Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти

– Знаешь, что мне недавно сказали?

– Что?

– Сказали: «Уходи ты рожать!»

– С чего они вдруг?

– А вот: «Как мы без нашей Каори на работе, уж лучше ты уходи рожать и ребенка воспитывать!»

– Тут они явно перегнули! – старалась выразить сочувствие Каори, но по ее лицу невольно проскользнула улыбка.

Чего скрывать: она выдающийся музыкальный менеджер, на которого компания возлагает большие надежды.

Каждый департамент желал заполучить ее к себе в штат, но сейчас случилось то, о чем она сама мечтала, – ее перевели в отдел классической музыки.

Теперь она разрывалась: на ней было и руководство планированием релизов, и контроль за процессами звукозаписи, и консультации исполнителей, с которыми заключен контракт…

– Не смешно! Кто же знал, что быть женатыми коллегами так тяжело.

– Ты уж не подведи, дорогой! – иронично усмехнулась Каори.

Раздалась короткая звонкая мелодия, оповестившая о том, что лифт доехал до третьего этажа. Двери открылись, и зашедшие внутрь сотрудники уважительно поприветствовали Каори. Она любезно ответила им легким поклоном – Каори была выше их по должности – и, выскочив из лифта, побежала по делам.

«Выражаю вам глубочайшую благодарность за то, что согласились купить мой талант». Это была первая фраза, которую услышал Идзуми при личном знакомстве с VOICE. «Теперь я ваш товар, поэтому, пожалуйста, торгуйте мной. Иначе не будет смысла от того, что я вообще раскрыла свою личность».

Талант VOICE впервые проявился в интернете. Видеоролики, на которых не было видно ничего, кроме нижней части лица, будоражили зрительскую фантазию: какая красота, должно быть, скрывается за рамками кадра! Клипы быстро облетели популярные социальные сети. Каждый собственноручно смонтированный ролик VOICE набирал не менее трех миллионов просмотров. И примерно через год после выхода первого видео крупные звукозаписывающие компании разглядели в ней лакомый для себя кусочек.

Острое соперничество пяти гигантов музыкальной индустрии закончилось тем, что выбор VOICE пал на компанию, в которой работал Идзуми. Он же, давно заметивший талант новой исполнительницы, сразу выдвинул свою кандидатуру на роль ее пиар-менеджера. Каори, которая была на два года младше Идзуми, пригласили в качестве ассистирующего продюсера.

Любые прихоти VOICE беспрекословно исполнялись.

«Мне сложно вести разговор больше чем с тремя собеседниками, поэтому прошу, чтобы на следующем собрании присутствовало как можно меньше людей». «Моя кожа очень чувствительна к прямым солнечным лучам: я бы предпочла перейти в кабинет, где нет окон». «Мне становится плохо после кофе, так что мне, пожалуйста, воды». Сотрудники плясали вокруг VOICE, как няньки у люльки с плачущим младенцем.

«Это уже ни в какие ворота!» Работники компании начинали выть волком. Но в итоге их сердца растаяли, когда после всех собраний исполнительница с простодушной улыбкой и со слезами на глазах поблагодарила сотрудников и глубоко поклонилась. «Я так переживала, так переживала», – послышался тоненький бархатистый шепот, VOICE только успевала вытирать глаза. Из глубины зала в ответ донеслись звуки хлюпанья носов растроганных молоденьких сотрудниц.

«Ее талант – нечто большее, чем создание музыки: она искусно обольщает людей и ловко манипулирует ими». Эти слова, принадлежавшие открывшему VOICE главному A&R-менеджеру, всплыли в памяти Идзуми. «Таким образом, у нее есть все предпосылки, чтобы хорошо продаваться». Он обратил внимание, что Каори смотрела на VOICE таким взглядом, будто уже сделала тот же самый вывод.

Только Идзуми вернулся за рабочий стол после первой встречи, как обнаружил, что от VOICE висит сообщение.

Он пробежал по тексту глазами: «Простите, что беспокою… Адрес почты был написан на вашей визитке…»

Далее она выражала свои надежды по поводу предстоящей работы. После всех полагающихся формальностей было написано следующее: «Я вам очень симпатизирую.

И хочу попросить, чтобы вы абсолютно свободно делились со мной любыми(!) впечатлениями от моей музыки». После этих строк Идзуми словно ощутил прилив сил: ему казалось, он стал чем-то особенным для VOICE. И впоследствии он строчил ей высокопарные и восторженные письма, спеша поделиться своим мнением о каждой новой песне.

Все в компании находились в предвкушении: скоро на небе славы зажжется еще одна звездочка. Ожидалось, что она ослепит всех вокруг, а на то способен редкий дебютант. Авторы песен боролись за возможность написать текст для VOICE. Идзуми бегал с напетыми демоверсиями по телепродюсерам и деятелям кинематографии. Окучивал начальство, чтобы выбить средства на создание шикарных рекламных материалов. Сразу поступил ряд предложений от нескольких пораженных качеством предоставленных музыкальных образцов гениальных продюсеров и кинорежиссеров. Среди последних оказались и те, кто утверждали, что были фанатами VOICE еще со времен интернетного этапа ее карьеры. Разом удалось договориться об использовании песен в качестве саундтреков к некоему фильму и одному анимационному сериалу. В общем, велась невиданного прежде масштаба подготовка к дебюту.

