Хребты безумия

Посередине каждого из пяти продольных гребней-обручей располагается светло-серая гибкая конечность или щупальце, всего таких конечностей пять. При обнаружении были сложены на торсе, но разворачиваются до максимальной длины, более чем на три фута. Напоминают лучи примитивных морских криноидов. Диаметром каждая конечность в три дюйма, на расстоянии шести дюймов от основания разветвляется на пять субконечностей, каждая из которых через восемь дюймов делится ещё на пять мелких конусовидных щупалец или усов. На каждой конечности их, таким образом, получается двадцать пять.

На торсе – толстая, похожая на луковицу шея, ещё более светло-серая, с бороздчатыми жабрами, поддерживающая нечто желтоватого цвета, имеющее форму морской звезды, видимо, голову, покрытую трёхдюймовыми жёсткими ресничками всех цветов радуги. Голова толстая, одутловатая, от одного луча до другого почти два фута, и с трёхдюймовыми гибкими трубками на концах. По центру сверху имеется щель, возможно, дыхательное отверстие. На кончике каждой трубки – сферическое образование, под желтоватой открывающейся мембраной содержится стекловидная сфера с красной радужкой, видимо, глаз.

Из внутренних углов звездообразной головы исходят пять чуть более длинных трубок. На кончике каждой имеются мешковидные утолщения того же цвета, которые при нажатии раскрываются как колокольчик примерно два дюйма диаметром, с похожими на зубы острыми белыми выступами. Возможно, это ротовые отверстия. Все перечисленные трубочки и ворсинки плотно прижаты к имеющей форму морской звезды голове и цепляются за округлую шею и туловище. Несмотря на огромную прочность, конечности удивительно гибкие.

В нижней части туловища расположены объекты, аналогичные голове, но более грубые и иначе функционирующие. Толстая светло-серая псевдошея без жаберных выступов поддерживает зеленоватое образование в форме морской звезды. Прочные мускулистые лучи в четыре фута длиной, сужаются от семи дюймов у основания до двух с половиной на кончиках. На каждом кончике на короткой ножке закреплено перепончатое треугольное образование с пятью прожилками – треугольник в восемь дюймов высотой и шириной грани в шесть дюймов. Это явно те ласты или псевдоступни, что оставили отпечатки в окаменелостях в промежутке от миллиарда до пятидесяти-шестидесяти миллионов лет назад.

Из внутренних углов объекта в форме морской звезды исходят двухфутовые красноватые трубки с отверстиями, сужающиеся с трёх дюймов у основания до одного на кончике. Все органы кожистые и чрезвычайно жёсткие, но гибкие. Четырёхфутовые конечности со ступнями безусловно использовались для передвижения, в воде или как-то иначе, что подтверждает и наличие развитой мускулатуры. Все эти органы при обнаружении также были сложены поверх псевдошеи и оконечности торса, подобно аналогичным в верхней части туловища.

Не представляется возможности причислить объект к животному или растительному миру, однако теперь больше аргументов в пользу животного. Возможно, это невероятно продвинувшиеся по пути эволюции радиаты, не потерявшие признаков примитивного организма. Несмотря на ряд локальных отличий, есть несомненное сходство с иглокожими. Ввиду большой вероятности морской среды обитания, озадачивает наличие крыльев, но, видимо, они использовались для перемещения по воде. Учитывая, что растения имеют вертикальную структуру, в отличие от горизонтальной у животных, симметрия странно схожа с растительной. Невероятно ранняя дата возникновения, предшествующая даже известным нам сейчас простейшим Архейского протозоя, ставит под сомнения все догадки об их происхождении.

Полнокомплектные экземпляры имеют столь жуткое сходство с чудовищами из первобытных мифов, что неизбежно наталкивает на предположения об их существовании в древности за пределами Антарктики. Дайер и Пэбоди читали „Некрономикон“ и видели кошмарные иллюстрации Кларка Энтона Смита к этому тексту. Они поймут мои слова о Старейшинах, которые предположительно создали всю земную жизнь в шутку или по ошибке. Студентами мы считали, что эта концепция появилась из интереса к древнейшим тропическим радиатам и болезненного воображения. Свою роль, конечно, сыграл и древний фольклор Уилмарта, культ Ктулху и прочее.

