Настоящая работа смелых мужчин. Часть первая. Город призраков

Я хотел встать, закричать, позвать ее, но не смог даже пошевелиться. Я сидел и с ужасом смотрел, как стоит она на остановке, но сегодня, почему-то одна, и как неумолимо подходит трамвай. Сейчас трамвай остановиться и ничего не случится. Но он, как и вчера, не мог затормозить, он сошел с рельс и вылетел на трамвайную остановку. Женщина успела сделать шаг назад, и трамвай прошел мимо. Я не понимал, что происходит. Руки и ноги дрожали, мысли путались в голове, все казалось каким-то сплошным кошмарным сном.

Если здесь возникают какие-то петли времени, если сегодня повторяется то, что было вчера, то почему на остановке трамвая она была одна? Ведь вчера те, другие, тоже попали под трамвай? Но их нет на остановке, значит, они действительно погибли, и только она осталась жива, ее удалось спасти. Но если так, то она должна была бы еще долго находиться в больнице. Я сам видел, как ее вытаскивали из-под трамвая, синяками тут не отделаешься. Да и если бы сегодня – это вчера, то я бы не мог помнить своего ночного происшествия, ведь для меня его бы не было. Я допил бутылку вина, мысли окончательно затуманились, думать больше не хотелось, и я вернулся в номер.

Что это было за вино? На вид и на вкус белое полусладкое, ординарное вино. Но я с удивлением отметил, что никак не могу вспомнить, что было написано на этикетке. Такое впечатление, что я выпил целую бочку этого вина. Голова была тяжелая и теплая, глаза закрывались, ноги стали ватными и передвигались с трудом. Я добрался до кровати и лег. Уснул я мгновенно, будто провалился в темную, мягкую бездну.

Проснулся ночью. Безумная, полная луна висела над самой верхушкой тополя. В голове было ясно и чисто, никаких следов похмелья. Что же это за вино? Сперва окосел от одной бутылки, а сейчас как будто бы и не пил ничего. И тут я с удивлением отметил, что впервые за все время после катастрофы, меня не преследовал мой ночной кошмар. Спать уже не хотелось. Я боялся, что стоит мне закрыть глаза, и я снова увижу горящий самолет и услышу голос ангела смерти. Было душно. Я оделся, вышел на улицу.

Бредя наугад, просто так, я вдруг заметил, что снова попал на ту же улицу, что и вчера. Все тот же одинокий фонарь горел на покосившемся столбе. Мне показалось, что кто-то пристально смотрит на меня из темноты, я обернулся, но никого не увидел. В конце улицы прямо на меня двигался автомобиль. Я шарахнулся в сторону, в ту же сторону метнулся и автомобиль. Все повторяется, и если я буду так метаться, то опять окажусь под колесами. Я застыл на месте. Я смотрел на автомобиль, как заяц на орла, и когда понял – водитель уже не сможет изменить направление, отскочил в сторону. Автомобиль промчался мимо меня и исчез, будто растворившись в темноте ночи. Вконец обалдевший и ошарашенный стоял я посреди улицы и смотрел на одинокий фонарь. Ощущение того, что на меня смотрят, не проходило. Я внимательно огляделся, и увидел его.

Обшарпанный рыжий кот смотрел на меня из подворотни желто-зелеными глазами. «Хоть ты мне можешь сказать, что здесь происходит?» – спросил я кота. «Мяу!» – ответил кот, и скрылся в темноте. Нет, на петли времени это не похоже, вчера кота не было. Как я добрался домой, как лег спать – уже не помню. А когда проснулся, то понял, что завтрак я, как обычно, проспал. Нужно идти в кафе. А может не нужно? Черт с ним, с этим кафе, именно с него все начинается, надо как-то по-другому начать день. Но я знал, как бы я не старался, начать день по-другому я не смогу. Я оделся и не спеша поплелся в кафе. Все было как всегда. Те же посетители сидели за столиками, играла все та же тихая музыка, и все так же двое вели свой бесконечный спор, не замечая никого вокруг. Я заказал кофе и бутерброд. Помня вчерашний день, вино брать я уже не стал.

