Сиракана. Книга 1. Семеро

Взглянув через минуту на прежнее место, он, разумеется, никого там не обнаружил.

Улыбнувшись собственным мыслям, наместник снова кликнул танцовщицу. Сегодняшняя ночь обещала стать прекрасным завершением удачного дня.

Глава 7

Лес. В пяти милях от Арилоры

Солнечный луч робко коснулся напоенной влагой земли и лес словно ожил. Тысячекратное эхо птичьих трелей разнеслось по нему, неся с собой пробуждение и начало нового дня. Земля торопилась впитать в себя капли шедшего ночью дождя, даря жизнь всему растущему, что тянулось сейчас к солнечным лучам. Мир пробуждался. Зашевелилась среди древесных крон жизнь, что кажется стороннему наблюдателю мелкой и незначительной – от насекомых, до зверей и птиц.

Сольвинус наблюдал за жаворонком. Усевшись на ветку одного из деревьев, птица, не замечавшая присутствия человека, оглашала лес чудесной трелью. Маг улыбнулся. Лес после дождя воистину прекрасен и он дарит тому, кто удостоился чести лицезреть его красоту, редкие моменты душевного покоя и осознания того, какую гармонию привносит в мир природа.

Отброшенная кем-то тень коснулась дерева, на котором сидел жаворонок, и испуганная птица резко спорхнула с ветки, стремительно уносясь куда-то в чащу. Сольвинус раздраженно поморщился – воистину, редкие моменты!

Мысленно досчитав до пяти, он повернулся к подошедшему человеку. Молодой парень в коричневой мантии подмастерья робко переминался с ноги на ногу, видимо не решаясь обратиться к высокой персоне.

– Да?! – резко бросил маг.

По напряженному взгляду юноши он понял, что раздражение от того, что его уединение было столь бесцеремонно прервано, частично отразилось на его лице и в голосе и немедленно пожалел об этом. В конце концов, ученики, уж точно, ни в чем не виноваты. Год за годом они грызут гранит науки, являясь, по сути, париями старших магов, выполняющими любые, самые тяжелые поручения в надежде на крохи знаний. Введенный верховным архонтом со дня Свободы Города метод обучения до сих пор себя оправдывал, хотя сам Сольвинус усматривал в нем немало минусов.

– В чем дело, Марцелл? – спросил он уже мягче.

Ученик облегченно выдохнул.

– Созывается срочное заседание совета, архонт, – сказал он почтительным голосом. – Вас срочно желают видеть в лагере.

Сольвинус кивнул и спокойно последовал за посланцем. Да, все логично. Он еще помнил, как вчера ночью резкая, острая боль вышвырныла его из постели, сведя суставы в невыносимом спазме. Не стало одного из архонтов – Гильярмо мертв. Маг сокрушенно покачал головой. Катреонец останется катреонцем, что с ним ни делай. Годы обучения, исследований, казалось, они должны были вытравить из него фанатика, заставить мыслить, обзавестись, в конце концов, чем-то вроде характера…

Но стоило "Светоностному" свистнуть, как архонт – член высшего арилорского совета, побежал домой, поджав хвост, как провинившийся перед хозяином пес. И это один из тех, к кому прислушивается половина разумного мира!

Хотя, следует признать – мир уже не тот, что прежде. От разумного мира остались лишь жалкие клочки.

Могущественная некогда Ксандрия еще существует, как государство, лишь благодаря усилиям своей королевы, каким-то чудом добившейся того, чтобы захватившие ее страну фанатики-катреонцы не разжигали в ней через день костры, как они обычно поступают на подчиненных им территориях. Снова шагают по многострадальной земле имперские легионеры, топча железным сапогом поля, луга и пески пустыни.

Где-то там – на своем далеком острове, затаились и чего-то ждут хитроумные "светлые" сиды, что-то замышляют на далеком севере свирепые ватаны. И гордо высится Соланская республика, правителям которой нет дела ни до чего, кроме новых барышей.

Большая часть Запада находится под властью Катреоны, либо лежит под железной имперской пятой. Варвары светлогорцы не в счет. Кто знает – чего, вообще, от них ждать?

Кое-как существует под их защитой, прижатый к самым Серым горам, Венед, и на развалинах бывшей империи торугов гордо влачит свое существование Тарантское княжество.

Забились вглубь Пустыни кайлатцы и аджады. Прячутся в своих крепостях изриты, как утопающие за соломинку, цепляясь за контролируемые ими торговые пути, ведущие в Саймару и Фашень.

Фанатики и имперцы – вот две реальные силы, оставшиеся во всей известной ойкумене, и одна из них однажды возьмет верх.

