Без вести пропавший

Иван Андреевич оделся и вышел.

Нина Викторовна металась по гостиной.

– Мама, что делать, что?! Это все ты, ты! Зачем дала деньги, зачем?! Господи!

Вера Осиповна подняла руку, открыла рот, что-то хотела сказать, но не смогла: она, неловко подвернув голову, стала валиться на бок.

– Бабуль, бабуль! – истошно закричала Светлана. – Что ты? Что с тобой!

Нина Викторовна обернулась.

– Мама! – она кинулась к старушке. – Только этого не хватало! Света, беги на кухню. Там, в столе ее сердечные таблетки. Тащи скорее!

Девочка убежала, а Нина Викторовна стала массировать грудную клетку.

Светлана принесла и протянула дрожащей рукой таблетки. Нина Викторовна взяла две таблетки и, раскрыв рот, положила под язык. Руку старушки не отпускала, следя за биением пульса.

Через минуту пульс стал ровнее, взгляд старушки стал осмысленнее.

– Мама-мамочка, прости меня, дуру набитую, прости!

Старушка подняла руку и погладила дочь по волосам. Но она все еще была слаба. Рядом сидела внучка, обнимая бабушку за голову.

– Надо «скорую» вызвать.

Вера Осиповна, с трудом шевеля губами, тихо произнесла:

– Не надо, доченька… Мне уже лучше… Ты лучше обзвони больницы, милицию… Мало ли… что могло случиться.

Нина Викторовна так и сделала. Но десяток звонков ничего не дал. Везде говорили одно и то же: по их данным, Чудинова Сергея Ивановича не значится.

Ничего не могли сказать и одноклассники. Они в голос твердили: Сергей ушел из школы вместе со всеми, и они не знают, где он.

10 ОКТЯБРЯ. ВОСКРЕСЕНЬЕ. 00. 35.

Оперативный дежурный Промышленного райотдела внутренних дел Степан Алексеевич Смирнягин зевнул и с хрустом в суставах потянулся. Он встал, подошел к окну. Там, за стеклом свирепствовала непогода: дул сильный ветер и шел липкий снег.

– Ну и погодка! Просто – зверь.

Откликнулся старший лейтенант Окуневский, сидевший в углу дежурной части и разгадывавший кроссворд.

– Погода шепчет: займи, но выпей.

Смирнягин вернулся на свое место.

– Кто о чем, а вшивый – о бане, – он громко с хрипотцой рассмеялся.

Окуневский, оторвав глаза от газеты, посмотрел в его сторону и покачал головой.

– Юмора твоего, капитан, не понимаю. Лучше скажи мне: что это за парусное судно из четырех букв, первая буква «б»?

Смирнягин не стал долго ломать голову.

– Баржа.

Окуневский вновь осуждающе покачал головой и поцокал языком.

– Ну и ну! Я же сказал из четырех, а не из пяти букв. Это – во-первых. Во-вторых, капитан, я никогда не слышал, что баржа – парусное судно.

– А какое?

– Баржа, дорогой мой, – такое плавсредство, которое, попервости, тягали с помощью лямок, шедшие по берегу бурлаки, а после придумали для них двигатели. И они самостоятельно стали передвигаться по рекам.

За одним из столов, уткнувшись лбом в столешницу, дремал, посапывая носом, сержант Носов, водитель дежурной машины. Он неожиданно поднял голову и произнес:

– Барк.

И голова сержанта вновь упала на стол.

– Видишь, Носов даже в спящем положении знает, а ты нет.

– Ничего удивительного, – возразил Смирнягин. – Он три года «тянул лямку» на флоте. Ему ли не знать?

– Ну, хорошо: а знаешь ли ты, голубчик, кто написал оперу «Жизнь за царя»? Даю подсказку: последняя буква «а», всего букв шесть.

– Ясно: композитор Глинка.

– Ты прав, – Окуневский стал вписывать в клеточки буквы. – А откуда, капитан, тебе сие ведомо?

Смирнягин не отказал себе в удовольствии «подколоть» коллегу, то есть отплатить тому той же монетой.

– Старшему лейтенанту Окуневскому следовало бы знать, кто автор музыки нынешнего гимна России.

– А причем тут гимн России?

– Притом! Музыка для гимна России как раз и взята из оперы Глинки «Жизнь за царя».

– Ну, ты молодец!

– Ничего особенного, – Смирнягин для науки еще раз решил «подколоть» Окуневского, чтобы впредь не очень-то заносился. – Это нынче знает каждый школьник.

– Признаю: ловко ты меня дважды поддел… А вот скажи…

– Отстань, я занят, – сказал Смирнягин и стал заполнять лежащую перед ним «амбарную» книгу.

– И что «кипятится»? Со скуки ведь помереть можно. Хоть бы какой-то ложный вызов, что ли? Ни одного звонка. Словно, все вымерли. Словно, в городе стало некому совершать преступления.

– Хорошо бы так-то. Но, увы… – Смирнягин сделал паузу. – В такую-то погоду хороший хозяин на двор и пса не выгонит. А ты хочешь, чтобы преступники… Нет, не дураки они. Заметил: чем отвратительнее погодные условия, тем спокойнее дежурство. Так бы всегда…