Пан Володыевский

– Я возле нее буду при начале, – отвечал маленький рыцарь. – Видишь ли, в битве вся трудность в том, что надобно обо всем помнить: о своей лошади, о неприятеле, о поводьях, о сабле, об ударе – все это одновременно! Кто уже привыкнет, у того само собой получается; но сначала даже и знаменитые вояки часто бывают неловкими порой человек малосильный, но опытный, выбьет из седла гораздо более сильного новичка. Для того-то я и буду возле тебя.

– Только ты не защищай меня и людям прикажи не защищать меня без надобности.

– Ну, ну! Мы еще посмотрим, хватит ли у тебя храбрости, если дело дойдет до серьезности схватки! – отвечал, улыбаясь, маленький рыцарь.

– И не схватишь ли ты кого-нибудь из нас за полу, – докончил Заглоба.

– Посмотрим! – сказал, обидясь, Бася.

Между тем рассвет уже приближался, а от закатившегося месяца стало темнее; в воздухе носился легкий туман, из-за которого дальние предметы нельзя было рассмотреть; в это время наши путники въехали в открытое поле, на котором виднелись остатки угасших костров.

Разгоряченному воображению Баси представлялись в этой мгле и мраке, среди дальних зарослей, живые существа – люди и лошади.

– Миша, что это такое? – спрашивала она шепотом, показывая пальцем на маяк.

– Ничего – марево!

– Я думаю, что всадники. Скоро мы доедем?

– Через каких-нибудь полтора часа начнется дело.

– Ох!

– Ты боишься?

– Нет, у меня сердце бьется от нетерпения! И чего стала бы я бояться! Ничуть. Посмотри, какая изморозь, ее видно, хоть и темно.

И действительно, они в это время находились в той части степи, где длинные и сухие ветви бурьяна были покрыты инеем. Увидев это, маленький рыцарь сказал:

– Сюда пришел Мотовидло. Не далее как в полумиле отсюда он должен лежать в засаде. А вот сейчас наступит и рассвет!

В самом деле, уже рассветало. Мрак уменьшался. На небе и на земле сделалось темнее, а в воздухе прохладнее; верхушки деревьев и зарослей серебрились от инея. Предметы, находившиеся вдали, стали теперь обозначаться яснее. Неподалеку из-за кустов выехал всадник.

– От пана Мотовидлы? – спросил Володыевский, когда всадник осадил коня перед полковником.

– Да, ваша милость!

– Что слышно?

– Перешли Сиротский Брод; потом, свернув на мычание волов, пошли на Калысик Волов взяли, – стоят на Юрковом поле.

– А где пан Мотовидло?

– Залег под горой, а пан Мелехович под Калысиком. Где другие отряды – не знаю.

– Хорошо, – сказал Володыевский, – я знаю. Поезжай к пану Мотовидле и скажи, чтоб начинал сдвигаться. А партизан пусть рассыплет по дороге от пана Мелеховича. Ступай!

Всадник, наклонясь к седлу, быстро помчался и вскоре пропал из глаз. Путники же поехали дальше с еще большей предосторожностью. В это время было уже совсем светло, и мгла, стоявшая перед этим в воздухе, спустилась к земле, а на востоке появилась длинная, блестящая, с розовым отливом, полоса, озарившая своим сиянием все окрестные места.

Вдруг всадники услыхали сильное карканье, доносившееся от Днестра, и затем скоро увидели над головами множество летевших воронов. От этой стаи один ворон за другим начали ежеминутно отделяться и останавливаться над степью, вместо того чтобы лететь дальше, и кружились над нею, как ястреба или коршуны, почуявшие добычу.

Пан Заглоба, указывая острием сабли на воронов, сказал Басе:

– Подивись смышлености этих птиц. Как только предвидится где битва, они тотчас слетаются, словно их кто из мешка высылал. Где ж идет войско простым походом или должно встретиться дружелюбно с другим войском, этого никогда не бывает. Так животные умеют угадывать намерения людей, хотя им никто об этом не говорит. Самый премудрый человек этого не растолкует, а потому нам остается только удивляться.

Наконец вороны, кружась все сильнее и сильнее, приблизились к ним, и пан Мушальский, ударив ладонью по пищали, спросил Володыевского:

– Пан комендант, нельзя ли мне подстрелить одного из них для нашей пани? Я не сделаю много шума.

– Стреляй, пан, хоть двух, – ответил Володыевский, зная, как старый воин гордится своею меткостью в стрельбе.

Вместо ответа Мушальский направил свой лук кверху и, поднявши голову, стал выжидать удобного момента.

Стая птиц была уже недалеко; всадники, горя любопытством, остановили коней и стали глядеть на небо. Затем послышался стон тетивы, стрела взвилась и исчезла под стаей.

Сначала можно было предположить, что стрелок промахнулся; но затем один ворон, распустя крылья и кувыркаясь в воздухе над головами всадников, стал быстро опускаться и через минуту упал, пронзенный насквозь стрелой, у ног коня Баси.

– Счастливая примета! – сказал, кланяясь Басе, пан Мушальский. – Я буду следить издалека за пани и в случае надобности – дай Бог, счастливой – выпущу и еще стрелу. Если она и близко упадет, уверен, что не поранит.

– Не желала бы я быть татарином, которого пан выберет своей мишенью! – заметила Бася.

Но Володыевский, прервав этот разговор, указал на значительную возвышенность, которая была в нескольких саженях от них, и сказал:

– Там остановимся.

Всадники поехали рысью. Въезжая на холм, пан комендант велел ехать потише, а невдалеке от вершины – совсем остановиться.

– Мы не взберемся на самую вершину, – сказал он, – потому что в такое ясное утро нас издалека можно увидеть, но, спешившись, подойдем к ней так, чтоб наши головы не очень были заметны.

Затем маленький рыцарь с женой, пан Мушальский и несколько других соскочили с коней и пошли к тому месту, где холм обрывался почти отвесной стеной.

Стена эта была вышиною в несколько локтей; у ее подножия рос густой колючий кустарник, в виде узкого пояса, а за ним расстилалась на необозримое пространство низкая и ровная степь.

Вся она была покрыта кустарником и перерезана маленьким ручьем, идущим к Калысику. Оттуда, где кустарники представляли большую группу, вился к небу дымок.

– Видишь, – сказал Басе пан Володыевский, – там притаился неприятель.

– Я вижу дым, но не вижу ни лошадей, ни людей, – отвечала взволнованная Бася.

– Их скрывают заросли, хотя опытный глаз и может их увидеть. Вон там, смотри, – две, три, четыре, целая кучка лошадей, – одна пегая, другая совершенно белая, а отсюда кажется словно голубой.

– Скоро мы к ним подъедем?

– К нам их сюда пригонят; но времени еще много, ведь до тех зарослей отсюда добрая четверть мили будет.

– Где же наши?

– Смотри туда, видишь полоску бора? Отряд пана подкомория должен быть теперь недалеко оттуда. Мелехович вынырнет с той стороны – через минуту. Другой отряд окружит его от того вон камня. При виде наших людей неприятель сам подбежит к нам, потому что здесь можно легко подъехать к реке; с того же бока есть овраг, очень глубокий, и через него никто проехать не может.