Ливень. Повесть

Сирый никак не мог успокоиться и начал бегать в разные стороны, не отыскав ни причин, ни виновного. Он набросился на Марка – единственного, кто мог дать хоть какое-нибудь объяснение. Взяв его за грудки, начал трясти, но товарищ только улыбался и ехидно поглядывал. Наконец, Марк не выдержал и расхохотался. Ему давно не было так смешно, хоть смех и был явно на нервной почве. Смотря как друг заливается смехом, Сирый, наконец, понял, что не добьется ничего. Он взялся за телефон, но ни навигатор, ни интернет здесь не работал. Со злости Сирый попытался разбить собственный телефон, кинув его о землю, но аппарат лишь отпружинил от мягкой травы. Покров земли был очень ухоженным и подстриженным.

Поняв, что никто и ничто не может дать ему вразумительного ответа, он сел, уронив руки на колени, опустил голову и начал горько смотреть на эту треклятую траву от невозможности сделать что-либо.

Марк улыбнулся, подошел, сел рядом. Он вспомнил многое: свой первый провал, совет отца, который помог ему, возможно, выжить.

– Ну, что? Готов слушать? – тихонько, словно мама, сказал Марк.

Сирый мотнул головой вверх и вниз, пытаясь сосредоточиться.

– Попытайся абстрагироваться от того, что ты знаешь, уйди от тех решений, которые принесли тебе прожитые годы. Это не мистика и не шутка, это часть моей жизни. Еще с детства у меня случаются такие провалы, у меня наследственность по мужской линии, я так думаю. Отец лишь говорил о терпении в сложных ситуациях, – вкрадчиво пояснял Марк, – тебе никогда не рассказывал, да и вообще почти никому. Такие вещи даже близким людям доверить тяжело. В итоге вся ситуация проста. Когда я не в своей тарелке, меня накрывает «волна», темнота, и я проваливаюсь куда-то. Понять, что со мной происходит, я так и не смог до сих пор. – Для Марка такой разговор был не в первый раз. И, словно по лекалам уже прожитых рассказов, он описывал произошедшее, – где мы сейчас? Я и сам точно не знаю, одно мне известно, возвратимся мы через пару часов, может и больше. Перенесёмся туда, откуда пропали и ровно в ту секунду, когда пропали. Вопросы задавай по порядку, я расскажу всё.

Набравшись духа и терпения, Сирый спросил:

– Что ты знаешь ещё? – голос выдавал его волнение.

– Тебе целиком или частями? Но учти, я знаю только сотую долю, если не тысячную.

– Сколько мы еще пробудем здесь? – уже собравшись, спросил Сирый.

– Ну, минимум пару часов точно. На краткое изложение хватит, – улыбнулся Марк, дабы разрядить обстановку.

– Давай по порядку, ты что-то говорил про отца своего? – Сирый окончательно успокоился, даже заинтересовался.

– В общем, все довольно просто, но и сложно, неясность какая-то. Батька мой вечно мне твердил – будь спокоен. Вероятнее всего, он сам проваливался в чёрные дыры. Зная данный факт, он учил меня оставаться в любой ситуации спокойным и хладнокровным. Ему удалось меня научить внутреннему покою, только одно не удалось ему мне объяснить – как уходить от своих мыслей. Внешние факторы легко удалить из собственной головы. Если сосредоточиться на себе и внутренних ощущениях, внешний мир блекнет.

– Темнеет? – спросил друг.

– В точку! – ответил Марк, – видишь ли, когда мои собственные мысли начинают главенствовать, тут приходит и собственная оценка всей прожитой жизни. Оценка того, чего я смог достичь. И наконец, воспоминания, не всегда лучшие, а часто и худшие. Порой я и от этого всего научился избавляться, но с друзьями, с теми людьми кого любишь, все обостряется. Ты один из немногих людей, которые оставили глубокий след, как я ни пытался это изменить в самом себе. Теперь сам понимаешь, что мой небольшой «секрет» знают немногочисленные люди, встречавшиеся на моём пути.

Марк вспомнил многих, очень многих людей, все они были ему кем-то, но только с некоторыми он обретал способность по-настоящему любить. Дарить любовь ему было не трудно, ведь изначально вся любовь родителей переходит к ребенку. Кто не смог её получить, тот обречен на вечные страдания и одиночество.

– Прости, отступлю. Помнишь мой интерес к оккультизму? Все это звенья одной цепи, этапы всего моего жизненного пути. Теперь вот о чем: в нашем мире, наверное, много таких как я, единственное, насколько они глубоко продвинулись в знаниях, никто не знает. – Сирый ощутил неведомый страх перед Марком и ему подобных, – в итоге, тут несколько выводов. Первый: все происходящее со мной, ну а теперь уже произошедшее с тобой, это не плод фантазий, а результат действий моего мозга, или еще не пойми чего. Только не машин, на которые все разумное человечество возлагает такие надежды. Второй: управлять этими процессами я могу только косвенно, как будто кисель в руках. Третий и самый главный: я прошу тебя, чтобы все случившееся осталось между нами.

– Конечно! Ну а теперь что делать будем? – словно ожидая продолжения, спросил Сирый.

– Ничего. Ждать, – вся эта ситуация, да и весь небольшой разговор уже утомил Марка.