* * *

Плавный ход мыслей Сольвинуса был резко прерван топотом солдатских сапог. Старый маг с легким удивлением взглянул на прошедший мимо отряд пикинеров и тут осознал, что он уже давно покинул лес и находится посреди лагеря. Обернувшись, он взглянул на магический маскирующий купол, окружавший большой военный лагерь – то, что ныне являлось воплощением свободной Арилоры. Маг желчно усмехнулся. "Всегда забавно понаблюдать со стороны за дураком, пока сам не окажешься в дураках", – подумал он с горечью.

И действительно, если посмотреть на ситуацию со стороны, происходящее начинает казаться до крайности нелепым.

Три года назад, покорив одну за другой Леону и Паблию и отняв у соланцев их любимый город, легионы при поддержке имперских магов ускоренным маршем двинулись к своей бывшей столице. Будучи уверенным в том, что никакая сила не способна пробить установленную им еще до Вторжения вокруг Города магическую защиту, верховный архонт немедленно приказал выдвинуть армию им наперехват – к Тессаригскому лесу. И нашел пустоту.

Преспокойно пройдя по проложенным с незапамятных времен гномами подземным тоннелям, имперская армия вошла в город изнутри, миновав магическую защиту и полностью подчинив ее собственному контролю.

Никогда еще Сольвинус не видел верховного мага в подобной ярости! А ведь он говорил ему, неоднократно предупреждал, что гордые гномы никогда не забывают обид!

Даже дрожащему в безудержном треморе и говорящему с явным трудом трехсотпятнадцатилетнему старику Талиану, который изо всех сил цеплялся за жизнь (свою и, доживающей последние дни, Старой Империи), хватало ума не ссориться с гномами, с помощью которых, по сути, его дед Сарин и построил свою империю.

А вот Тирас рискнул. После отделения Арилоры архонтам понадобился прорыв во всем – от магии до науки, нечто, что даст им преимущество над империей, частью которой они больше не являлись и, вместе с тем, подтолкнет к отделению от нее другие провинции.

Посему, верховный архонт, лично посетив гномьих вождей, из "научного интереса" посетил также несколько их мастерских и попросту украл оттуда некоторые важные чертежи. И, разумеется, гномы это запомнили, повернувшись в сторону Тиберия и оказав ему всяческую поддержку.

И вот, годы спустя он, Сольвинус, стоит здесь, в лагере "великой арилорской армии", прячущейся посреди леса, под самым носом у темных сидов и неспособной войти в собственный город.

Через какое-то время, миновав, снующих по своим делам и стоящих на карауле, солдат и инженеров, вертящихся вокруг своих машин, Сольвинус со своим проводником подошли к большой, вычурной палатке и последний с глубоким поклоном удалился.

Возле шатра неподвижно замерли две искусно выполненные статуи в виде оскаливших пасти львов. Сольвинус, как никто другой, знал, как обманчива их неподвижность. При малейшем намеке на угрозу, статуи мгновенно оживали, неся смерть всему, что могло причинить вред их хозяевам. Поправив белоснежный плащ, маг вошел в обитый алым шелком шатер с изображенной на нём змеей, кусающей собственный хвост,[8 - Символ бесконечности. Здесь – Символ бесконечности знания, тяги к познанию и поостижению природы мира.] и осмотрелся. Герб Арилоры был придуман самим Тирасом сразу после дня Свободы.

На сухой земле вокруг круглого стола стояли семь стульев. Пять из них занимали фигуры в таких же, как у Сольвинуса, белых плащах, один принадлежал ему, еще один, в самом углу палатки, демонстративно пустовал. К некоторым стульям были прислонены посохи различной длины и формы.

И на этом все. Никаких украшений, занавесей и прочего – стол, семь стульев и голая земля под ногами. Подавая личный пример, архонты всегда держали себя в строгости, всячески выставляя напоказ свою скромность и непритязательность. Еще одна идея верховного архонта, к которой Сольвинус всегда относился с изрядной долей скептицизма. Судя по всему, она призвана была показать, что, несмотря на все свое могущество, архонты являются всего лишь слугами народа, призванными защищать его интересы.

Мгновенно почувствовав магические колебания, (он распознал заклинание защиты от прослушивания и проникновения) Сольвинус бросил быстрый взгляд на центральный стул, который занимал высокий, сухощавый старик.

– Сядь, Сольвинус, – произнес верховный архонт Тирас.

Резкий контраст с морщинистым лицом главы совета составляли молодые серые глаза, обычно жестко и беспристрастно взирающие на окружающих. Сольвинус послушно сел и мельком оглядел собравшихся.

