Гламур 2.0: Телесериалы, масскульт и соцмедиа как создатели виртуальной реальности

Гламур 2.0: Телесериалы, масскульт и соцмедиа как создатели виртуальной реальности
Георгий Георгиевич Почепцов

Современные технологии
Георгий Георгиевич Почепцов – доктор филологических наук, профессор, писатель-фантаст, ученый, автор более 20 книг для детей и более 40 на тему теории коммуникаций. Заслуженный журналист Украины, член Национального союза писателей.

Современный мир переживает активные видоизменения. Его новые характеристики часто ставят нас в тупик, поэтому, чтобы выжить в нем, следует знать его основные трансформации.

В этот мир пришли гламур, масскульт, соцмедиа, телесериалы, создающие свою виртуальную реальность вместо реальности физической.

Гламур является частью новой визуальной культуры. Масскульт – это культура другого типа, заполняющая свободное время человека. Сегодня главным источником массовой культуры стали телесериалы: они выполняют функции религии и идеологии, а их «жрецы» спрятаны за яркими сценами и блистательными героями. Новые поколения готовы воспринимать масскульт и сложным, и массовым. И это еще одно измерение сложности. Просто каждый выбирает то, что ему по силам.

Раньше в издательстве «Фолио» вышли книги Г. Почепцова «Пропаганда 2.0», «Управление будущим», «СССР: страна, созданная пропагандой», «Виртуальные войны. Фейки», «Когнитивные войны».

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Георгий Почепцов

Гламур 2.0: Телесериалы, масскульт и соцмедиа как создатели виртуальной реальности

© Г. Г. Почепцов, 2019

© М. С. Мендор, художественное оформление, 2019

© Издательство «Фолио», марка серии, 2019

* * *

Введение

Мы недооцениваем многие вещи, окружающие нас. А ведь джинсы или музыку «Битлз» вполне можно вписать в список причин перестройки, поскольку, нарушая советский канон, они готовили мозги к другим более масштабным изменениям. Все это – элементы свободного времени человека, в то время как элементы его рабочего времени всегда будут более контролируемыми.

Современный мир живет в конфликте между человеком в свободном времени и тем же человеком в его рабочей ипостаси. Человек свободного времени не связан ничем в выборе своих действий в нем, чего нельзя сказать о человеке в рабочем времени.

Все усилия государства направлены на то, чтобы занять человека в его рабочем состоянии, в то же время развитие цивилизации ведет к тому, что объемы свободного времени будут все время расти. И именно оттуда будут дуть все ветры перемен человеческой цивилизации.

Виртуальная реальность сегодня вступила в конкуренцию с реальностью информационной и физической. И эта тенденция будет только нарастать, поскольку мы находимся в ситуации «переселения» людей в виртуальную реальность как более ценную и интересную для них.

* * *

Автор выражает признательность сайтам «Детектор. Медиа» и «Хвиля», а также газете «Зеркало недели» за многолетнее сотрудничество.

Глава первая

1.1. Гламур, масскульт, соцмедиа и телесериалы как новый тип реальности

Массовая культура, или масскульт, окружают человека намного плотнее и частотнее, чем высокая культура. Интенсив масскульта побеждает высокую культуру: с масскультом встречается каждый, с высокой культурой – избранные. Но одновременно масскульт является не только источником развлечений – его активно изучают исследователи, чтобы через него получить представления о реалиях, например, международных отношениях или высшей политики. Даже военных, к примеру, интересует фантастика как в плане политики, так и в плане развития будущего военных действий, а именно роботизации или искусственного интеллекта.

Масскульт также важен как репрезентация второго порядка в отличие от описаний первого порядка реальной жизни, например, в международных отношениях [1]. Это описания в сфере виртуальной реальности, а не документалистика.

Другие исследователи говорят о синтетическом опыте конструирования представления о реальном мире из художественных текстов [2]. Этот опыт влияет на то, как мы ведем себя в реальном мире. То есть наше реальное поведение начинает задаваться исходя из нашего виртуального опыта.

Масскульт – это не просто облегченный вариант культуры, как его часто хотят представить, это культура другого типа. Умберто Эко в своей известной книге «Роль читателя» говорил, что если в высокой книжной культуре приоритет отдан автору, а роль читателя пассивна, то здесь автор и читатель как бы равноправны.