Они сидели и ждали, пока пройдет пара томительных часов. Вокруг было тихо и спокойно. Несколько одиноких птиц летало в поисках пищи, а возможно и пристанища. Так и сердце долго ищет свою недостающую часть, когда понимаешь, что идти одному к своей цели слишком глупо. Наша жизнь сочетает в себе цикличность двух половинок, с осознанием этого начинаешь поиски той самой частички. Часто мы чувствуем – вот это моя половинка, но судьба, если такова забавница есть, разделяет вас.

Глава 4. Возвращение

У Сирого опять начало темнеть в глазах, вокруг полетели искры. Он очень боялся момента прохода, но ничего не мог поделать.

В последний миг перед пролетом в естественный мир приятель Марка еще раз огляделся, возможно, последний раз здесь находится. Он понял – этот мир настолько же огромен, как и тот, который он уже знает.

Неожиданно их опять потянуло вниз, сильно сжало – так же, как и несколько часов назад. На этот раз Сирый понял, что сопротивляться бесполезно. Он отдался порыву, который с силой сорвал его с места. Несколько очередных мгновений темноты, сыплющихся искр, и они оказались на стульях в ресторане.

– Странные, однако, у тебя путешествия, – немногочисленно сказал Сирый.

– Однако, я так живу. И самое интересное – очень давно. – Марка задели за живое слова приятеля. Он не любил упоминаний итак понятных произошедших вещей.

Сирый замолчал. Продолжительное молчание устраивало обоих. Нужно время взвесить, понять и, самое главное, принять. Марку, конечно, все это было знакомо, и как ему не хотелось завязать очередную порцию разговора, он понимал, что это сейчас совершенно лишнее.

Чем больше человек становится независимым, тем сильнее рвутся его связи, даже внутренние. В то же время он боится быть наедине с собой. Людей заменили экраны, звук, некий шум, позволяющий не быть одному. Мало кто из людей в современной жизни умеет абстрагироваться от всего. Его вечно увлекают картинки, звуки, причем неважно какие. Одиночество стало постоянным спутником глубоко материального общества. Общества, ничего не имеющего даже близко с состоянием разумного и размеренного жизненного пути настоящего Человека.

Они расплатились и вышли на улицу.

– Ну? Куда двинемся? – спросил Марк.

– Давай ко мне, – дальнейшее обсуждение произошедшего было просто необходимо Сирому.

Им стоило многое обсудить, просто высказать друг другу, но они знали, что сейчас их ждет только отдых. Несколько часов в неизведанном мире, шок, связанный с перемещениями, отняли все силы.

Мысли о работе их не беспокоили, у них было в запасе несколько дней для приведения мыслей в порядок.

Все четыре лифта были сломаны. Сирый очень удивился:

– Такого я еще не видел. Нас ждет шестнадцатый этаж, и «лимонный сок».

– Какой ещё сок? Имеешь ввиду у тебя дома?

– Нет, мы скоро будем выжаты как лимоны.

– Вот оно что! – Марк улыбнулся, за эти напряженные часы это было так вовремя.

В тот самый момент, когда они уже собирались пройти последний лестничный пролет, глаза Марка пересеклись с глазами прекрасной незнакомки. Её длинные темные волосы, которые спадали с плеч до точеной талии, скрывали мягкие черты лица, тем самым выделяя глаза. Их изумрудный цвет было очень трудно не заметить. Она была закутана в стеганый плащ, который, несмотря на свой явно почтенный возраст, был местами заштопан и основательно вычищен.

– Здравствуйте, – скромно и почти вопросительно сказал она, обращаясь к Марку.

Он её узнал, но время и место последней встречи, вспомнить Марк не смог. Только её печальные глаза напомнили об очень многом. Некоторые воспоминания лучше оставлять глубоко в дебрях памяти.

Её увеличивающиеся зрачки говорили об удивлении и непонимании. Некоторое время они стояли, немного опешив, пытались уяснить друг для друга, что делать дальше. В конце концов, не выдержав, Марк спросил:

– Привет, никак не ожидал тебя увидеть вновь, – в его голосе чувствовалась неуверенность и растерянность. Дни романтической юности уже давно ушли, и только эта встреча смогла снова их воссоздать.

Она многозначительно вздохнула, и её взгляд окончательно потух. Было видно, что она сдерживает слёзы только из-за Сирого. Бесконечные иссиня чёрные пряди медленно двигались на плечах незнакомки, она пыталась дышать ровнее, как ей, видимо, советовал психолог.

Возникла длинная пауза, и только дыхание заглушало тишину влажного и одинокого лестничного пролёта. В этой задержке секунды казались вечностью, а свет из грязных окон все больше и больше мерк. Сирый сделал шаг вперед и, посмотрев на незнакомку, сказал:

– Рита, это ты? – после небольшой паузы он продолжил, – так, у нас намечается день старых друзей. Поэтому идёмте к нам на чай. У меня отличный индийский напиток. Он самый лучший из всех, которые я пил когда-либо. – Сирый пытался хоть как-то смягчить обстановку и отвлечь всех от сложившейся ситуации.

Они поднялись на шестнадцатый этаж. Квартира Сирого была практически пуста. Марк кое-где видел одежду, но заглядывая в коробки, находил лишь пыль.

Все, словно сговорившись, направились на кухню. Сирый явно хотел всех удивить своим замечательным напитком из Индии. За стаканом горячего чая у многих рождается ответственное ощущение доверия и значимости. Выдержав некоторую паузу, очаровательная девушка по имени Рита начала свой печальный рассказ.

– После того, как ты уехал из города, я осталась совсем одна в пустых стенах собственного сознания, созерцая со стороны свою оболочку, – почти шепотом закончила она.

Неожиданно её лицо покраснело. Она почти кричала: