Считалочка у каждого своя

Я никогда не был честолюбив и не любил участвовать в соревнованиях. Так как я рос хорошо физически развитым мальчиком, меня постоянно отдавали в разные спортивные секции. Но долго я нигде не задерживался. Я быстро учился, становился лучшим, а потом мой интерес пропадал. Мне не нравилось побеждать тех, кто был меня слабее. Мне их было жаль, и я начинал поддаваться, делая так, чтобы мои соперники могли насладиться чувством победы, которое мне было неприятно.

– Я хочу, чтобы ты перестал играть в аутсайдера, ты способен на многое, просто сам себе мешаешь. Иди и стань тем, кем ты должен стать.

– Они всё рано меня отсеют, – покачал я головой. – Они уже немного спелись, и я окажусь тем самым слабым звеном, тянущим их на дно.

– Это совсем не обязательно, – сказала мышка-подсознание. – Ты плохо разбираешься в людях и постоянно наперед пытаешься приписать им действия, которых они, скорее всего, не совершат, так как мыслят совсем не так, как ты.

– Да, ты права, в людях я совершенно не разбираюсь. Это мне не дано.

– Ну так что, ты пойдешь, или мне применить экстренные меры?

– Это какие еще меры ты можешь применить? – я вновь удивился.

– Укушу тебя за ногу, а во мне, между прочим, вирус бешенства сидит.

– Так я что, с мышью на самом деле разговариваю? – удивление моё вновь стало нарастать.

– А ты с кем думал? Здесь больше нет никого.

– Ладно, – я в растерянности почесал лоб. – Полезу я в твою нору, а то ты ведь так от меня не отстанешь.

– Конечно, не отстану, – мышь продолжала строго смотреть на меня своими маленькими бусинами.

Я, конечно, понимал, что говорит со мной не мышка. То ли это Туман вновь пробудил моё подсознание, то ли кто-то из кураторов решил так меня подстегнуть к финишу, но я понял, что сидеть тут действительно не имеет смысла.

Вздохнув, я встал на карачки и полез в узкую темную дыру. Мышь, чуть отбежав в сторону, чтобы не мешаться на моем пути, с интересом наблюдала за моими манипуляциями.

Тоннель был узкий, темный и грязный. Дождевая вода, по всей видимости, затекала сюда, смешивалась с землей и в отсутствие солнечного света образовывала грязную жижу, по которой мне приходилось ползти.

Куда ползу, я не имел никакого представления. Хорошо еще, что тоннель не разветвлялся, а тупо вел меня куда-то вперед. Воздух был холодным и сырым, звуки хлюпанья грязи под моими коленями и локтями отражались от стен глухо, будто тоннель поглощал все вокруг. Лишь только через полчаса ковыряния в грязи мне показалось, что впереди нарастает свет.

И вот тоннель закончился и я, чертыхаясь, выполз в небольшую пещеру. Вверху, метрах в пяти надо мной, в потолке зияла косая брешь, через которую в пещеру проникал солнечный свет. Внизу под проломом на камне сидел Михаил.

– И что ты тут один делаешь? – спросил я, в который раз за сегодняшний день сильно удивившись.

– Наверное, жду тебя, – усмехнулся мужчина.

– А Рина где?

– Сбежала, – Михаил рукой показал на щель в потолке.

– Зачем?

– А я откуда знаю. Мы сюда приползли. Тут висела веревка, хорошая такая, толстая, как канат в школьном спортзале. Рина полезла наверх первой. Она вылезла, а потом вытянула к себе канат. Я остался тут.

– И что она сказала?

– Ничего не сказала, – усмехнулся мужчина. Она просто забрала канат и исчезла.

– Но это ведь глупо, – я растерянно покачал головой. – А Рина совсем не дура. Она решила выйти из гонки, прихватив нас с собой?

– Ничего я не решила, – раздался сверху знакомый женский голос. – Мне просто нужно было отдохнуть. И я хотела это сделать одна, без мужиков рядом.