Здесь действительно понижена вариативность возможных сюжетных ходов, но, например, открытый В. Проппом ограниченный набор таких поворотов сюжета в волшебной сказке (типа запрет и нарушение запрета) отнюдь не вычеркивает волшебную сказку из культурного наследия.

Все эти ограничения берут свое начало от необходимости облегчить устную трансляцию таких текстов в докнижный период. Сегодняшний телесериал вообще может обходиться минимумом слов, отдавая предпочтение визуальной и музыкальной составляющим. И это просто другой тип искусства, где доминирует визуальность.

Масскульт заполняет свободное время человека, поскольку развитие человечества все время увеличивает объемы свободного времени. У сельского труженика практически не было его, свободное время в отличие от рабочего появляется при появлении заводов и фабрик. И, по сути, любая книга, даже самая сложная, возникла и существует именно в контексте со свободным временем.

Масскульт работает на заполнение свободного времени, делая его как бы осмысленным и чем-то напоминающим рабочее время, поскольку человек вроде бы тоже заполняет это приятными задачами, решаемыми в этот период.

Массовая культура становится механизмом социальной стабилизации, поскольку она появилась в ответ на возникновение нового субъекта для управления – массы [3]. Это, вероятно, самый мягкий вариант управления массой. Правда, как считал А. Богданов, выровнять толпу можно только по самым низшим реакциям, так как они у нее общие в отличие от реакций высших, которые носят более индивидуализированный характер [4].

Сегодня заговорили о смерти массовой культуры [5]. Но ее трудно убить, поскольку она покоится на коммерческом успехе, что отражает реальность ее связи с населением, а не рассуждения культурологов. При этом довод существования сегодняшней культуры в нишевых формах поддерживают современные исследователи телевидения, когда для каждого культурного продукта может быть найдена своя ниша.

А. Седнин пишет: «Популярный – не значит массовый. Заумный – не значит элитарный. Более того, „заумность” стала модой, которую хорошо чувствуют новаторы вроде Бориса Акунина. Эти авторы понимают, что такое фэндом, и умело на него работают. Фэндом может относиться как к типу информационного контента, так и к самому контенту. Есть фэндом эдалтсвима и отдельных взрослых мультиков вроде „Южного Парка” или „Рик и Морти”. Есть фэндомы любителей фантастики. Фэндомы сериалов и сериальщиков. Фэндомы аниме и анимешников. Фэндомы комиксов, игр, киберспорта, мобильного киберспорта. Фэндомы стали этакими аналогами ныне почивших субкультур. Только теперь их очень много. В мире огромное количество потребительских ниш. Сегодняшняя культура – культура нишевая» [5].

Дж. Миттелл считает, что современное телевидение способно продуцировать сложные нарративные структуры, поскольку нишевое распространение предоставляет для этого коммерческую поддержку [6–7]. Сегодня мы стали жить в эпоху сложного телевидения, когда нишевый продукт тоже может выживать. Кстати, часто создатели сложного телевидения приходят из других сфер, например, из кино.

Гламур также более сложен, чем нам кажется. Хотя бы потому, что наш сложный мир не так легко описывать простыми структурами. Сложные структуры дают большую вариативность, они могут оставлять недоговоренности, которые реализуются позже, зато мы можем быть уже к ним готовы.

В. Пострел говорит так: «Гламур фактически не стиль. Это не личностная характеристика. Машины могут быть гламурными, города могут быть гламурными, даже идеи могут быть гламурными» [8]. И еще: «Гламур – это форма невербального убеждения».

Гламур действительно является частью новой визуальной культуры. Человечество выросло и построило современный мир с помощью вербальной культуры, основы нового этапа которой заложило появление книгопечатания. Рукописная книга могла быть только у очень богатых людей, печатная – стала обыденностью. С ее помощью мир стал насыщаться знаниями.

Книга, создав новую науку и образование, создала и человечество. Книга и знания стали модными, как и профессия ученого. Однако в сегодняшнем мире более модным является образ ученого, который работает в бизнесе, создавая эффективные конструкции именно там.

Массовая культура может быть сегодня и сложной, и массовой. Новые поколения готовы воспринимать ее именно такой. И это еще одно измерение сложности. Просто каждый выбирает то, что ему по силам.

