Дневник PRO

Подумать в музее есть где и над чем. Например, сундук, содержимое которого составили ряды маленьких косточек за стеклом. Такие – основное достояние зоологических музеев или просто кабинетов зоологии в учебных заведениях. А попади сюда и это уже искусство – арт объект. Я подумала о том, сколько мышеловок надо было расставить, чтоб собрать необходимый материл…

Искусство постоянно заставляет думать.

Да, это прекрасный добрый мир – беретик, мольбертик, оживленные разговоры под вино, но выдающий нагорА визуальный ад, или даже адище.

Прекрасная научная фантастика позапрошлого тут не нашла особого отображения. Честно говоря, отыскать её – уже достижение. Если сюда и забрел какой цветочек, то он будет или чёрный и объеденный, или ржавый. Тут всё прекрасное и нежное нужно лишь для того, чтоб на нём демонстрировать деструкции, потому что на нём – виднее. Было ли раньше так? Ну, не сказала бы. Наоборот, стремились из металла сделать идеальную копию совершенной розы, а из камня – прекрасные лица. Теперь же Антиутопии ХХ века – "наше всё". Иногда с некоторым вплетением архаических мотивов в лице добрых африканских и индейских религий.

Пытаюсь просканировать своё "я" на предмет что-да-почему. Наверное, весь лейтмотив видеоряда соответствует творящемуся у меня в душе: пятна, потоки, ржа, калейдоскопы… Ну, и когда ходишь по музеям Современных искусств, то всегда есть место где поприкалываться. Например – абсолютно детский примитивизм, такое впечатление, что папа- художник просто отнял у сынишки его альбом и повыдергивал из него самые значимые листы. Ребенок конечно же плакал и обижался. А вы бы не обижались на такое??? Но что делать, если папа- примитивист, а тут фактически готовые шедевры.

Но лично я при виде картин примитивистов леденюсь, вспоминая как меня заставляли срочно на утро делать домашку за внука, и я дрожа карандашом начинала выводить: тут будет дорожка/ дерево/ домик… А потом сразу после урока звонила и требовала: "Что нам поставили?"

Были во множестве и раскрашенные квадратики Малевича, можно сказать, что попорченные шедевры. По цветовой гамме интересно судить о внутреннем состоянии художника: любит/не любит /проблемы/ здоровье… Если получилось совсем мрачно, как в дождливой полутьме, то возможно даже и несварение… Некоторые картины похожи на иллюстрации для книг, хоть подписи об этом не гласят.

Есть и видеоролики. Честно один смотрела до тех пор пока не почувствовала – художник всеми силами пытается добиться у зрителя рвоты, поэтому сбежала – мои планы на тот момент не совпадали с высокими требованиями автора ролика. В следующий раз приду подготовленная и досмотрю от момента как рука шарит по волосам разлагающегося тела.

На одной картине взгляд остановился и утонул в синеве (Jerzego Tchоrzewskiego „Sygnal” (1956)). Так экспериментальным путем было очередной раз подтверждено, что мне эта синяя насыщенность проникает в самые недра эмоций, оставляя пожизненный след. Первый раз я об этом узнала в 1981 на выставке "Москва- Париж", я даже помню картину, это был Шагал, и полотно поделенное по диагонали, одна часть- по синеве, остальное не помню.

И была картина, на которой босоногий мальчик в белой майке на кромке поля что-то наклонившись вперед эмоционально рассказывал и показывал рукой дяденьке в костюме с папкой. Я не помню названия и автора, но для себя окрестила это действо в "Павлик Морозов".

В целом соцреализм в этом здании нашёл своё отражение где-то в пяти картинах, которые покарябали мою и без того надорванную нарзаном душу. Одна из картин называлась "Подай кирпич".

Один зал должен был и таки-да впечатлил интерьером – там было что-то похожее на добрый ритуальный обряд доколумбовой Америки. Материал- верёвки и мешковина (Magdalena Abakanowicz „Mutanty”, 1994–1996). По центру – огромная промышленная катушка с намотанной толстой верёвкой, в углу – строй тел в полный рост, по периметру зала – тела сидящие, и два тела – на тронных креслах (как я запомнила) в другом углу, но все до единого – без голов.

Скорее всего разгадка голов проста, проблема была та же, что и у нашего вечно любимого Шишкина с медвежатами. Просто никто не помог, да и из верёвок и сложно, и не принципиально, и не концептуально: есть/ нет – ничего не решает, а возни – море.

Вообще, смотреть на любопытные конструкции в музеях – это всегда немного смотреть в себя: нравится/ не нравится, впечатлило/ навеяло… Больше всего радует когда что-то узнаешь, типа это была метафора и ты её распознал. Ура! Ты не чурбан бесчувственный.

Резануло самолюбие изображение конников, я представила себе рыцарей во мраке, даже пропёрлась от ощущения присутствия в том моменте внутри картины, но подойдя ближе прочитала, что это всего лишь жокеи (Eugeniusz Geppert „Dzokej” 1966). Ну, не отгадала, бывает.

Тут как? Хоть примерно отгадал, что это было – уже радость. Кони же в догадке присутствовали, значит как минимум – ничья. И кованных невиданных зверей (Zdzislawa Beksinskiego „Zwierze” (1960)) я отгадала. Хоть за что ещё их можно было принять?

