Потоп

– Кто тут бунтовщик? Войско или гетман, который бунтует против своего короля? – спросил Заглоба.

– Бог это рассудит! Погодите! Там опять какое-то движение. Часть драгун Харлампа стала на сторону венгров. В этом полку служит лучшая шляхта. Слышите, кричат?

– Полковников, полковников! – кричали грозные голоса на дворе.

– Пан Михал! Христа ради, крикни им послать за твоим полком, за гусарами и панцирными.

– Тише, вы!

Заглоба снова закричал:

– Послать скорее за другими польскими полками и перерезать изменников!

– Тише, вы!

Вдруг не на дворе, а позади замка послышался короткий залп мушкетов.

– Иезус, Мария! – вскрикнул Володыевский.

– Пан Михал, что это?

– Верно, расстреляли Стаховича и двух офицеров, которые пошли депутатами к гетману, – ответил лихорадочно Володыевский. – Это так, нет сомнения.

– Святые угодники, значит, и нам нечего ждать пощады!

Грохот выстрелов прервал их разговор. Пан Михал схватился судорожно за решетку и прижался к ней головой, но сразу ничего не мог рассмотреть, кроме ног шотландцев, стоявших тут же за окном. Залпы из мушкетов становились все чаще, наконец загрохотали и пушки. Сухие удары пуль о стены были прекрасно слышны, точно падал град. Замок весь дрожал.

– Михал, слезай с окна, погибнешь! – закричал Ян Скшетуский.

– Ни за что! Пули летят выше, а пушки направлены в другую сторону. Ни за что не слезу!

И пан Володыевский, ухватившись еще крепче за решетку, вполз на подоконник, где он больше не нуждался в поддержке Скшетуского. В погребе, правда, стало совсем темно, так как окно было очень маленькое, и пан Михал, несмотря на то что был мал, заслонил его совершенно, но зато товарищи, оставшиеся внизу, получали каждую минуту свежие новости с поля битвы.

– Вижу теперь! – крикнул Володыевский. – Венгры стали у стены и оттуда стреляют… Я боялся, чтобы они не забились в угол: пушки бы их вмиг уничтожили. Превосходные солдаты! И без офицеров знают, что делать. Снова дым! Ничего не вижу…

Выстрелы начали ослабевать.

– Боже милосердный, не откладывай кары! – воскликнул Заглоба.

– Ну что, Михал? – спросил Скшетуский.

– Шотландцы идут в атаку.

– Черт бы побрал, а мы должны тут сидеть! – крикнул с отчаянием Станислав.

– Вот они! Алебардщики! Венгры принимают их в сабли, боже, и вы не можете их видеть! Что за солдаты!

– И дерутся со своими, а не с неприятелем.

– Венгры побеждают… Шотландцы с левого фланга отступают, клянусь Богом! Драгуны Мелешки переходят на их сторону. Шотландцы между двух огней. Корф не может пустить в ход пушек, иначе перебьет и шотландцев. Вижу и мундиры Гангофа между венграми. Атакуют ворота. Хотят вырваться отсюда. Идут, как буря! Все ломают!

– Что? Как? А разве они не будут брать замок? – крикнул Заглоба.

– Это ничего! Завтра они вернутся с полками Мирского и Станкевича… Что это?.. Харламп пал? Нет, только ранен, встает. Вот они уже у ворот… Но что это? Неужто и шотландцы к ним присоединяются? Открывают ворота. Столбы пыли оттуда. А! Кмициц, Кмициц с драгунами въезжает в ворота!

– На чьей он стороне? На чьей он стороне? – кричал Заглоба.

С минуту пан Михал не отвечал; шум, лязг и звон оружия, между тем снова послышался с удвоенной силой.

– Они погибли! – пронзительно крикнул Володыевский.

– Кто? Кто?

– Венгры! Конница их разбила, топчет, рубит! Они в руках Кмицица! Конец! Конец, конец!!

С этими словами пан Михал соскользнул с подоконника и упал на руки Яна Скшетуского.

– Бейте меня, – кричал он, – бейте! Я этого человека держал под саблей и выпустил живым. Я отвез ему приказ князя! Благодаря мне он собрал этот полк, с которым он будет теперь воевать против отчизны! Знал, кого брать: мошенников, висельников, разбойников, грабителей, как он сам! Пусть только попадется мне в руки! Боже милосердный, продли мою жизнь на погибель этому изменнику, и, клянусь, он больше не уйдет из моих рук!

Между тем крики, топот копыт, выстрелы слышались с прежнею силой, но постепенно стали ослабевать; час спустя в кейданском замке воцарилась глубокая тишина, нарушаемая лишь мерными шагами шотландских патрулей и голосами команды.

– Пан Михал, выгляни-ка еще раз, что там случилось? – умолял Заглоба.

– Зачем? – спросил маленький рыцарь. – Всякий военный угадает, что случилось. Впрочем, я видел, что они разбиты, Кмициц торжествует.

– Чтоб его четвертовали, мерзавца, висельника! Чтоб ему евнухом быть при татарском гареме!

XVI

Пан Михал был прав: Кмициц торжествовал. Венгры и часть драгун Мелешки, а также Харлампа, которые примкнули к ним, устлали трупами двор кейданского замка. Лишь десятка два-три бежало и рассеялось по окрестностям, где их ловили драгуны. Часть их была поймана, а остальные, должно быть, бежали к Сапеге, воеводе витебскому, и первые принесли ему страшную весть об измене великого гетмана, о переходе его на сторону шведов, об аресте полковников.

Между тем Кмициц, весь в крови и пыли, с венгерским знаменем в руках, явился к Радзивиллу, который встретил его с распростертыми объятиями. Но победа не опьянила пана Андрея. Наоборот, он был мрачен и зол, точно поступил против совести.

– Ваше сиятельство, я не хочу слушать похвал, – сказал он, – и стократ предпочел бы драться с неприятелем отчизны, чем с солдатами, которые могли бы ей пригодиться. У меня такое чувство, точно я сам себе пустил кровь!

– А кто же виноват, как не эти бунтовщики? – возразил князь. – И я бы предпочел вести их под Вильну, как предполагал сделать. Они предпочли восстать против власти. Что случилось, того не вернуть. Надо было, и надо будет пример дать другим.

– А что вы, ваше сиятельство, намерены сделать с узниками?

– По жребию – десятому пулю в лоб. Остальных смешать с другими полками. Сегодня поедешь к полкам Мирского и Станкевича и отвезешь им мой приказ готовиться в поход. Я отдаю под твою команду эти два полка и третий Володыевского. Наместники будут тебе во всем повиноваться. Сначала я хотел в этот полк назначить Харлампа, но он не годится, и я раздумал.

– А если будет сопротивление, что делать? Ведь все эти люди Володыевского меня ненавидят.

– Ты им объявишь, что Мирский, Станкевич и Володыевский будут немедленно расстреляны.

– Тогда они пойдут на Кейданы и силою потребуют их выдачи. У Мирского в полку – все знатная шляхта.

– Тогда возьми с собой шотландский полк и полк немецкой пехоты, окружи их сначала, а потом и объяви.