Год Волка

Впрочем, аура волшебства распространялась аж до самой набережной, и всё здесь подчинялось негласному закону смешения высокой древности и урбанистического уродства.

Настоящие и воссозданные дома российских писателей, создающих ансамбль музеев «Литературного квартала», венчал не только строящийся «Собор на Крови», но и еще один «шедевр» – скульптура Пушкина. Высокое и комичное всюду сплеталось на этом пятачке земли.

Ну да, умом я понимаю, что Александр Сергеевич сильно смахивает на мартышку, а все поздние портреты были идеализированы для облегчения восприятия поэзии в институтах благородных девиц. Но зачем же так кропотливо восстанавливать никому не нужную «правду», коли прошла не одна сотня лет? И отчего бронзовый Пушкин в простыне? Во фраках Александр Сергеевич хаживал, как цивилизованный сердцеед, а не как любовник, обернувшийся в штору, и удирающий от вернувшегося из командировки рогатого мужа. Даже со знанием анатомии у скульптора и то – сильный напряг.

Сразу за «Литературным кварталом», обрамляя его, стоят склады и старый, но вполне жизнеспособный двухэтажный особняк, занятый туристической фирмой «Евразия», известный своим балконом, на котором может разместиться рота солдат. Дом примыкает к стихийному парку, тянущемуся до набережной. А среди тех диких деревьев: то труп найдут, то каркас обгоревшей машины ночью появится. Самое настоящее сказочное, пусть и темное, место!

Пока размышлял, не заметил, как дотопал до памятника энтузиастам-комсомольцам и оказался возле чугунной ограды. Тревожно огляделся.

Чтобы перейти дорогу и оказаться у строительной площадки «Храма на Крови», нужно спуститься вправо или влево по пешеходной обледеневшей дорожке (откуда я, собственно, и пришел), а прямо —дороги нет. Одна загвоздка: мне, вообще-то, в другую сторону.

Направо мне. Спуститься с холма, обойти дом Пионеров и ТЮЗ, и вперед, до самой железной дороги. А там, через мост и почти дома. Что ж меня ноги несут-то в другую сторону?

Но, с другой стороны, ведь где-то здесь всё ещё может прятаться девчонка, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор.

Это что же получается? Я, на уровне подсознания, всё ещё стремлюсь спасти девушку? Только стал бы кто меня тут дожидаться? Небось, давно смоталась, как умненькая. Нет, не может её здесь быть: столько времени прошло!

Ну, зачем я сюда пришел? В таком состоянии недолго пошатнуться, кувыркнуться и всё: привет маме!

Башкой об асфальт – и обеспечено мне вечное царствие. Кажется, я начал догадываться, куда именно меня влекло. Прямиком – в ад! В комфортабельный ящик, обитый бархатом.

Интересно, каким местом я сейчас думаю? Нет, не тем, что диаметрально противоположно голове. Каким-то другим. Но, кажется, и не мозгами тоже. Уж не превратился ли я в зомби?

Впрочем, ходячие мертвецы – это в Африке. И потом, все эти воскресшие трупы работать должны, а не слоняться без дела.

Всё: надо разворачивать оглобли! Домой, спать! А то так, чего доброго, до белой горячки дотопаю…

И вдруг я, совершено отчетливо, осознал страстное желание перемахнуть через оградку на дорогу. Прыгнуть, чтобы разбиться. Непременно сейчас, потому что потом – будет слишком поздно!

Да что же это?!! Я представил себя со стороны: ковыляет эдакий избитый придурок лишать себя жизни.

Не пойду!!!

Я же в полном сознании. И никакого сотрясения мозгов у меня нет! Это только в дурацких фильмах бывает: одержимость, непреодолимая мистическая тяга. Всему верить – себя не уважать.

Но ноги вели меня сами. Бездна тянула неудержимо.

Вниз. Вниз. Вниз!

