Королева. Выжить и не свихнуться

Затем, когда все закончилось, мы вернулись во дворец, и я приказала налить огромную бадью с горячей водой. Окунулась в нее с головой, прогоняя промозглый январский холод, что пробрал меня до костей, смывая грязь, пыль и запах чужого города. Мечтала, что вода поможет забыть голодные глаза и изуродованные лица тех, кто толпился у церкви, втайне надеясь, что если короли Англии обладают даром исцеления, то этот самый дар защитит меня от заразы.

Но надо что-то сделать с нищими – кажется, их в этом городе слишком много!

Пока пребывала в думах, фрейлины переодели меня к обеду – на этот раз я выбрала белое платье с продернутыми золотыми нитями. Похожие нити вплели в волосы, соорудив слишком сложную для моего понимания прическу. В мыслях я все время возвращалась к увиденному в городе, поэтому решила позвать для беседы лорда мэра, нет же, мэра города. Кажется, это были два разных человека… Вот и пусть оба и приходят, будем разбираться, что творится во вверенном им хозяйстве!

После обеда я вновь беседовала с испанским послом, опять заверявшим меня в расположении короля Филиппа. Мощь этой державы могла стать надежной опорой для Англии, если начнется французское вторжение. Но Филипп требовал слишком дорогую цену за свою дружбу – руку королевы и вовлечение Англии в испанские войны на континенте.

– Дорогой граф, – вздохнула я, преданно заглядывая в черные глаза посла, после чего захлопала ресницами. – Мои утро и день выдались суетные. Признаюсь, я все еще не обдумала предложение, полученное от нашего дорогого друга и возлюбленного брата. – Не перегнула ли я палку с братом, если он мучается любовным томлением? – Давайте уж лучше веселиться!..

Веселиться у меня не получалось, да и есть тоже. После посещения города кусок не лез в горло. Вид испанского посла, танцующего с Катериной Грей, также не способствовал улучшению аппетита. С трудом дождавшись окончания застолья, ушла на заседание Тайного Совета, которое, как и ожидала, началось с обсуждения будущего короля Англии. То, что королева до сих пор пребывала незамужней, подозреваю, не давало советникам спокойно спать. Большинство из них склонялось к графу Аррану, одному из претендентов на шотландский престол. Выдав меня правильно замуж, Англия могла бы не только заполучить лояльного короля, укрепить свои позиции в его стране, но и, дай бог, при удачном раскладе еще и присоединить Шотландию к короне.

– Дорогие мои советники! – прервала я бурные дебаты. – Конечно, я выйду замуж за того, кого вы мне укажете. – Взглянула на довольные лица мужчин. Рано они радуются! – Но с одним единственным условием.

Я взяла театральную паузу, вглядываясь в настороженные лица, кажется, ожидающие от королевы какого-то подвоха. Они не ошиблись!

– Вы – мой Тайный Совет, и за этот выбор вам придется отвечать наравне со мной. Если я выйду за того, кого не знаю и не полюблю, то исполнение супружеского долга вы возьмете на себя.

На советников напал ступор, заодно парализовавший их голосовой аппарат. В установившейся тишине я продолжала:

– Вас почти двадцать, вот и поделитесь, когда и чей черед… – Я все же с опаской взглянула на архиепископа Хита. Кажется, его сейчас удар хватит! – Наследника тоже пусть кто-то из вас рожает. – Мой взгляд остановился на дородном Томасе Перри, но я на всякий случай промолчала.

Советники тут же разразились негодующими криками. Те, кто помоложе, откровенно ухмылялись. Так и знала, что будет балаган! Наконец, с огромным трудом Уильям призвал всех к порядку. Я улыбалась Роберту, который выглядел крайне довольным происходящим.

– Чего вы добиваетесь, королева? – устало спросил государственный секретарь, потерев виски.

– Я выйду замуж за того, кого выберу сама. Не может быть и речи о свадьбе по портретам! Мой отец, Генрих VIII, однажды сделал подобную ошибку, женившись на Анне Клевской, с которой потом развелся. И все из-за того, что портрет не соответствовал оригиналу. Поэтому вначале я собираюсь встретиться с каждым из претендентов. В случае, если между нами возникнет взаимная симпатия, мы обсудим детали брачного договора.