Она появилась как обычно, села за мой столик и заказала апельсиновый сок. Все так же смотрела она сквозь меня, смотрела куда-то вдаль, будто меня и не было. А может быть, меня действительно нет? Я не существую для них. Возможно, правы были и Юм, и Мах, и Авенариус, считая, что мир вокруг нас – только плод нашего воображения. Меня нет в их воображении, вот они и не видят меня. Все они настолько одиноки и несчастны, что в их воображении нет ничего, корме их самих, собственные горести и проблемы полностью поглотили их, и ничто другое для них просто не существует. А разве мы не так живем в обычной жизни?

Женщина допила сок, поставила стакан, промокнула салфеткой губы и ушла. Она снова шла на трамвайную остановку. Что же произойдет на этот раз? Неужели этот чертов трамвай снова сойдет с рельс? Но трамвай подошел, спокойно снизил скорость и остановился. Женщина обернулась, как-то странно посмотрела в мою сторону, села в трамвай, он тронулся. Мне казалось, что на этот раз она посмотрела на меня, именно на меня, как тогда ночью перед полетом. Возникло странное ощущение, что больше я уже никогда ее не увижу.

Время потерянных истин

Допив свой остывший кофе, я встал и пошел в сторону сквера, где на скамейке все так же одиноко сидел старик. Я поздоровался с ним и сел рядом.

– Ну, как, – спросил он, – начинаете понемногу осваиваться в нашем городе?

– Скорее наоборот, начинаю понемногу сходить с ума. Для нормального человека, все происходящее здесь – сплошной бред.

– А Вы считаете себя нормальным? Напрасно. Нормальных людей вообще не существует, как и нормального мира. Нормальным мы считаем то, что видим каждый день, к чему привыкли. Мы привыкли к тому, что солнце всходит на востоке и заходит на западе, и для нас это нормально. Если вдруг произойдет наоборот, это будет ненормально. Но половина людей этого просто не заметят, не обратят внимания, и будут по-прежнему считать, что солнце всходит на востоке. Потому, что для них это нормально, к этому они привыкли, и они никогда не заметят, что на самом деле все уже изменилось, все совершенно не так.

– Я понимаю, что люди поглощены своими бедами, и не видят ничего и никого вокруг. Поначалу меня удивляли двое, которые постоянно о чем-то спорят, когда все остальные молчат. Но, видимо, их нужно воспринимать, как единое целое.

– Ну, вот, что-то Вы уже начинаете понимать. Не таким уж бредом кажется все вокруг, если вдуматься.

– Пожалуй, что так, а кто эти двое?

– А, это два капитана! Совершенно безнадежный случай!

– Два капитана? – я вдруг вспомнил роман Каверина, которым зачитывался в детстве. Прочитав его, я долго бредил авиацией, полярными трассами, и решил окончательно, что непременно стану летчиком. И вот, в результате я оказался здесь, в этом странном сумасшедшем городе.

– Нет, нет, – как будто прочитав мои мысли, возразил старик, – роман Каверина здесь совершенно ни при чем. Это капитаны двух судов, столкнувшихся при выходе из залива. Наверное, помните, это было несколько лет назад. Пассажирское судно затонуло, погибло много людей. Капитанов приговорили к длительным срокам заключения, но вскоре они сошли с ума и были определены в клинику доктора Вагнера. Каждый день они встречаются и спорят, кто кого должен был пропустить. Они ищут решение, и не находят его.

– Даже если они и найдут решение, то, что толку? Ведь вернуться в прошлое и исправить ошибку уже невозможно.

– Зато у них есть смысл жизни, у них есть дело, которым они будут заниматься до конца своих дней, не беда, что у задачи нет решения, есть процесс – а результат не важен.