Как обычно, нетерпеливо ерзал на своем стуле Дамиан – один из глав "Братства" – организации, созданной архонтами в последние годы для противостояния императорским силентиариям.

На высоком мускулистом здоровяке, тесно облегающая тело белая мантия архонта смотрелась едва ли не комично. С первого взгляда его, вообще, сложно было принять за мага – широкоплечий лысый гигант средних лет с жестким, почти звероподобным лицом скорее походил на какого-нибудь берсерка с Громовых островов. Несмотря на то, что смотрящие с квадратного лица умные карие глаза полностью противоречили первому впечатлению, ему вполне соответствовал характер паблийского архонта.

Принадлежа еще к "первому составу"[9 - В первоначальный состав арилорского совета входили семеро сенаторов, каждый из которых, как и остальные сенаторы, представлял какой-нибудь город или провинцию империи… В частности, сенаторы, впоследствии ставшие архонтами, были представителями тессаригских городов – Соланы, Паблии, Леоны и т. д. После отделения от Империи консул Тирас Аэций объявил себя представителям Арилоры и взял себе титул верховного архонта. В дальнейшем он возглавил совет архонтов, заменивший собой институт сената. Незадолго до Вторжения совет покинул магистр Таранис, а после – магистр Мариус.] совета, он был далеко не молод, но при этом обладал безудержным и взрывным характером, зачастую высказывая вслух то, о чем остальные предпочитали деликатно помалкивать. Тем не менее, обучаемые им отряды боевых магов были ударной частью "Братства" и выполняли самые разные функции – от разведки и сбора информации, до личной охраны архонтов.

Сидящая рядом с ним некромантка Юфимия была его полной противоположностью.

Мягкая и женственная – она выглядела самой молодой из присутствующих. Единственная женщина, удостоенная архонтского звания и, по ей одной понятной иронии, настаивавшая на том, чтобы ее называли "архонтом"[10 - Архонт (здесь) – законодательное лицо исполняющее те же функции, что и сенатор. Является представителем своего города или провинции. Отвечает за составление и утверждение социальных, политических и военных заков и правол (самостоятельно или в составе совета), за исполнение которых отвечает наместник провинции. Как правило, лицо мужского пола.], она занималась политикой и интригами еще во времена Старой Империи, когда большинство государств Сираканы были еще варварскими анклавами, входившими в ее состав. Наряду с красотой, легендой стали ее хитрость, изворотливость и жестокость к врагам. Возглавляемые ею "серые сестры" были еще одной составляющей частью "Братства".

Девушки, с молодых лет набираемые с улиц и многочисленных работных домов, с малейшим зачатком магического дара или, даже, не имеющие его – швеи и прачки, куртизанки и служанки – незаметные серые мышки, вхожие повсюду и мастерски выполняющие многочисленные сложные задачи, которые зачастую оказывались не по плечу бойцам Дамиана, они почему-то считались "детищем" красивой зеленоглазой некромантки.

Сидящий справа от нее целитель Паблус отличался весьма кротким нравом. Он, в отличие от той же Юфимии, не пропадал большую часть свободного времени в своих лабораториях, проводя множество "полезных" экспериментов над заключенными и преступниками. Сольвинус поморщился.

Тихий, улыбчивый лекарь посвятил целительству всю свою жизнь, являясь, по сути, автором многих революционных идей в этом направлении. В последнее время они с Паблусом вместе работали над микстурой для полевых агентов. Заметив мельком брошенный взгляд, Сольвинус тепло улыбнулся старому другу, получив в ответ обычную робкую улыбку, которая отдавала неким напряжением. Сегодняшний совет явно обещал быть любопытным!

Последний участник их сегодняшнего собрания был вторым после Гильярмо новичком в их "дружной семье". Маг Торвальд был избран архонтом от Таранта.

Как государство, человеческий Тарант не представлял из себя, на первый взгляд, ничего примечательного. Начиная свое существование в качестве расположенной посреди лесов имперской провинции, он с тех пор почти не продвинулся в своем развитии.

Как бы нехотя отделившись вслед за остальными имперскими провинциями, он принял арилорскую сталь, знания и новые устои, предложенные Городом. Начав было расширение на запад до Вторжения, после него Тарант потерял то немногое, что имел. Все изменил один человек. Поступив в юности в смехотворное подобие тарантской магической академии, он, со временем, возглавил ее и вывел тамошнюю магию на совершенно новый уровень. И это привлекло внимание остальных архонтов, как и тот факт, что Торвальд был "эфирным" магом.