое-кто из состава, от недостатка женского внимания в длительных рейсах, ревностно кидал реплики в адрес Сергея, на что тот давал решительный отпор. Ему дважды пришлось по-мужски решать вопрос, сначала с одним из ребят, а после, яростно сцепиться в настоящей схватке со своим непосредственным начальником. Электромеханик невежливо бросил упрек Сергею, по поводу его общения с «чернью». Тогда мой друг доказал свое «Я», и в свою очередь мною обуревала гордость за его решительные мужские действия. Но он был чуточку ревнив, мог случайно и не навязчиво разбудить во мне ревность своим поведением, от чего я злилась и страдала. Мы ссорились и вновь мирились.

После Вьетнама наш путь лежал на Филиппины. За время пребывания там нашего судна, я удивлялась жизни местного населения и всему окружающему. На борту нашего теплохода постоянно находились с десяток военных, так как рядом находилась военная база. Наверное, со стороны нас веяла «советская угроза». Но для меня лично, ничто не было чуждым, пограничники казались такими же обычными людьми, мы пытались объясняться и общаться. Покидая берега Филиппин, в моих мыслях осела некая неудовлетворенность. Эта страна, где нам не разрешалось ничто и никак, так и осталась для меня не изведанной загадкой. Но помнится, меня очень удивляли местные ребята-подростки, подплывавшие близко к нашему теплоходу на джонках. Своим пакостными действиями сексуального характера, изображая непристойные движения, они все же вызывали смех и улыбку.

На обратном пути вновь предстояла очередная встреча с Вьетнамом, после Северная Корея, где Сергей решил пойти в Интерклуб, мне почему-то не захотелось больше туда идти, не было настроения.

Вечером, сидя в своей каюте, я услышала веселый и взбудораженный голос вернувшегося Сергея. Он сразу зашел ко мне, довольный и отдохнувший, неся с собой купленный на берегу, первый для меня подарок, красивую неваляшку. Его внимание было приятным.

После Кореи нас направили на Японию.

Встреча с Токио, Осака и Нагоя оставили в моей памяти навсегда незабываемый восторг от столь развитой жизни. Мы гуляли в портах, Сергей, имея навыки фотографа-любителя много фотографировался. Но меня захватывал в кадр не часто, от чего было немного досадно. Но меж тем, как все старались поскорее обежать магазины, где был в изобилии любой товар, я пыталась как можно больше все увидеть, интересным было все. Но от загазованности, к вечеру появилась сильная головная боль. Тут уж призадумаешься – как же люди-то там живут? Ведь это так тяжело.

Приближалось 8 марта. Большую часть валюты я тратила на различные сувениры. Приобрела большой альбом для фотографий, что у нас в Союзе был в большом дефиците, и, который до сих пор, единственной памятью о Японии, хранится у сына. Очень нравилось мороженое, не шедшее ни в какое сравнение с тем, что мне приходилось отведать по жизни.

Нам на каждого члена экипажа во время рейса ежедневно выдавалось тропическое довольствие – белое вино. Иногда я брала его, так на «всякий случай», порой меняла на сок, который шел в охотку из-за жары и постоянной жажды. В каждом из переходов, всем выдавали по ящику яблок или апельсин, а так же бананы, мороженое, арбузы и манго, по тем временам не слыханная роскошь. Моему наслаждению не было предела.

На праздник всех женщин на судне заменили в работе ребята, предоставив день на отдых, как бы в подарок. Вместо меня работал судовой доктор, которого мы ласково величали «Василич». Нас торжественно поздравили, подарив живые цветы и грамоты, а Сергей не подарил мне ничего. Мы начинали понемногу ссориться.

А впереди Магадан, от которого я была не в восторге, город мне совсем не понравился, грязный, с постоянно жуткими и пронизывающими ветрами.

Мы вместе с ребятами иногда ездили в кино. Как-то на пути нам повстречался спекулянт, он торговал тюльпанами, которые держал в дипломате. Сергей замешкался, несколько раз останавливаясь, не решаясь купить, так как цена неизмеримо кусалась – 8 рублей за три цветка, в то время как во Владивостоке цена держалась от трех рублей за отличный букет. Было не очень приятно наблюдать сцену его действий. Лучше бы он тогда просто прошел мимо. Потянув за руку, я отговаривала его от покупки, но наконец, решившись, он все же купил цветы. Мне было как бы и приятно, но в душе остался какой-то необъяснимый негативный осадок. Про что шел тот фильм, куда все пошли, уж не помню. Мы с Сергеем сидели на заднем ряду, казалось, кроме нас двоих ничего не существовало. Не обращая внимания на сидевших рядом зрителей, сжимая от нежности и ласки руки, мы не сводили глаз друг с друга. Тогда Сергей как-то неожиданно для себя отметил вслух, что я самая лучшая, что он меня обожает. Возможно, то была необъяснимая любовь.