– У меня такое впечатление, что мы все чем-то похожи на них. Даже там, за пределами этого города. Мы живем, не видя цели, что-то делаем, суетимся, нам кажется жизненно важным то, что по сути своей не имеет никакого значения, а то, самое главное, для чего стоит жить, мы уже давно потеряли.

– Время потерянных истин, – задумчиво произнес старик. – Такое время теперь настало для всех, живущих на земле. То, что казалось незыблемым, вечным, рушится, как песок, рассыпается, течет сквозь пальцы, и невозможно удержать песчинки в руках. В поисках истины люди всегда обращались к Богу, но как только Бог открывал ее, всегда находились те, кто присваивал себе абсолютное право на истину, они провозглашали себя служителями Бога, и требовали от людей, чтобы люди служили им.

Три тысячи лет в древнем Египте жрецы, познав истину, решили скрыть ее от людей. Ведь Бог создал людей свободными, и если они узнают об этом, то не захотят быть рабами у жрецов. Жрецы имели власть и над фараонами, ибо человек работает на себя в меру своего знания, а в меру незнания – на того, кто знает больше. Потому жрецы и не делились знаниями даже с фараоном. Они разделили людей на господ и рабов, и хотели, чтобы так продолжалось вечно, но продолжаться вечно так не могло, и Бог открыл истину фараону, по имени Аменхотеп IV, который взял себе имя Эхнатон, и объявил людям, что во вселенной есть только один Бог – Атон. Он отстранил от власти жрецов, объявил верховным жрецом Атона себя, и запретил почитать всех прочих Богов. Высшей ценностью религии Атона была любовь, Эхнатон и его жена, красавица Нефертити, являли собой образец такой любви. Египет во времена Эхнатона не вел ни одной войны, расцвело искусство, искусство Амарнского периода.

Но знал Эхнатон, что когда он отойдет от власти, жрецы Амона уничтожат новую религию, вернут прежних богов и прежнюю власть. И он решил для спасений новой веры вынести ее за пределы Египта. Для этого выбрал он народ иудейский, который должен был принять и сохранить веру в единого Бога. Пророк из рода фараонов, по имени Ра Мозес, что означает дитя Солнца, должен был возглавить этот народ и вывести его в новые земли. Иудеи называли его – Моисей.

– Но, насколько мне известно, Моисей был иудеем, – возразил я. Но старик утверждал обратное, он говорил так, будто сам был свидетелем событий библейской древности. Кто знает, сколько лет прожил этот старик, над которым не властно время.

– Ветхий завет гласит, что Моисея нашла и воспитала семья фараона, но это вымысел. Царская семья никогда не стала бы воспитывать подкидыша, член царской семьи наследует власть, а власть не могут передать тому, в чьих жилах течет чужая кровь. Нет, Моисей был египтянином, он даже с трудом владел иудейским языком, и к нему был приставлен переводчик, Аарон, названный в Ветхом завете его братом, который сыграл злую роль в судьбе Моисей. К тому времени, как вывел Моисей народ иудейский из Египта, Эхнатона уже не было среди живых. Жрецы Амона отравили его, вернули прежних богов, и извратили учение, которое Моисей должен был даль людям. Вместе с Моисеем и иудеями ушли и левиты, посвященные жрецами Амона, и лишь им одним дозволялось исполнять обязанности священников среди иудеев. Тайно сопровождал странствующий народ иудейский великий жрец Ур Табит. Он с помощью левитов подстрекал недовольных к восстанию против Моисея, участвовал в заговоре и Аарон, сделавший золотого тельца, он объявил его богом, который вывел народ иудейский из Египта, и призвал людей молиться идолу.