Совет попытался воззвать к моему чувству долга, но я напомнила им еще раз о супружеском. Наконец смирившись, они принялись обсуждать достоинства мужчин правящих домов Европы. Я молчала, с интересом прислушиваясь к беседе. Кто знает, может, и вправду выйду замуж? В предыдущей жизни не получилось, посмотрим, как выйдет в этой.

Тайный Совет склонялся к тому, что мне обязательно приглянется шведский кронпринц, которого считали самым красивым мужчиной в Европе. Я согласно покивала – об этом уже донесли фрейлины, донельзя взволнованные будущими смотринами. К тому же союз с богатой и сильной Швецией, находящейся под боком, сулил немалые выгоды Английскому королевству.

Эрцгерцог Карл Уильяму Сесилу не понравился заранее. Государственный секретарь поделился слухами о том, что у австрийца слишком большая голова – последствие водянки в детстве. К тому же, Карл переболел оспой. Хотя послы заверяли, что молодой эрцгерцог крайне приятен внешне и болезнь не оставила следов на его теле и лице.

– Но ведь ему только девятнадцать! – напомнила я, слушая жаркие дебаты советников. Те, кто был на стороне эрцгерцога, принялись уверять меня, что молодой возраст в деле любви и рождения наследника не помеха, чем вновь вогнали архиепископа в краску.

В конце концов Карла забраковали, зато сошлись во мнении, что, если не выгорит брачный союз со шведами, ко двору следовало бы пригласить принца Фредерика. Дания была полностью протестантская страна с сильным флотом, что могло бы устроить аппетиты советников. К тому же, поговаривали, что Фредерик вполне симпатичный и обходительный мужчина.

С графом Арраном, шотландским претендентом, я могла встретиться лишь тайком, чтобы не рассориться с Францией окончательно. Шотландией правила француженка маркиза де Гиз, и брачный договор с Арраном означал бы, что мы открыто выступаем против нее. Это могло бы привести к войне с Францией, к которой мы еще не были готовы. В Париже безвылазно сидели наши дипломаты, пытаясь подписать мирный договор, но пока что безрезультатно.

Война с Францией… Эти страшные слова прозвучали вновь, когда речь зашла о единой форме богослужения во всей стране. Англия встала на путь Реформации еще при Генрихе VIII, отце Елизаветы, но была насильно возвращена в лоно традиционной церкви католичкой Марией. Ввести единую протестантскую мессу и сделать королеву главой церкви, как собирались в ближайшем времени, означало бы разрыв с Ватиканом. После него страна могла бы стать законной добычей любого христианского короля. К примеру, французского.

Испанцы тоже могли позариться, но пока Филипп Испанский все еще пребывая в надежде на брачный союз, он был на нашей стороне.

Я слушала и кивала, соглашаясь с Советом. Еще бы не соглашалась! Мы укрепляли военные позиции на севере страны в предвидении французского вторжения через Шотландию, а также города на юге. Во время царствования Марии Англия потеряла Кале – порт на берегу пролива, отделяющего страну от материка, и у Франции появился удобный плацдарм для нападения. Но мы готовились – набирали людей в армию, помирились с Антверпенскими ростовщиками, заказывали во Фландрии порох, латы, палицы, торжественно обещая заплатить как можно скорее. Что-то надо было решать с флотом – границы Англии охраняли всего лишь семь мелких военных судов и восемь купеческих бригов, приспособленных для патрулирования. Да и денег особо не было. Казна оказалась пустой – бывший король-консорт Филипп выгреб все до последнего пенни на собственные военные операции в Европе. Внешний долг Англии представлял собой угрожающую цифру.

Правда, Парламент собирался субсидировать новое правительство, и в этом случае каждому из графств пришлось бы внести немалую сумму в казну. Но их все равно бы не хватило на реорганизацию и усиление армии.

Я слушала и молчала, решив любой ценой не допустить кровопролития. Соглашалась с советниками, занимавшими выжидательную позицию, унимала особо активных, когда зашла речь о помощи протестантам в Шотландии. Если уж помогать, то советом, дружеской поддержкой и немного деньгами. Тут самим не хватает! Войска посылать не будем, пусть сами разбираются.

