Византийские сны

Но василевса[3 - Василевс (или «базилевс») – титул византийских императоров.] сон тревожен
и сновидения все те ж:
удавом сильным, осторожным
у трона ползает мятеж.

И царедворца сны подобны,
и сновидения все те ж:
узнал божок порфирородный
про подготовленный мятеж!

И лишь рыбак в старинной лодке
вкушает дивный теплый сон:
в своем видении коротком
он снова молод и влюблен!

IV.

И опять я почти не нарочно
окажусь в византийской тиши,
чтобы здесь в этот час неурочный
слушать речь христианской души.

Не витийства могучего Пселла[4 - Михаил Пселл (1018— ок.1078) — византийский государственный деятель, историк, философ, писатель.],
не послания древних Отцов[5 - Имеются в виду творения Отцов Церкви: Григория Великого, Августина, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста и других.],
а слова, что тихонько мне спела
пара путти[6 - Путти – изображения крылатых мальчиков, распространенный декоративный мотив в декоративном искусстве разного времени.] со стенок ларцов:

то Геракл сражается с гидрой,
то послышится бег колесниц,
то со львами сплетаются тигры,
а рабы повергаются ниц…

Широта мировых горизонтов
и ушедших культур глубина —
вот чем дышит простор Геллеспонта
и чем песня тех путти полна!…

V. Предок

Крадется вдоль берега, у камышей,
к судьбе недоверчивый росс.
Он жил среди пляски кровавых мечей
и смерть для него — не вопрос.

Ладья подготовлена. Где-то Царьград
надменно глядит на волну,
но с трепетом ждет, как могучий отряд
весною объявит войну.

А Меса[7 - Меса — главная улица Константинополя.] гудит, как разгневанный рой,
солдат всюду громче шаги.
Старик-император вечерней порой
кричит в небеса: «Помоги!»

Крадется вдоль берега, у камышей,
к судьбе недоверчивый росс.
Он слышал, что книг там — как в речке ершей,
и храмов там много, и роз.

Он будет служить византийским богам,
пройдет сотни дальних дорог,
затем он вернется к своим очагам…
С него и начнется мой род.

VI. Стекло

В прохладных покоях, вдали от тревог,
изведав коварную суть перемен,
свой мир претворял в сочетания строк
седой Кекавмен[8 - Кекавмен (ок. 1020 – после 1081) – византийский писатель, автор руководства по военному искусству («Стратегикон») и книги «Советы и рассказы», в которой объединил назидательные истории и житейские советы.].

Как хочется сына от бед уберечь!
Как хочется счастьем надежным снабдить!
И вьется, и бьется, и тянется речь,
как тонкая нить…

«Не верь никому! Твоя пристань — семья!
Обманы повсюду и вечная ложь…
И даже твой друг может бросить в тебя
сверкающий нож…».

Как много столетий с тех пор утекло,
исчез в этих водах суровый старик…
Но, кажется, прав он: повсюду — стекло,
что рушится вмиг.

Санкт-Петербург

Худы мои кеды…

Худы мои кеды
и разум мой худ.
Терплю свои беды,
как младший Лихуд[9 - Иоанникий (1633—1717) и Софроний (1652—1730) — греческие монахи, преподаватели Славяно-греко-латинской академии. Во время преподавательской деятельности столкнулись с множеством проблем и неприятностей, особенно Софроний.].

Судьбе противленье —
чужая игра.
Живу, словно тень я…
на грани пера.