Но буквально за неделю до записи VOICE внезапно испарилась.

Менеджер продолжал попытки дозвониться до нее. Но безрезультатно. Ни у кого не было никаких догадок о том, где девушка может быть. Искали VOICE общими усилиями, команда сотрудников не находила себе места.

Идзуми отправлял ей на почту сообщения, но входящих от нее все не было.

– Я нашла ее! Квартал Сибуя! Сможете сейчас подъехать? – раздался в телефонной трубке голос Каори.

Это произошло на пятую ночь после исчезновения VOICE. Короткая стрелка на часах медленно сползала с цифры «2». Идзуми второпях накинул на футболку пиджак, пулей выскочил из дома и поймал такси. И только здесь, на пассажирском сиденье, он заметил, что на футболке у него изображен персонаж из какого-то несуразного аниме. Идзуми застегнул верхнюю пуговицу. Всегда, когда предстояло встречаться по каким-либо делам с VOICE, он облачался во все однотонное темно-синее: она как-то упоминала, что ей нравится этот цвет.

– Честно говоря, VOICE звонила мне, когда все ее искали, – ошарашила Каори Идзуми, как только он прибыл к месту встречи, в холл элитного отеля квартала Сибуя. – Она говорила, что хотела уйти по-хорошему, но эти зазнайки даже слушать ее не стали. Мне кажется, сейчас никак нельзя отдавать ее на растерзание начальству.

Поэтому я обратилась именно к вам, – объясняла она на ходу. Вместе они сели в лифт, и тот поплыл к вершине высотного здания. – Вы человек, которому более-менее можно доверять. VOICE тоже так считает.

Тот факт, что VOICE выходила на связь только с Каори, неприятно поразил Идзуми. Он почувствовал отвращение к самому себе, к той версии себя, которая еще несколько секунд назад всерьез воспринимала слова о симпатии, выраженной в заключение самого первого письма.

– Вы же знаете, что VOICE росла без отца? – еле слышно протянула Каори, задумчиво глядя из окна несущегося по скоростной автомагистрали такси.

За стеклом город накрывало розовевшее с восходом небо. Каори и Идзуми обратно ехали на рассвете: в такое время дороги еще были пустынны и машина шла как по накатанной.

– Вот как, – выдавил из себя Идзуми и снова погрузился в молчание. Он не уловил, к чему это было сказано. После четырех часов разговоров у Идзуми не было ни сил, ни желания разбираться в этом.

«Росла без отца». В результате эти слова повисли в воздухе…

Из сьюта на вершине небоскреба, в котором остановилась VOICE, открывался вид на залитый слепящими огнями ночной Сибуя. Исполнительница могла себе позволить такой номер: помимо особой единоразовой стимулирующей выплаты после подписания договора, каждый месяц ей перечислялись компенсационные за предварительную подготовку.

– Я забыла, что такое музыка, – выдала VOICE. Она с кошачьей грацией, подогнув ноги, восседала на большом диване. – У меня никак не получается вспомнить, как я раньше писала тексты, какие чувства вкладывала в пение. Я больше не хочу иметь ничего общего с музыкой.

Как я могу заниматься тем, память о чем безвозвратно утеряна, – твердила она.

Пока Идзуми не мог найти подходящих слов, Каори невозмутимо допрашивала девушку:

– Почему ты так решила? Что случилось, что ты забыла про музыку? Что ты собираешься делать дальше?

– Я влюбилась.

Не отрывая глаз от колонны испускавших сверхмощный свет зданий, VOICE начала рассказывать о фотографе, который был старше ее на несколько лет и который украл ее сердце.

– Как можно при первой же встрече открывать человеку душу? У меня не укладывалось в голове, почему мне было так легко говорить. Нет, у меня даже в мыслях не было кому-то изливать свои чувства. Возможно, вернее было бы сказать, что он сам вытаскивал все, что таилось внутри меня.

После того как VOICE вышла с первой съемки, она решила подкараулить фотографа у здания.

Тем пятничным вечером мимо нее прошли десятки людей. Никто еще не догадывался, что лицо, на которое они даже не обратили внимания, через какое-то время должно было купаться в славе. Сейчас же для случайных встречных оно не представляло никакого интереса.

– Что он за человек? – задала очередной вопрос Каори.

– О себе он ничего не рассказывал, – выложила VOICE и тут же улыбнулась, будто что-то припомнила. – Разве что… Он упоминал, что недавно развелся. И говорил, что его вымотал уже Токио и здешний круг общения.

Идзуми хотел поскорее перейти к развязке, но решил, что сейчас ему нельзя вмешиваться. Здесь словно велись работы по возведению карточного домика: одно неловкое движение – и все разрушится. Каори, будто выманивая забившегося в щель котенка, продолжила аккуратно вытягивать информацию:

– Что у вас было дальше?