Там же, в Магадане нам предоставили возможность отдохнуть в «Солнечной долине». Мы, как и всегда, сидели рядом в автобусе, а на одной из остановок Сергей вышел. Вернувшись, протянул мне маленькую шоколадку за 20 копеек. Было приятно, но в тот же миг он вынул из кармана еще несколько штук и угостил остальных девчат. Стало немного обидно и неприятно, его умысел был ясен – чуточку ущемить мое достоинство. Мы вновь поссорились.

В этот же период я значительно подорвала свое здоровье, подолгу ожидая на остановках автобус. Сергей, как мог, обнимал и согревал меня, стоя рядом, а я чуть не плакала, промерзшая от холода, проклиная чуждый мне Магадан.

После мы какое-то время стояли в Находке. То ссорились, то мирились с Сергеем по любому пустяку. Он иногда укорял меня Виталиком. Я обижалась на его, иногда невыносимые, мелкие и характерные выходки, которые, к удивлению, самой природой передались моему шаловливому и такому же пакостному, в хорошем смысле слова, сынишке.

Находку я любила, часто гуляя по городу с Сергеем, а он иногда очень заботливо и внимательно относился ко мне, понимая, что мы не можем быть друг без друга.

Как-то вечером, освободившись от своих дел, я пошла вопреки всем запретам в машинное отделение, навестить сердечного друга. Просто разбирало любопытство, как это, находиться на судне, и не побывать у мотористов! Сергей был несказанно рад моему неожиданному визиту. Наверно, то было судьбой писано. Мы улыбались друг другу, я слушала на половину, он показывал технику, рассказывая о работе и своих полномочиях, и вдруг, подойдя близко, спросил: «Пойдешь за меня замуж?». Не будучи готовой к такому повороту событий, весело рассмеявшись и ничего не ответив, я убежала, а вечером написав письмо сестре, засунула в конверт наши фотографии с Сергеем. В сообщении был сделан акцент на наши взаимоотношения, с пояснением, что это Сергей, ему 23 года, и по приходу во Владивосток мы подаем заявление. Вот так, сама не ожидая, я вдруг неожиданно дала согласие, не осознавая серьезности своего шага.

По окончании дежурства Сергея, мы вновь встретились в его каюте, болтая о мелочах. Между делом, как бы невзначай, мне пришла мысль сообщить о своих откровениях с сестрой, и не более. Но он, никогда не интересовавшийся и не лезший в личное, стал настойчиво просить письмо. Почти наотрез отказываясь на просьбу, я все же не устояла, не однозначно реагируя на четкие утверждения друга: «ведь теперь у нас нет секретов!». Мой ответ для него, теперь был ясен и понятен. Я не могла произнести вслух то, что он хотел услышать, но изложила все верно и правильно на листе бумаги, то был верный ход. Теперь все наши дальнейшие планы по поводу будущего плавания вмиг рухнули. Перед нами стояла задача, взять отпуск, списаться с судна, подать заявление и сыграть сразу три свадьбы, официально во Владивостоке, после в Якутии, у его родителей, ну а потом в моем Серебрянске. На этом и решили.

Скоро на судно пришла замена из кадров. На море было заметное волнение, а на завтра мы должны были покинуть теплоход, своим ходом добираясь до Владивостока, к родственникам Сергея и в пароходство, для оформления длительных отпусков, у меня на четыре месяца, у него на положенные восемь. К тому времени Сергей уже успел подписать свое заявление у стармеха и мог смело уезжать. Приходилось ждать меня, без подписи моего заявления капитаном, отсутствующим на судне, я не могла ехать в отдел кадров.

…Как-то, еще находясь во время очередной стоянки во Владивостоке, Сергей хотел вместе со мной прийти в гости к его родственникам, как бы представляя меня им. Тогда я еще не воспринимала его всерьез, не придав значения его приглашению.