– А чего ты решила отдыхать-то? – спросил Михаил. – До финиша уже близко.

– Так я была уверена, что Андрея мы долго будем ждать, – сказала Рина, и рядом со мной закачался конец каната, сброшенного девушкой.

– Почему ты решила, что я нескоро появлюсь? – я посмотрел вверх, но ничего, кроме голубой полоски неба, в щели не увидел.

– А ты вообще никуда не спешишь. У меня создалось впечатление, что тебе вообще всё по фигу. Ты находишься где-то там, за горизонтом. Тебе никто не нужен, кроме тебя любимого. Я вообще удивлена, что ты досюда добрался.

Я молча пожал плечами и стал подниматься по канату вверх, спорить с Риной я не собирался.

Она сидела на старом пне на лесной поляне и смотрела в сторону тропинки, скрывающейся за деревьями. На меня девушка не обратила никакого внимания. Я с улыбкой посмотрел на строгую красавицу, но ничего говорить не стал.

Вскоре из расщелины вылез и Михаил.

– Ну, раз все в сборе, пошли дальше, – сказал мужчина весело.

– Я думаю, что мы уже почти пришли, – Рина поднялась с пенька. – Полоса препятствий закончилась, осталась только тропинка, а там уже будем выбирать, кто из нас лишний.

Не оборачиваясь, девушка пошла в лес. Мы с Михаилом переглянулись и пошли за Риной следом.

Девушка оказалась права, уже минут через пять мы вышли на опушку леса. Сарайчик тут был только один, а Винт и Гайка поджидали нас.

Чуть в стороне, около проселочной дороги стояли люди. Там были два мужчины и две женщины. Мужчины: седой, морщинистый, самый старый из нашей компании и юный, наивный, самый молодой. Женщины: та, что страдала топографическим кретинизмом, и "Мария Киселева без очков".

– Итак, Гайка, третья тройка финишировала, – констатировал Винт. – Включайся в игру.

Мы подошли к кураторам.

– Ну вот и настал для вас троих самый сложный в психологическом плане момент, – серьезно произнесла Гайка. – Подумайте хорошенько, кого вы не пустите дальше. Каждый для себя должен принять решение. Я буду называть имя, и названный мной укажет пальцем на того, кто, по его мнению, должен покинуть нашу игру. Сразу хочу сказать, чтобы не было потом недопонимания, если вы не сможете выбрать лишнего, и каждый из вас наберет по одному голосу, то из игры выбывают все трое. Поэтому думайте хорошенько.

Я стоял, опустив голову, на своих соперников я не смотрел. Я знал, кого выберу сам, знал совершенно точно, кого выберет Михаил. Всё это было предсказуемо. Непредсказуемой была Рина. От ее решения будет зависеть всё. Я почему-то думал, что мне ничего не светит. Несколько резко девушка разговаривала со мной в последний раз, да и с Михаилом она провела намного больше времени, чем со мной, лучше его узнала.

– Андрей, – услышал я откуда-то издалека голос Гайки и вынырнул из своих мыслей.

Я спокойно поднял руку, и мой указательный палец уставился на Михаила.

– Михаил, – произнесла Гайка, и палец мужчины тут же направился мне в грудь.

– Рина.

Девушка внимательно посмотрела на меня, потом ее взгляд чуть дольше задержался на моем сопернике. Рина подняла перед собой сжатую в кулак руку, немного еще подумала, длинный тонкий указательный палец выбрался из кулака, несколько мгновений посмотрел в небо, а потом рука девушки повернулась в сторону Михаила.

Как ни странно, я не почувствовал радости и облегчения. Мне было жаль мужчину. Так со мной было всегда, я расстраивался, когда кто-то проигрывал.

– Михаил, очень жаль, но мы с тобой расстаемся, – вздохнула Гайка. – Проходи в тот домик, скоро экскурсия закончится, и мы поедем в город.