Впрочем, если брошусь, – не убьюсь, лишь покалечусь. Здесь высота метра три, или чуть больше.

Наваждение какое-то.

И – тишина.

Уши словно ватой заткнуло. От этого, наверное, навалилось и ощущение фантасмогоричности происходящего. Да и о какой, к чёрту, реальности речь?!

Никогда я так глупо не дрался, спасая неизвестно кого. Никогда не видел волков посреди города. Никогда мои ноги не ходили сами по себе. И никогда еще не было так страшно!

Меня охватила паника. А впереди – обрыв. Я судорожно вцепился в чугунную оградку мертвой хваткой. Я словно пытался задержать самого себя!

Меня трясло, точно под напряжением.

Но я ещё мог думать, а значит – сопротивляться!

Вот что было до этого?

Меня разбудил пес, и я отправился искать свою смерть.

Собаки, волки… Что про них известно?

Ну, есть еще оборотни, но они не считаются.

Или меня вампир поцеловал?!

Снова мороз продрал по коже. Да что же это, в конце концов?! На кого я стал похож? Стою, как идиот, на вершине холма, а в голову всякая дрянь лезет.

Да ещё я вдруг представил, как должны выглядеть мои мысли в плане материальном. Лучше бы я этого не делал!

Воображение махом нарисовало толстых червей, которые копошатся в моих мозгах. Вот мерзость! От отвращения едва сразу не сиганул вниз.

Я всё понимал, но контролировать себя уже не мог.

Что со мной, черт подери?!!

Зачем люди прыгают из окон, или с обрывов? Когда хотят покончить с собой. Не подходит. Я очень даже хочу жить! И на подсознание нечего валить! Я ведь живучий, как кошка. Вон как в перила вцепился, будто примерз.

Руки мои тряслись всё сильнее. Я чувствовал, как капли пота ползут по вискам. Надо же: когда меня били, так не боялся!

К чёрту! Все – к чёрту!

Надо только не подчиниться злой воле. Ведь пока мысли бегают по кругу – я борюсь!

Из окон еще наркоманы прыгают. Но им-то всякая дребедень чудится, вот они и не понимают, куда лезут. Но я-то всё осознаю.

Ещё есть одержимые. Это хоть из области мистики, зато подходит. И сейчас, выходит, надо изгнать из себя дьявола, освободиться от навязанной бесами воли!

Что там, в таких случаях, экзорцисты делали?

Неделю назад, на спор с Костиком Меркуловым, после единственного прочтения, я запомнил ритуальную фразу изгнания сатаны, которую инквизиторы читали над ведьмами и бесноватыми. Ну, типа, друг не верил в мою способность, а я ему нос и утер. Вот сейчас оно, древнее заклятие, и пригодилось!

Я даже наморщил лоб, чтобы ничего не перепутать: «Deus qui tot periculis constitutos prae humana scis fragilitate non posse subsistere, da nobis salutem mentis corporis, ut qui merito pro peccatis nostris affligimus te ad juvante liberemur. Per Dominum nostrum Jesum Christum. Apage Satans, apage Ahasverus»[5 - Боже, мы подвержены угрозам и опасностям, не выстоим по человеческой немощи; так даруй нам, если тебе будет угодно, спасение души и тела, избавь нас, справедливо наказываемых за грехи наши, от бед. Умоляем тебя Господом нашим Иисусом Христом. Изыди Сатана, изыди Агасфер. (лат.)].

Кажется, ничего не перепутал. Что сие значит – я не удосужился выяснить, но не станет же в умных книгах папа Римский Гонорий всякую чушь писать! По крайней мере, хочется на это надеяться.

Слова отзвучали, но ничего не изменилось. Луна, по-прежнему, тупо таращилась, выглянув из-за облаков, словно пыталась подать тайный знак.

Ни единой машины не проехало по дороге. Птиц в небе не было. А вот фонари вдруг разом погасли. Похоже, я с этой латынью что-то напутал.