В определенное время он, нарядно одевшись, искал меня по судну, и нашел на камбузе, беззаботно увлекшуюся какой-то выпечкой. Приятель удивленно возмутился тем, что я еще не собрана. Тогда он считал меня своей девушкой, ну а я со своей стороны не осознавала его своим парнем, поэтому необычный тон друга, казался для меня удивительным, заставляя призадуматься в очередной раз, что ты кому-то всерьез нужна. Отказавшись идти, ссылаясь на всякие глупости, я осталась на судне, а Сергей ушел с испорченным настроением. Он мне потом объяснял, что очень хотел хвастануть перед своими родственниками, самоутвердиться…

В последний наш вечер на т/х Л. Михеенко мой друг вместе с ребятами устроил небольшую отходную, вина было много, скопилось тропическое довольствие, большей частью и мое. Сергей, практически человек не пьющий и не курящий, несколько отдающий внимание спорту, в этот вечер решил как-то расслабиться. В пьяном состоянии я его видела за шесть месяцев всего два раза. Он был смешной, но не буйный, просто провалился в сон. Ребятам ничего не оставалось делать, как втихушку от начальства завести его ко мне, заменив на вахте. Серега спал, я думала о предстоящей перемене в жизни, верила в него, и наверно любила.

– Ты еще не знаешь, Сергей, что когда-то, будешь читать эти строки, вспоминать, и возможно, сожалеть о совершенных ошибках, но это все еще впереди…

Ну, а у меня на пути жизнь, еще полная азарта, испытаний, тревог и проблем…

Наутро следующего дня Сергей очень нервничал, ему надоело ждать меня, не терпелось поскорее покинуть теплоход, что-то гнало его, будто какая-то усталость.

Я долго не могла дождаться возвращения капитана на судно. А мой сердечный друг, буквально лишь чуток не дождавшись его прихода, взяв свои вещи, ушел. Встретившись по дороге с капитаном, на заданный вопрос: «почему без Гульжан?», ничего не ответил, и за мной обратно не вернулся.

Уже заметно штормило, на душе было не спокойно. Объявили штормовое предупреждение, судно отошло на рейд, а мне пришлось еще на ночь остаться на корабле. Но стихию не предугадаешь, на несколько дней стало невозможным попасть на берег. Курировавшие на рейде катера не могли близко подойти к судам, оставалось только пережидать.

Сергей каждое утро бегал в пароходство, узнавать о причине задержки наших ребят и меня, так и не приехавших вовремя во Владивосток.

Наконец стихия поутихла, я перегруженная чемоданом и вещами сошла на берег, не взяв с собой подарок Сергея – неваляшку, так как не хватило рук, а игрушка бы попросту сломалась в пути. Оставив ее своей соседке и напарнице Галине, чувствовала, словно оставляю там частицу нашей любви. Сергей впоследствии, конечно же, обиженно огорчится.

Поезд отходил с вокзала Находки поздним вечером. Я к тому времени уже бросившая практически курить, находясь в стрессовом состоянии, чувствуя себя покинутой, купив по дороге пачку сигарет, закурила, решив, что с Сергеем все кончено. Думала, что по приезду в Пароходство оформлю отпуск, и сразу же поеду отдыхать домой.

Наутро следующего дня поезд прибыл во Владивосток. Сдав вещи в камеру хранения, я налегке подалась в отдел кадров. Там было много знакомых ребят, все спрашивали о причине нашей задержки на судне. Сидя на стуле, среди огромной толпы моряков, мне предстояло ждать своей очереди. Сходив в туалет, от тоски скурила еще одну сигарету. Вернувшись и только присев, чуть не охнула от неожиданности, когда рядом подсев и обняв меня, появился очень веселый, скучающий и переживающий за меня, мой Сергей. Я не на шутку заволновалась по поводу находящейся в сумке злосчастной пачки сигарет. Быстро соскочив, якобы по нужде, поскорее избавилась там от своего «компромата», который очень кстати пригодился к зашедшим туда девицам.

После оформления необходимых документов, мы с Сергеем, сев на такси, поехали на вокзал за моими вещами, после чего сразу же отправились, по вдруг возникшему моему желанию, в специализированный магазин для работников морфлота, куда вход был разрешен строго по удостоверениям. Я сказала, что пока есть чеки, надо купить ковер, так как они в то время были в большом дефиците. Новую жизнь надо было с чего-то начинать. Выбрав самый большой и красивый бельгийский ковер, попросив продавца его упаковать, стала отсчитывать чеки. Сергей, немного подумав, выдал следующую фразу:

– Ладно, давай напополам. И, как бы с иронией прокомментировал: «Если будем расходиться, поделим его напополам».

Он добавил мне ровно половину суммы стоимости товара, а у меня вновь появился неприятный осадок, по поводу его не очень красивой мысли. Из магазина мы направились к такси. На пути, встретившиеся нам прохожие, улыбаясь, сказали, что мы будем счастливы.

На пороге квартиры тетки Сергея, нас встретила его доброжелательная и очень обходительная, замечательной души, бабуля. Она называла меня Жанной или Жанночкой.

В моем чемодане было полно всяких гостинцев, о чем я позаботилась заранее, зная, что у тети Вали есть два сына двойняшки, Ромка и Аркашка, лет десяти.