И еще я собиралась экономить. Запросила у Совета информацию о содержании королевского двора, решив сократить количество слуг, собственные траты и расходы на развлечения, а то, кажется, живу я не по средствам. Зачем четыреста гвардейцев для личной охраны, доставшиеся от королевы Марии? Если она страдала паранойей, то это ее личные тараканы. Мне же вполне хватит дюжины. Уильям не соглашался – наверное, после того, в чем я призналась этим утром. Наконец, мы сошлись на тридцати. К тому же, упомянул государственный секретарь, врач, пользовавший Марию до самой смерти, был выписан из Нидерландов и все еще находился в стране. Быть может, королева захочет с ним встретиться?

Я кивнула – встретимся!

Наконец, совещание закончилось, и я вышла из зала в прохладный коридор Уайтхолла, чувствуя, как горят разгоряченные щеки.

– Елизавета, подождите! – раздался голос Роберта.

Пришлось остановиться. Вместе со мной замерли гвардейцы и дождавшиеся королеву фрейлины. Девушки почтительно отступили, пропуская лорда Дадли. Я уже привыкла, что одна я останусь лишь тогда, как меня похоронят, обернулась и произнесла:

– Роберт, конечно же, я помню о сегодняшней партии. Мысль о ней придавала силы весь этот день.

И я пошла по галерее к своим покоям, прислушиваясь к шороху платьев фрейлин по каменному полу дворца. Роберт следовал за мной. Наконец девушки приотстали, давая нам возможность поговорить наедине.

– Вы выглядите уставшей, – произнес лорд Дадли. В его голосе прозвучала неподдельная тревога.

– Заседание оказалось утомительнее, чем я ожидала. Но игра обязательно состоится, обещаю вам!

Не зря же я вызвала с утра королевского портного, с которым обсуждала, как укоротить платье, чтобы не запутаться в подоле и юбках, насколько ослабить шнуровку лифа и что сделать с рукавами, чтобы можно было поднять руку с ракеткой.

– Елизавета, я хочу спросить у вас о другом! Скажите, есть ли у меня хоть малейший шанс?..

– Вы говорите о теннисе? Абсолютно никакого! – честно сказала ему.

О чем может идти речь после «балета на льду», который они исполнили с Пиккерингом? Я разделаюсь с ним в два счета. В детстве выиграла несколько турниров, пока травма не перечеркнула спортивную карьеру, но и после нее продолжала тренироваться почти каждый день.

– Нет же, не о теннисе! – отозвался от с досадой. – Я говорю совершенно о другом.

– О чем же тогда, Роберт? – устало спросила у него, хотя и так уже поняла, что пришло время разговора, которого старательно избегала весь день.

– Могу ли я надеяться снова стать тем, кем был для вас раньше?

– А кем вы были раньше?

– Самым преданным и верным другом.

– Вы им и остались, – вздохнула я, протягивая ему руку.

Я уже знала, что Роберт много сделал для Елизаветы в трудные времена. Например, одалживал деньги, когда она в них особо нуждалась. Войдя в силу, королева щедро наградила его, сделав своим конюшим – пятым по рангу придворным в королевстве, хотя Уильям Сесил хотел на это место своего ставленника – Питера Керью.

– Я надеюсь на большее, Елизавета! – признался Роберт, прижав мою руку к груди. – Когда я вижу вас, такую красивую и недоступную, словно утренняя звезда на небосклоне, то скучаю по нашему детству в Хэтфилде, когда мы вдвоем играли в тенистых аллеях и делились секретами. Помню, вы сказали мне, что никогда не выйдете замуж. Но я всегда надеялся, что вы измените свое решение ради меня. Потому что я любил и всегда буду любить только вас.

– Роберт, но ведь вы женаты! – выдохнула я, вырывая руку из его цепкой хватки. Взгляд черных глаз вводил меня в ступор, лишая возможности связно думать. – О чем может быть речь?

– Моя жена тяжела больна.

Неужели намекает, что скоро станет вдовцом?

– Так найдите для нее хороших врачей, – рассердилась я. – Уверена, вы можете себе это позволить!