Открылось огромное поле для изучения. Слои, где обнаружены объекты, относятся предположительно к концу позднемелового периода или к раннему эоцену. Над ним расположены массивные сталагмиты. Разбивать их тяжело, но эта прочность предотвратила повреждение артефактов. Сохранность их изумительна, видимо, благодаря воздействию известняка. Пока больше ничего не обнаружено, но позже мы возобновим раскопки.

Теперь проблема в том, как доставить в лагерь четырнадцать крупных объектов без использования собак – они рядом с ними яростно лают и становятся неуправляемыми. Приходится вдевятером справляться с тремя санями – еще троих пришлось оставить стеречь собак – хотя ветер очень сильный. Необходимо установить связь по воздуху с заливом Мак-Мердо и начинать отправку материалов на корабли. Но прежде чем мы позволим себе отдохнуть, я должен произвести вскрытие хотя бы одного объекта. Как жаль, что здесь у меня нет настоящей лаборатории. Дайер просто локти кусает из-за того, что пытался остановить поход на запад. Сначала – высочайшие в мире горы, теперь вот это. Не удивлюсь, если последнее – наивысшее достижение экспедиции. Мы совершили прорыв в науке, Пэбоди, благодаря буру, открывшему вход в пещеру. Итак, „Аркхем“, не повторите ли моё описание?»

Чувства, испытанные мной и Пэбоди от этого сообщения, просто не поддаются описанию, как и энтузиазм наших товарищей. Мак-Тай, на ходу записавший несколько фрагментов сообщения, переписал его целиком из стенограммы, едва радист Лейка закончил работу. Все оценили эпохальное значение сделанного открытия, и сразу после того, как радист «Аркхема» повторил, как от него потребовали, описательную часть сообщения, я послал Лейку свои поздравления. Моему примеру последовали Шерман из своего лагеря, база в проливе Мак-Мердо и капитан Дуглас с «Аркхема».

Позднее я, как глава экспедиции, добавил парочку комментариев к сообщению для передачи с «Аркхема» во внешний мир. Конечно, в разгар такого волнения сама мысль об отдыхе казалась абсурдной. Мы все желали как можно скорее добраться до лагеря Лейка. Я сильно огорчился, когда он передал, что буран сделал перелет невозможным.

Но через полтора часа заинтересованность возросла еще сильнее и начисто стёрла разочарование. Лейк передал новые сообщения, гласившие, что все четырнадцать экземпляров благополучно перевезены в лагерь. Тащить было тяжко, поскольку объекты на удивление тяжелые, но девять человек с ними успешно справились. Теперь несколько участников экспедиции поспешно возводили на безопасном расстоянии от лагеря загон из снега, чтобы переправить туда собак и накормить их. Найденные образцы выложили на твердом насте у лагеря, за исключением одного, которого Лейк наскоро попытался вскрыть и исследовать.

Вскрыть оказалось труднее, чем ожидалось, поскольку, несмотря на тепло газолиновой горелки в специально возведённой лабораторной палатке, обманчиво-гибкие ткани выбранного экземпляра – мощного и неповреждённого – нисколько не потеряли высокой плотности кожи. Лейк был озадачен тем, как выполнить необходимые для исследования разрезы без повреждений, способных разрушить структурные тонкости, которые он хотел выяснить. Объектов исследования найдено слишком мало, и, если в пещере не обнаружатся новые, нельзя использовать материал безрассудно. Поэтому Лейк убрал этот образец и принялся за другой, раздавленный и частично разрушенный, но сохранивший на обоих концах остатки «морских звёзд».

Результаты, о которых немедленно докладывали по радио, и озадачивали, и настораживали. С такими инструментами, которые с трудом взрезали аномально прочные ткани, не приходилось надеяться на точность и аккуратность, но то немногое, что удалось выяснить, повергло нас в ужас и изумление. Всю существующую биологию придётся теперь пересматривать, поскольку эти создания никак не соответствовали тому, что известно о росте клеток. Не обнаружилось и минерализации, и, несмотря на возможный возраст в сорок миллионов лет, внутренние органы сохранились неповреждёнными.

Жёсткая кожа и невероятная твердость тканей являлись неотъемлемым свойством этого организма, принадлежавшего к некому палеогейскому циклу эволюции беспозвоночных, который находится вне научных теорий. Сначала исследованный Лейком образец был сухим, но в тепле палатки начался процесс таяния, на неповреждённой части объекта начала проступать едкая органическая жидкость и появился отвратительный запах. Не кровь, а густая тёмно-зелёная жидкость, но явно выполнявшая ту же функцию. К тому времени как Лейк подошёл к этой стадии, все тридцать семь собак уже поместили в пока еще незавершённый загон около лагеря, но даже на таком расстоянии они подняли яростный лай, усиливавшийся по мере распространения едкого запаха.

