Желтый глаз Тихеи

– Чёрт с тобой, упрямец! – засмеялся грабитель. – Моё доброе сердце погубит меня! Даю десять процентов от стоимости оружия!

– Нет, Сава, мне нужно всё!

– Ты не в том положении, Тим, чтобы торговаться! – прокричал Химера и шёпотом обратился к подручным: – Ублюдок Оса что-то медлит. Будем действовать сами. Кретин лежит справа от жёлтого камня. По моему сигналу бейте по нему из всех стволов, не давайте высунуться. Егор и Сизый, обойдите его слева. Стреляйте на поражение – живым он не нужен!

– Что ты там шепчешь?! – спросил Селезень. – Готовишь мне ловушку?!

– Как ты мог заподозрить меня в таком вероломстве?! Мы с ребятами обсуждаем условия сделки. Я говорю: «Давайте вернем Тиму имущество и извинимся». А парни отвечают «Хрен ему по торгашеской морде! Он один, а нас много!». А я же не могу пойти против большинства! Так что, если не хочешь десять процентов – ковыляй в Грязный Город пустым, хромоногий недоделок!

– Значит, такой твой ответ?!

– Ты всё слышал, жадный мудило! Лучше быть живым охотником, чем мёртвым купцом! – Химера скользнул за камень, затаился и уже оттуда продолжал: – На прощание тебе подарочек от меня. Я узнал, что означает твоё имя! Селезень – это глупая зелёная утка! Птица! Наши предки любили из неё супчик! Я уже ощипал тебя! Лети, птичка, пока я не сожрал тебя вместе со всем твоим дерьмом!

– Не подавись, Химера! – прокричал Тим. – Держи! Это тебе для аппетита! – Он сноровисто освободил обе оборонительные гранаты Ф-1 от чеки и швырнул вниз. Отполз от края обрыва, и вовремя. Громыхнуло так, что вздрогнули горы. Вверх взметнулось густое облако пыли. Раздались стоны и вопли. Селезень приподнялся на колено и принялся поливать свинцом мечущиеся в жёлтом тумане тени. Отбросил опустевший магазин, защёлкнул второй и снова принялся бить короткими злыми очередями. Из клубящегося марева вынырнуло чьё-то перекошенное от ненависти лицо, взлетел вверх воронёный ствол калашникова, но выстрела не последовало. В переносицу бандита вонзился стальной арбалетный болт. Человек замер и исчез в дымном смоге.

– Получайте, суки! – исступленно кричал Селезень, перепахивая очередями котловину слева-направо, крест-накрест. – Жрите, гады!

Остался последний магазин, когда он услышал вопль Лолы:

– Сзади!

Тим обернулся, чтобы увидеть летящий в лицо приклад автомата. Он не почувствовал удара, только в глаза брызнула тьма, и наступила тишина.

* * *

Он очнулся от звуков голосов над головой.

– Почему ты медлил, Оса?! Ждал, пока ублюдок прикончит нас всех?! Думал загрести всё добро себе?!

– Да ты чего, Сава?! Ты же сам велел нам с ребятами укрыться в пятидесяти метрах в той расщелине и не высовываться! Я же не знал, что этот псих начнет шмалять! И про гранаты не знал!

Лицо горело. Правая щека пульсировала болью. Селезень сел и потрогал её. Похоже, что кость не сломана, но опухоль здоровенная.

– Гляньте, – насмешливо воскликнул Химера, – наш вояка очухался. Встань, падла, и расскажи, приятно ли убивать своих земляков?!

Тим огляделся. Пятеро бандитов во главе с Химерой стоят рядом с ним. Шестой чуть в отдалении держит за шиворот Лолу.

Лола! При взгляде на её окровавленное лицо у Селезня заныло в груди. Бедная девочка. Попался сам и втянул её в это дерьмо.

Он медленно поднялся. Голова кружилась, а во рту ощущался медный привкус.

– А ведь я хотел отпустить тебя, Тим, – с преувеличенным сочувствием сказал Химера, – мне было жаль тебя. Всё-таки столько лет были компаньонами. Но ты сам подписал себе смертный приговор, когда поднял руку на меня и моих ребят. Знаешь, что с тобой сделал бы Одноухий Ферри? Содрал бы шкуру заживо, отрезал яйца и посадил на кол. Но я не таков. Я не пожалею для тебя патрона. – В руках Сава вертел пистолет Макарова.

– Я согласен, – медленно проговорил Селезень, – сдирай шкуру, сажай на кол. Прошу только об одном – отпусти девочку.

Обезображенное лицо Химеры удивлённо вытянулось:

– Ты это серьёзно? Я не верю своим ушам! Карго Селезень просит пощадить мутанта! Мир точно сошёл с ума! Да ты ли это?!