Моисей, вернувшись с горы Синая после молитвы, был поражен вероломством своего соратника, Аарона, восставшие убили пророка, разбили скрижали с заветами Божьими. Восстание было жестоко подавлено левитами, и место Моисея занял жрец Ур Табит, чтобы народ не заподозрил подмены, он покрывал свое лицо во время беседы с людьми, сославшись на то, что от лица его исходит сияние, которое может напугать людей. Вместо разбитых скрижалей он показал людям новые, на тех, разбитых, было начертано: «Бог – есть любовь», а на тех, что были даны взамен: «Око за око – зуб за зуб».

С той поры и исчисляется время утраченных истин. Людям позволено выбирать между одной и другой ложью, истина скрыта от них. Бог открывал истину Христу, Магомету и Будде, но находились те, кто извращали учение пророков, они узаконили рабство на Земле, объявив всех людей рабами Божьими. Люди разделены на элиту и толпу, но ни толпа, ни элита не обладает истинным знанием. Смысл жизни перевернут с ног на голову – человек потребляет для того, чтобы жить, но если смысл жизни скрыт, то все меняется местами – человек живет для того чтобы потреблять, получать удовольствие от еды, выпивки, секса, зрелищ, роскоши, и так далее. Те, кому это доступно в полном объеме – составляют элиту, класс господ, остальные – это толпа, рабы. Но потребительское отношение к жизни ведет человечество в тупик, с ростом производства растет и потребление, причем растет безгранично.

Еще на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков Томас Мальтус заметил, что народонаселение растет в геометрической прогрессии, а производство товаров потребления – в арифметической. Рано или поздно наступит предел, планета не сможет прокормить человечество.

Элита поняла, что уже сегодня возможности Земли прокормить шесть миллиардов населения подходят к концу, и всполошилась. Они организовали, так называемый, Римский клуб, основателем которого считается вице-президент фирмы «Оливетти» Аурелио Печчеи. Исследования, проведенные по их заказу, показали, что существовать безбедно, продолжая тенденции неограниченного потребления, может на Земле на более одного миллиарда человек, остальные обречены на вымирание от голода и нехватки энергоресурсов. Так возникла теория «золотого миллиарда». Нужно искусственно ограничить рост населения, предоставив представителям элиты возможность безграничного потребления, объединить общей системой США, Западную Европу и Японию, а остальные страны использовать лишь в качестве сырьевых придатков.

– А если народы этих стран не согласятся с отведенной им ролью? Тогда что, опять война?

– Локальные войны и так идут беспрерывно, но они не решают проблемы в целом, а мировая война с изобретением ядерного оружия – просто бессмысленна, в этой войне не будет победителей. Но военное оружие – это еще не все. Есть и другие, например, генетическое. Табак, алкоголь, наркотики, генетически модифицированные продукты. Военное оружие убивает только воюющее поколение, генетическое закладывает программу деградации личности на несколько поколений вперед. Народ, потребляющий более восьми литров алкоголя на душу населения обречен на деградацию, в России сейчас потребляют более двадцати. Смертность превышает рождаемость. Вот вам и решение проблемы народонаселения не военными средствами.

Есть и психологическое оружие – это музыка, кино, телевидение, средства массовой информации. Музыка действует непосредственно на подсознание, минуя сознание, тяжелый рок разрушает психику человека, и именно его так усиленно внедряют в жизнь молодежи. Пропаганда секса, насилия, потребительского отношения к жизни звучит с экранов телевизоров и кино, проводится в печати, в литературе, в рекламе, во всем, что человек может увидеть и услышать.

Если человек ежедневно выпивает хотя бы одну бутылку пива, курит, смотрит сериалы, слушает тяжелый рок, он постепенно теряет свои человеческие качества и превращается в рабочий скот, в зомби, в биоробота. Ему уже не до поиска истины, ему нет дела до проблем человечества, ему нужно только одно – пива и зрелищ, остальное его не волнует.

