Королева. Выжить и не свихнуться

Конь фыркнул, и я испугалась, что жизненный путь моей конечности в лайковой перчатке на этом закончится. Но кусать меня он не стали. Вместо этого жеребец всхрапнул. потянулся ко мне. Коснулся носом меховой накидки на плече и шумно выдохнул, грея шею.

Оказалось, это приятно. Кажется, он признал во мне хозяйку.

Но времени на нежности не оставалось, давно уже пора было выезжать. Утро выдалось хлопотное, все в суетливых сборах. На меня надели платье из золотой парчи, похожее на то, что носила в день коронации. Голову украсили диадемой в виде короны. Волосы я попросила оставить распущенными, и они спадали на подбитую мехом накидку. Чулочки, теплые сапоги – можно и в дорогу! К тому же свита уже собралась, весь парадный подъезд к дворцу был забит разодетыми придворными и чуть ли не тысячью гвардейцев со штандартами и оружием. На январском ветру трепетал разноцветный шелк дамских платьев, на дневном солнце блестела парча и золото парадных нарядов. На весь этот бедлам хмуро взирал Уильям Сесил в привычной черной одежде верхом на вороном коне. Второй «мужчина в черном», сославшись на нелюбовь к верховым прогулкам, работал над прошениями, которые я успела насобирать этим утром по дороге в королевскую часовню. Кто мог ожидать, что просители накинутся на меня прямо в нефе? Растерявшись, взяла несколько свитков, над которыми теперь корпел Роджер.

Тут ко мне подошел Роберт Дадли в придворном костюме золотого цвета и преклонил колено.

– Елизавета, вы готовы? – спросил он.

Нет, черт побери, я не была готова, но… куда деваться?! И что делать?

Кажется, вот так… Схватилась одной рукой за заднюю луку, второй – за переднюю. Поставила ногу на протянутые не только Робертом, но и еще двумя придворными руки, и меня подсадили на счет «три». Не ожидая от себя подобной прыти, перекинула ногу через лошадь и уселась в седло. Нет, кажется, в нем сидят совсем по-другому! Путаясь в длинном платье, перебросила ногу обратно и чуть было не грохнулась с лошади спиной вниз. Кошмар! Едва удержала равновесие, но все же усидела. Развернула плечи, засунула ногу в стремя и тут почувствовала… чужую руку под собственным платьем.

Скажем так, это было довольно неожиданно!

Роберт Дадли уходить не спешил. Его рука двинулась вверх по моему чулку, лаская ногу запретными прикосновениями, стремясь выше, к шелковой ленте подвязки.

– Роберт! – возмутилась я. Нашел же время для приставаний! Я тут чуть с лошади не упала, и если он сейчас же не прекратит, сделаю это еще раз!

– Моя королева! – Роберт поклонился, и чужая рука все же покинула запрещенные владения. Я увидела, как его губ коснулась быстрая, довольная улыбка.

Интересно, чего он добивается? Соблазнить свою королеву и заполучить ее вместе с королевством? А жену-то свою куда денет, ведь разводы, судя по услышанному от Эшама, здесь не в ходу?

Решив, что сейчас все же не самое подходящее время думать о Роберте Дадли, принялась размышлять о текущей ситуации. Ужас, я на лошади, и она скоро поедет, а я все еще не разобралась, где здесь руль и педали? Тут лорд Дадли протянул поводья и небольшой хлыст. Ага, вот, кажется и панель управления.

Ну что же… Вдох – выдох, и мы тронулись!

Впереди процессии забили в барабаны, заиграли трубы. На призыв тут же откликнулись церковные колокола. Громко, но конь не испугался, и с каждым его шагом я чувствовала себя все увереннее, словно у меня было двадцать лет стажа вождения без единого нарушения. Прислушиваясь к интуитивным желаниям тела, я расслабилась, затем еще больше развернула плечи, выпрямила спину и нашла удобное положение, чтобы не заваливаться назад. При этом придерживала поводья так, чтобы чувствовать легкий контакт со ртом лошади.