Импровизированное вскрытие не только не помогло выяснить природу странного существа, но лишь углубило тайну. Все предположения о предназначении внешних органов оказались корректными, и сомневаться в принадлежности к животному миру больше не было оснований. Однако внутреннее обследование показало такое сходство с растением, что Лейк безнадёжно запутался. Создание имело пищеварительную систему и удаляло отходы жизнедеятельности через красноватые трубки «морской звезды» в основании.

Дыхательная система, на первый взгляд, усваивала скорее кислород, нежели углекислый газ. Разрозненные свидетельства указывали на наличие воздухоносных мешков и различных способов дыхания – не только через внешнее отверстие, но и посредством дополнительных систем: жаберной и кожной. Существо определенно было полуводным и, возможно, еще и приспособленным к длительной спячке в безвоздушной среде. Имелись, видимо, и голосовые органы, связанные с основной дыхательной системой, но их необычность требовала более пристального изучения. Едва ли существа обладали речью, если считать таковой произношение слогов, зато, весьма вероятно, могли издавать свист широкого диапазона. Их мышечная система почти сверхъестественно развита.

Нервная система оказалась такой сложной и высокоорганизованной, что Лейк был просто ошеломлён. Хотя в некоторых отношениях объект изучения был примитивным и архаичным, система ганглиозных центров и связей говорила об экстремально высоком развитии. Его пятидольный мозг был поразительно сложным, имелись признаки органов чувств, соединенных между собой жгутиками, а также иные черты, не свойственные ни одному земному созданию.

Вероятно, существо имело больше пяти чувств, и потому его повадки невозможно было предсказать по имеющимся аналогиям. Лейк предположил, что оно было высокочувствительным и специализированным для своего древнего мира, подобно нынешним муравьям и пчелам. Размножалось оно спорами, как примитивные растения вроде папоротников – на кончиках «крыльев» имелись спороносные коробочки – и в ходе развития формировалось из слоевища или заростка.

Однако на этой стадии присваивать ему наименование было довольно глупо. Создание походило на радиатов, но явно представляло собой нечто большее. Оно отчасти было растением, однако три четверти органов имели структуру, как у животного. Симметрия форм и некоторые прочие атрибуты указывали на морское происхождение, но этого нельзя было утверждать, исходя из дальнейшего развития. Да ещё крылья, которые подтверждали воздухоплавание.

Как это создание могло пройти долгий и сложный путь эволюции на новорождённой Земле к тому времени, как оставило отпечатки в архейских пластах, совершенно не укладывалось в существующие концепции и странным образом навевало Лейку воспоминания о первобытных мифах о Великих Старцах, которые спустились со звёзд и шутки ради, а, может быть, по ошибке, создали земную жизнь. Он вспоминал и безумные истории коллеги-фольклориста с Мискатонийской кафедры английского о чужеродных тварях с далёких гор.

Естественно, Лейк рассматривал и возможность, что отпечатки в докембрийских пластах оставлены менее развитым предком изучаемых существ. Однако, рассматривая структуру окаменелостей, он быстро отбросил эту теорию. В любом случае, более поздние отпечатки показывали регресс, а не усложнение. Размеры псевдоноги уменьшились, вся морфология выглядела грубее и проще. Кроме того, недавно исследованные органы и нервная система имели единичные признаки регрессии с ещё более сложного уровня. Обнаружилось на удивление много атрофировавшихся и рудиментных органов. В итоге, о выводах говорить не приходилось, и, обратившись вновь к мифологии, Лейк шутки ради назвал найденных существ «Старцами».

Около половины третьего ночи Лейк решил отставить работу и отдохнуть. Он прикрыл брезентом изрезанный организм, вышел из лабораторной палатки и с новым интересом принялся рассматривать неповреждённые экземпляры. Неумолимое солнце Антарктики начало понемногу прогревать ткани, у двух-трёх особей трубки и наросты на головах слегка развернулись. Но при отрицательной температуре воздуха Лейк не ожидал опасности немедленного разложения. Однако всё же сдвинул все неповрежденные экземпляры поближе друг к другу и поставил над ними палатку, чтобы защитить от прямых солнечных лучей.