– Я, – вздохнул Тим. – И я прошу тебя ради нашей прежней дружбы. Сделай мне последний подарок – отпусти её.

– Ради дружбы, говоришь, – губы предводителя бандитов презрительно искривились. – А разве ты думал о ней, когда швырял в меня чёртову гранату? Когда рвал ребят на куски? Не поздно ли вспомнил?

– Ей всего шестнадцать лет, – простонал Селезень. – Прошу, Сава…

– И чего? – рассмеялся Химера. – Шестнадцать! Приличный возраст для мутанта! Маленький пушистый шестиногий пустынник живёт всего два года! Я должен пожалеть зверушку? Нет, Тим, я поймаю его и сожру! А твоя ведьма прожила уже в восемь раз дольше! С какого перепугу мне жалеть её?!

– Она беременна! – горячо воскликнул Селезень.

– А я не удивлён, – развёл руками Химера. – Что ещё делать тупым недочеловекам? Только жрать и трахаться!

– Она не сделала тебе ничего плохого! – предпринял Тим последнюю попытку спасти Лолу. – Прояви милосердие хоть раз в жизни!

– Не сделала? – лицо Химеры окаменело. – Там, в овраге, лежит паренёк, Егор, а в башке у него торчит арбалетная стрела. Как думаешь, чьих рук дело?

Тим взглянул на Лолу. В глазах её стояли слезы, но поймав его взгляд, она улыбнулась разбитыми губами и негромко сказала:

– Прощай, Тим Селезень. Я была рада познакомиться с тобой.

И от этого тоненького голосочка Тиму стало совсем плохо. В груди разросся огромный колючий ком, ноги ослабели, а дыхание сделалось прерывистым.

– Послушай, Сава, – задыхаясь, заговорил он, – ты забрал не всё моё оружие! Только кретин будет хранить товар в одном месте! Если отпустишь девочку – я отдам тебе оставшееся! Там автоматы, гранаты, много пистолетов! Ну, решайся! Что тебе какой-то мутант, если на кону такие сокровища?!

В глазах предводителя мародеров вспыхнул интерес. Вспыхнул и погас.

– Я не верю тебе, карго. Если бы был второй тайник – я бы знал о нём. Я удивлён, с каким старанием ты пытаешься спасти жизнь этого чудовища. Даже мелькнула мысль о делах сердечных. Но я знаю твой вкус. Ты всегда любил красивых баб. А что хорошего в этой уродине? Голова, как баклажан. Уши точно у толстонога. Даже в глаза ей смотреть противно, словно моча плещется. Нет, тут что-то иное. Но мне лень искать причину.

– Зря не веришь! Второй тайник существует! Если договоримся…

– Слушай, а хорошая вещица! – перебил Химера, разглядывая пистолет Макарова. – Тяжёленький. У меня теперь таких целый ящик, но стрелять не доводилось. Отдача сильная? Надо проверить. Беременная, говоришь? Всегда мечтал убить двух мутантов одной пулей.

Прежде чем смысл этих слов дошёл до сознания Селезня, Химера поднял пистолет и выстрелил Лоле в живот. Женщина согнулась пополам, рухнула на землю и принялась кататься с громкими криками. Потом свернулась калачиком и затихла.

– Гадина! – Тим бросился на Химеру, ударом кулака сшиб с ног и начал топтать. – Ненавижу! Сволочь! – На него навалились сразу несколько бандитов, оттащили, завернули руки за спину.

Химера поднялся. Сплюнул кровью и усмехнулся:

– Шустрый, сука. Чуть зуб не выбил. Ладно. Мне надоели эти игры. Прощай, карго Селезень. Я закажу у «детей чистоты» заупокойную лауду по тебе.

Тим мрачно глядел в черное дуло пистолета и думал о своей жизни. Похоже, он прожил её зря. Не совершил ни одного важного поступка. Не сберёг любимую женщину, не оставил потомства. Мог помочь многим обездоленным в Грязном Городе, но не захотел. Всегда считал себя человеком с большой буквы, а на деле, в маленьком мутанте Лоле больше человечности, чем в нём. Так стоит ли жалеть такого никчемного урода?

Палец Савы тянет спусковой крючок.

Он не сразу понял, что произошло. Голова Химеры вдруг взорвалась кровавыми брызгами. Вокруг вопли и хрипы. Рядом клубится пыльный вихрь, и в нём мелькает чья-то гигантская чёрная тень. Когда в водовороте смерти на мгновение показалась оскаленная пасть, Селезень горько усмехнулся:

– Поздно, Химес. Поздно… Где же ты был раньше…

Перешагивая через разорванные тела, подошёл к Лоле, опустился на колени.