Миновав территорию дворца, мы выехали в город. Тут же пошел снег, срывался с затянутого тучами неба, и легкий ветерок подхватывал, кружил белоснежные хлопья. Иногда они падали на мое лицо, и я, подняв голову к небу, ловила их губами. Прекратила тогда, когда почувствовала мужской взгляд. Обернулась – лорд Дадли ехал неподалеку и смотрел на меня. Жадно, тяжело. Горячо. Заметив, что я на него смотрю, вежливо склонил голову, словно и не было ничего. Но я все видела!

В его глазах было не только стремление удержать свое место поближе к королеве, но и с трудом сдерживаемое желание.

Отвернулась.

Он тоже мне нравился. В его присутствии со мной случались тяжелые гормональные бури, но я отлично помнила, что пообещала себе еще в Москве. Я никогда – никогда-никогда! – не свяжусь с женатым. Это был пройденный этап моей жизни, и я не собиралась в который раз входить в одну и ту же реку.

Именно поэтому призывно помахала Уильяму Сесилу.

– Королева?..

Государственный секретарь поравнялся со мной, заставив свою лошадь идти шаг в шаг с моей.

– Уильям, я хочу сообщить вам то, что уже сказала Роджеру. Но попрошу вас сохранить это в тайне от советников! Вы должны знать, что меня пытались отравить в день коронации.

Ну что же, не одна я чуть было не упала сегодня с лошади! Но прежде чем он успел задать тысячу и один вопрос, я продолжала:

– Я плохо разбираюсь в ядах, но именно из-за этого три дня провела между жизнью и смертью и до сих пор еще не могу оправиться. Подозреваю, яд подействовал стремительно, и это настоящее чудо, что мы с вами разговариваем.

Конечно, знаток ядов из меня никакой, зато я помнила, насколько мне было плохо!

Но Уильям все никак не мог мне поверить. Кто посмел?! Да и каким образом могли отравить королеву, если все то, что она ест и пьет, двукратно проверяется дегустаторами? Быть может, отравили дары, одежду или нательное белье?

– Яд был в вине, – покачала головой я, вспомнив собственные ощущения. – Уильям, узнайте, кто подавал его мне незадолго до коронации или во время церемонии.

– Конечно, Елизавета! – кивнул секретарь. – Я выясню это в ближайшее время. Слуг опросят, и я составлю полную картину произошедшего в тот день. Что вы ели и пили, с кем общались. Возможно, это был бокал за завтраком либо на барже… Но я был с вами почти все время, и вино нам не подавали! – Он задумался. – Только если во время таинства причастия…

Я пожала плечами:

– Вряд ли королеву рискнул отравить епископ Оглторн! Зачем ему это? Думаю, надо внимательно присмотреться к тем, у кого есть шанс занять английский престол. И начать с Катерины Грей.

Уильям не спешил соглашаться, кинул на меня задумчивый взгляд, кивнул почтительно, затем впал в прострацию настолько глубокую, что вскоре отстал. Этим не преминул воспользоваться Роберт Дадли, восседающий на великолепной вороной лошади. Но разговаривать с ним я не стала, так как глазела по сторонам, пытаясь привыкнуть к новому Лондону.

Невысокие постройки, деревянные и каменные дома, узкие улицы, грязь, что чавкала под копытами лошадей… Люди в серой и темной одежде. Как все же этот город отличался от того, по которому гуляла однажды, когда прилетела в аэропорт Хитроу, и у меня было двенадцать часов до следующего рейса! В тот раз я села в метро, как сейчас помню – темно-синяя линия Пикадилли. шумный мегаполис, переполненный людьми, с чистеньким, словно с открыток, центром. Биг-Бен, Букингемский дворец, Трафальгарская площадь, смешные такси и красные туристические автобусы… Теперь же – гвардейцы с королевскими знаменами, мои министры в парадных одеждах, ликующая толпа, выкрикивающая приветствия королеве. Я, вцепившись в луку седла одной рукой, махала второй, повторяя как заведенная: «Храни вас Господь!» Все больше горожан следовало за нашей процессией. С балконов всех домов, мимо которых мы проезжали, свешивались ковры, знамена и разноцветные ткани, оттуда махали и кричали приветствия.

Миновали парк, затем проехали через деревянную арку, кажется, возведенную специально для сегодняшнего выезда, похожую на парижскую Триумфальную. На одной из площадей – где мой Роджер, кто мог бы подсказать мне названия? – дети разыграли театральное представление. Роберт поспешил на помощь, и я вполне грациозно покинула лошадь. Затем посмотрела короткий спектакль на библейскую тему. Растрогалась до слез, когда главный актер – темноволосый мальчуган лет десяти – срывающимся от волнения голосом произнес, что королева Елизавета послана народу Англии Господом Богом.

Подозвала мальчика к себе. Он робко протянул мне Библию и сбивающимся голосом произнес:

– Долгих лет жизни нашей королеве!

Ему ответил восторженный рев толпы. Я тем временем перелистнула страницы. Книга оказалась на английском. Значит, протестанты…

– Как тебя зовут, мальчик?

– Генри, ваше величество!

– Это тебе, Генри! – стянула с пальца одно из колец.

Снова взобралась на коня, решив, что упрошу Уильяма пристроить мальчугана при дворе. Мы тронулись в путь, и этот путь все продолжался и продолжался. Не знаю, сколько человек жило в Лондоне, но, кажется, все они вышли на улицы приветствовать свою королеву. Я улыбалась и махала так долго, что стало казаться – это единственное, что умею в этой жизни. Наконец, мы доехали до величественной церкви недалеко от реки. Кажется, это было то самое аббатство, где происходила коронация, но я не запомнила, как она выглядела снаружи. Вновь покинув лошадь, сопровождаемая придворными, я двинулась к входу. У самых дверей на ступенях толпились нищие, которых пытались оттеснить гвардейцы, расчищая проход королеве. В грязном тряпье, слишком тонком для зимы, они выглядели в высшей степени ужасающе.

– Роберт… – Я вцепилась в мужчину, кивнув на покрытых струпьями и страшными наростами людей: – Боже, что с ними?

Признаюсь, я перепугалась. Какой-то фильм ужасов про зомби со страшными наростами на лицах… Неужели это больные проказой?! Но зачем они здесь?!

– Елизавета, – встревожено произнес мужчина, – если вы хотите, я прикажу их разогнать.

– Нет, погодите…Чем они больны?

– Золотуха. Они верят, что прикосновение руки короля или королевы обладает целительной силой. Но, Елизавета, вам вовсе не обязательно…

Ах, вот в чем дело! Покачала головой. Нет же, не надо никого разгонять! Прикусила губу, затем кинула взгляд наверх. Если ты, настоящая Елизавета, сейчас смотришь на меня с затянутого тучами лондонского неба, то, надеюсь, оценишь, что я собираюсь делать! Это все ради тебя и ради этих людей, которые так верят в сказку…

Я стянула с руки перчатки, сунула их Роберту, вырываясь из его объятий, в которых он хотел уберечь меня от окружающего мира. Не надо, пусть возвращается к своей жене!

Внезапно почувствовала, как на меня снизошло странное спокойствие. Словно кто-то, стоящий выше моего понимания, уверенно положил мне руку на плечо. Затем прикоснулась к ладони первого из страждущих. Второго, третьего…

– Раздайте им деньги, – приказала кому-то из Тайного Совета, следующему за мной, нимало не заботясь, откуда их возьмут. Да хоть оборвут драгоценности со своих парадных камзолов или моего платья! – Чтобы на всех хватило!