Таким же измерением сложности стало ускорение нашего мира. Сегодня все делается не так, как раньше. Сегодня быстрее пишутся и издаются книги, снимаются фильмы, возникают новые технологии. Но у скорости есть и другая сторона – это также и более ускоренный процесс забывания.

Косвенным подтверждением этого ускорения является уменьшение времени коллективного внимания на одной теме. Это удалось доказать на базе изучения «Твиттера» [9]. В 2013 году хештег удерживался в топ-50 на протяжении 17,5 часов, а в 2016-м он держался только 11,9 часа. Интерес уходит на другую тему.

Эту же тенденцию ученые увидели и в офлайне – наиболее часто употребляемые слова, продажа билетов на голливудские блокбастеры.

Массовая культура смогла сделать человечество умнее и образованнее. Он стал видеть мир другими глазами. Более того, литература, например, помогает нам лучше понимать других людей, их чувства, их решения.

Художественная литература, как оказалось, серьезным образом влияет на наше восприятие мира. Она совершенствует нашу способность знать и понимать чужое сознание, что, в свою очередь, дает возможность объяснять, прогнозировать и руководить поведением других [10].

Как считает нейропсихолог М. Либерман, человеческий мозг – это социальный мозг [11–12]. До этого ученые искали, как мозг решает активные задачи, например, математические. Но самое активное было обнаружено в его неактивном состоянии, когда мозг отдыхает. Это «сеть нейронов по умолчанию», которая включается автоматически в любой свободный момент. И вот в этот момент, по его мнению: «Сеть по умолчанию направляет нас думать о разуме других – их мыслях, чувствах и целях». И еще: «Эволюция сделала ставку на то, что наилучшим вариантом для нашего мозга в любой свободный момент является подготовка к тому, что случится дальше в рамках социального взаимодействия».

В своем интервью журналу Scientific American Либерман говорит, что хотя на Западе люди считаются большими индивидуалистами и не зависят от окружения, это на самом деле не так: они точно так же страдают от разрыва и нарушения своих социальных связей. Он говорит, что этому следует обучать и детей: «Наиболее важной частью воспитания детей должна быть подлинная роль социальной базы нашего счастья и успеха в жизни. Интеллектуально мне все об этом известно, но если мы не научим этому детей, я не уверен, что они сами постигнут это, чтобы руководствоваться им в своем интуитивном принятии решений. Считаю, что дети должны полюбить изучать то, как работает наш социальный мир и как наш мозг делает это возможным» [13].

Но мозг работает не только с действительностью вокруг, он таким же образом «впитывает» в себя информацию из книг и телесериалов, которая естественно уже даже не является такой случайной, как при простом зрительном наблюдении.

А. Гиржински, исследуя воздействие «Гарри Поттера», «Карточного домика» и «Игры престолов», приходит к выводам о важности развлекательного модуса для подобных целей [14–15]. Американцы видят две модели в поведении своих героев – демократическую или консервативную. Традиционные герои удерживают патриархальную модель, когда сильный герой побеждает врагов и все заканчивается счастливым концом. Новые демократические веяния пришли с новыми героями, среди которых теперь есть и представители ЛГБТ-сообщества. Погружение в эту среду делает читателей/зрителей более терпимыми к таким стигматизированным обществом группам. Так произошло с читателями, к примеру, «Гарри Поттера», которые в свое время проголосовали за Обаму. То есть определенно есть воздействие виртуального мира на мир реальный.

Гиржински считает, что развлекательные жанры действуют на ментальные изменения точно так, как жанры серьезные. Он объясняет ментальные происходящие изменения следующим образом: «Мы не учим сознательно все то, что нас меняет. Мы получаем множество вещей пассивным или непрямым способом. Есть хорошая теория в психологии, которая утверждает, что наше ментальное состояние, когда мы перемещаемся в рассказ, существенно отличается от того, когда мы обрабатываем информацию, которую нам дают люди. Это называется теорией нарративной транспортации. Когда наши представления остаются позади и мы даже теряем ощущение того, что происходит вокруг нас, мы больше не находимся в реальном мире, нас транспортировали. […] В таком состоянии наша когнитивная энергия сфокусирована на транспортировке в историю. Это состояние, базируется на эмоциях, оно управляется воображением. По этой причине мы более внушаемы по отношению к тем месседжам, которые предоставляют развлекательный жанр» [16].