Сейчас все направлено на то, чтобы лишить человека личностных качеств, сделать из него некий биологический механизм для производства продуктов потребления, не способный думать, принимать решения и восставать против своих хозяев. Пропасть между элитой и толпой растет, дальше работает наследственность, из черни никогда не родится князь. В Индии сейчас около четырехсот миллионов людей живут не просто за чертой бедности, они живут хуже бродячих животных. Это низшая каста – «маленькие люди», у них нет имен, нет работы, нет жилья. Но ни один борец за «права человека» ни одним словом не обмолвился об их существовании, никто не вступился за их права. Это идеал будущего общества: элита и безликая толпа, то к чему ведет теория «золотого миллиарда».

Несколько минут на том свете

Время шло. Проходили дни за днями. Каждое утро ходил я в кафе, в котором все повторялось, так же как и прежде. Все так же тихо играла музыка, все те же посетители сидели за столиками, все так же вели свой бесконечный спор два капитана. Но женщина в красном больше не появлялась.

На этот раз я решил не опаздывать на завтрак. Я собирался и думал, чем бы заняться сегодня, когда раздался стук в дверь. Я открыл, на пороге стояла та самая медсестра, которая встретила меня в этой клинике.

– Доброе утро! Собирайтесь, я провожу Вас к доктору!

– Что-то случилось? – удивился я. Я уже привык к тому, что был предоставлен сам себе, а тут, вдруг, меня собирается принять доктор!

– Ничего не случилось, просто Ваш лечащий врач, хочет побеседовать с Вами.

Ничего не ответив девушке, я последовал за ней. Кабинет, в котором ждал меня доктор, находился тут же, в здании гостиницы. Была ли это гостиница или лечебный корпус, я точно определить не мог.

– Заходите сюда, – сказала мне медсестра, указав на дверь, и решив, что на этом ее миссия окончена, не сказав ни слова более, удалилась. Я вошел, и увидел довольно просторный кабинет. Прямо напротив двери, у окна находился стол, за которым восседал доктор, лет тридцати, брюнет с выражением лица опереточного героя-любовника. Аккуратно постриженные усы не опускались ниже верхней губы, из-под белого халата был виден воротничок рубашки, идеально белый, тщательно накрахмаленный.

– Здравствуйте, Сергей Николаевич! – приветствовал меня доктор, как старого знакомого. – Садитесь, как мы себя чувствуем? – он протянул мне руку. – Доктор Розенберг, Иван Семенович, ваш лечащий врач. Правда, лечения, как такового, практически нет, скорее я Вас наблюдаю, а не лечу. Да, и лечить-то Вас вовсе не нужно, поверьте мне, Вы абсолютно здоровы, просто некоторое время нужно за Вашим состоянием понаблюдать, да и некоторые Ваши навыки восстановить.

Слова лились из него, как из динамика магнитофона, работающего на повышенной скорости воспроизведения. Манерой выражать свои мысли он и впрямь напоминал опереточного актера.

– Как себя чувствуем? Что беспокоит, как сон, аппетит? Надеюсь, здесь Вас уже не преследуют ночные кошмары?

– Да, вроде бы все нормально, кошмары действительно сейчас не так мучают. Но, совсем недавно, со мной произошел довольно странный случай. Понимаете, на пустой, совершенно пустой улице, я угодил под грузовик. Причем, переехал он меня колесами так, что живым остаться я не мог. Но, когда утром очнулся, то не было никакой боли, никаких повреждений на теле!

– Да, не может быть! – доктор рассмеялся. – Это обычный комплекс пациента: бывает, палец порежут, а считают, что все, конец, даже сознание теряют. Повезло Вам, голубчик! Невероятно повезло! Шофер успел затормозить прямо перед Вами, не причинив Вам никакого вреда! А Вы в оброк упали, нервы не выдержали. Я тогда на скорой дежурил, выезжал на место происшествия. Еще чуть-чуть, и все могло бы обернуться для Вас не столь благополучно!

– Но, я почувствовал удар бампера по голове, была страшная боль, потом…, – Я вспомнил о следе протектора на рубашке, но промолчал. Что-то не то, совсем не то, почудилось мне в напускной веселости доктора.