Серебряная пуля. Антология авантюрного рассказа

Мой сосед что-то ел. Гукал, чавкал, хлебал, шумно втягивал носом. Что-то круглое, светлое… Яйца? Но как они пахли! Словно сдох целый слон, туруканский печальный слоняра. У соседа, на белой тарелке.

Меня затошнило. Я пошел в туалет… и к нему была очередь. Два туруканца, и маленький, громкий, зеленый, как свежий салат, туруканский ребенок. Хорошенький, ростом с меня. Любопытный донельзя.

– Ты кто? – вопросил он и ткнул меня в шею. Слегка, шаловливо и мягко. Я тотчас отпрыгнул. – Иди-ка сюда! – заявил он, хватая меня за рукав. – Почему у тебя нет хвоста? Почему ты такого противного цвета? Почему ты такой? Почему-почему-почему?

Любопытный… Меня спас второй туруканец.

– Сынок, это дядя турист, он приехал к нам в гости. Он с планеты Земля, – объяснил терпеливо ребенку.

Ребенок замолк, лишь смотрел на меня желтым пристальным глазом. А потом потерял интерес.

…В туалете гремело и выло. Грохотал унитаз, грохотал умывальник, все качалось, трещало. Я тоже качался. Прошла тошнота, ничего не хотелось. Лишь только качаться, трещать… стоп. Я вымыл лицо, и я вышел наружу.

Вернулся, а полка была занята. Там сидел туруканец, он был с верхней полки. Он занял почти всю мою – необъятным зеленым седалищем.

– Я тут побуду, ага? – добродушно сказал он и вскрыл расписную бутылку. И выпил. И громко икнул. – Ух, забористо! Хочешь?

Тянул мне стакан. Он вонял туруканской сивухой. Я вздрогнул. Мотнул головой.

– Нет, спасибо.

– А жаль! – поскучнел туруканец. – Хорошее, свежее.

Вылакал все в одиночку. Бутылку. Другую. Четвертую…

Поезд летел. Наступал с неизбежностью вечер.

– Я – спать! – сообщил туруканец и рухнул на полку. Мою.

И раскинулся там от начала до края. И громко храпел.

– Проводник! – завопил я.

Пришел проводник, нежно поднял упавшего. Сунул на верхнюю полку. Ушел. Хвост его шевелился по полу.

Я лег и пытался уснуть. Сон не шел. Туруканец ревел надо мной, точно буря. Он был яростен, громок, грозов. А потом – он свалился на пол, как лавина, и едва не погреб под собой все, что было возможно.

Едва.

– Проводник! – завопил я опять.

И пришел проводник, и поднял его на руки. И опять уложил отдыхать. Точно нянечка. В форме, с хвостом.

Я опять попытался уснуть. Было душно, но после включили кондей. Ледяной, освежающий, зимний… Зима охватила Турук. Я заснул в белом хрупком сугробе, я спал и смотрел охлажденные сны.

А наутро проснулся. Я кашлял. Я, кажется, ночью простыл. И теперь заболел – туруканским кочующим вирусом, что обитал в поездах. Поездатым.

Достало!

– Проводник… – прохрипел я.

Пришел проводник, он все понял и дал мне таблетку.

Я выпил ее, и мне стало полегче. Я достал свой смартфон. Он всю ночь пролежал под подушкой. Он спал. А потом, в туруканское зимнее утро…

…Оно было недобрым – простуженным, резким, искрящим. Искрила розетка – я вставил туда свой смартфон, я пытался его зарядить, а она полыхнула и трескнула. Запах паленого… Я застонал. Отключил свой смартфон от розетки. Он был мертвый и черный, как шахты Турука. Он тупо сгорел.

Проводник извинился. Бормотал что-то там про огромную разницу в наших приборах, но, Турук побери, это был туруканский смартфон, местной сборки! Для этих розеток, мать вашу, турукскую мать!

Я кричал. Я грозил кулаком. Я сидел, закатавшись, как еж, в одеяло. Оно было в пятнах – зеленых, как кровь туруканцев. Мне стало брезгливо, я снял одеяло с себя и швырнул его на пол.

Скандал.

– Я остался без связи! – орал я. – В вашем чертовом поезде… что, черт возьми, происходит?!

Полез за вещами. Их не было. Будто не клал их под полку – рюкзак, чемодан…

Обокрали!

– Простите, – опять прогудел проводник. – Мы найдем негодяев. Накажем.

В глазах его стыло ехидство. Я знал, что они не найдут. Я был в этом уверен. Как в том, что ленивое, красное солнце Турука встает на востоке и грузно тащится на запад. Что в темных лесах его сыро. Что поезд его, бесконечный, великий, турукский, везет меня в город Бурук. Что я должен попасть туда быстро…

– Конечная, – грустно сказал проводник. – Выходите. Вас встретит полиция. Ей объясните…

Ну да, объясню. Про розетку и вирус. Про порезанный новый рюкзак. Про один чемодан – на Таруке, и другой – под сиденьем. Про кондей, туруканские запахи, пьяниц, храп, музыкантов, коробейников прямо в метро, попрошаек, смартфон и ворюг. И про командировку, конечно. Встану, руки по швам, и скажу, все, как есть.

И заплачу в финале.

Я зло посмотрел на него. Я обшарил карманы. Там остались кредитка и паспорт… хвала всем зеленым божкам-туруканцам, что я их туда положил! Перед тем, как заснуть под кондеем.

Скажите, я гений?

– Вы – гений, – сказал проводник. – Очень опытный. Видно, вы часто катаетесь в поезде?

– Да.

Я соврал. В основном, я летал самолетами… там, на Земле. Здесь они не летали, ломались. Магнитное поле Турука…

Эх!

Меня провожали – на столике, важный, очень мудрый и с книгой – сидел туруканец в халате. Моя статуэтка. Забыли воры… Или просто – не взяли?

– Это наш Просветленный, – сказал проводник и сложил на груди свои лапы. – Побоялись украсть. Забирайте.

Я сунул в карман туруканца. Я вышел из поезда. Был налегке. Огляделся…

Это был не Бурук.