Впрочем, у меня со зрением не очень, и главная сверхзадача была поставлена ещё на входе – не впаяться в стеклянную витрину, потому что там всё, кроме картин – белое. Где белый свет, а где стеклянная перегородка – оно слегка отсвечивает. Но здоровая доля страха придаёт напряженности и сосредоточенности.

Короче, гуляла я гуляла по залам, пару раз ближе к финишу приседала на лавочки, конечно же всякий раз вспоминая анекдот: "Обожаю эту картину, потому что напротив неё лавочка!"

Наверное художники борются за то, чтобы именно напротив их картин стояла лавочка… Если бы я была художником, то даже на последние деньги спонсировала музею приобретение лавки, но жёстко привинченной к полу напротив моего творения.

И в какой-то момент я за собой обнаружила, что читая таблички обязательно обращаю внимание на годы жизни автора, вычисляя сколько лет он прожил. Зачем? Ну, типа способствовало ли творчество долгожительству… Наверное для этого, себя полностью не расшифруешь.

И в одном месте я застыла как вкопанная с мыслью: "Вот оно! Я тоже хочу!" Это было реальное огромное фото лежащей на боку очень- очень толстой дамы примерно моего возраста. Об одежде- умолчу, но фб точно не пропустит.

В целом, в музее пока ооочень много свободного места, так что всем желающим есть куда стремиться, ничего невозможного в этом нет.

Пока я ходила по залам, то просто получала удовольствие, а сегодня – утро следующего дня. И вот вспоминаю увиденное, кажется это называется послевкусием… Однозначно, что надо бы мне через недельку- другую пройтись туда повторно – подольше посмотреть на наиболее впечатлившие арт-объекты.

Кстати, там куча всего для слепых: некоторые картины можно в прямом смысле слова пощупать. Почему "кстати"? Ну, надо же об этом особо отметить.

Первая мировая. До-то-го

Вчера на сон грядущий на ютубчике включила лекцию от женщины – училки "Первая мировая война" – про "до начала". Такой шумовой фон со студенческих времен помогает мне заснуть из любого положения.

Так вот, мне очень понравилось. Не в плане, что быстро заснула и приснился стилизованный кошмар про гномиков, эльфов и орков, а из цикла "О чём вы всегда хотели знать, но стеснялись спросить".

Почему-то бытует мнение, что Первая Мировая произошла как стечение чудовищных недоразумений и частных желаний группы коронованных родственников, и эта склока происходила на фоне почти столетия мира и респектабельного покоя со времен наполеоновских войн.

Но вчера приятный женский голос перед сном открыл мне глаза на факты, что мир и покой были лишь тиной, стягивающей верхний слой, а под низом всё дико бурлило подводными течениями с водоворотами и переворачивалось огромными пластами… Короче, заснула я под эту лекцию или всё же её дослушала – пусть останется тайной на моей совести, а шановному паньству рекомендую для монотонного изучения вместо скучных каждодневных новостей.

Чтобы что-то действительно хорошо понять, то лучше отойти подальше и посмотреть со стороны, а не все эти новости- новости- новости: он сказал/ ему ответили/ они поехали/ их привезли… Это всего лишь мелкие факты и череда событий, а реальные истории, они – в истории! Ну, иногда в учебнике "Психология масс".

Доброе утро, Страна!

Архаика

Вчера по огромной необходимости (достался бесплатный билет) повторно посетила Этнографический музей Вроцлава. Вот я скажу, что второй раз во всём, он – не первый раз.

Сначала куда-то приходишь и весь такой перешараханый шарахаешься из угла в угол, а во второй раз – нога так и тянется кругом двери открывать.

Так вот, не зря, хоть и даром я туда во второй раз пошла.

Как я поняла, с тех пор, как стали кругом ставить ёлочки синтетические, то есть не осыпающиеся, то Новогодние праздники длятся до момента, пока их пыль на три миллиметра не покроет.

Короче, пришла я в музей, предъявила свой фри-тикет, и сразу пошла по старой памяти в зал, который в прошлый раз потряс меня своей архаикой. Там в мае прошлого года всё ею дышало: по периметру- высокие деревянные фигуры, в середине зала – тоже пару фигур. Играла соответствующая атмосфере музыка, в углу – с десяток стульев (видимо оставшиеся после лекции или представления). Я стала по центру этой площадки и протащилась "как на капище".

Единственное "но" – в этот зал на первом этаже прямо напротив входной двери я зашла в последнюю очередь, потому что начала своё первое путешествие из другого угла, а времени было уже цигиль-цигиль= закрытие. Иначе бы я обязательно ещё и уселась на стул испить получасовый атмосферный кайф. А так – на меня нетерпеливо косилась сотрудница, другим боком завидуя покидающим здание коллежанкам.

Теперь же – вчера захожу, и что я вижу??? В этом зале организовали выставку- конкурс детских поделок. Перед задвинутыми вглубь – под самые стены древними фигурами стояли ультрасиние столы на стальных ножках, а на них – детские поделки, преимущественно пёстрые ковчеги (как я их поняла), коровки, телята, ослики. У противоположной входу стены 26 января светились три наряженные ёлки. Ну, я вам скажу, теперь мне передалось ощущение – полностью атмосфера как на Новогоднем рынке, а эти, которые под стенами – продавцы.

Тщательно изучив детские поделки я направилась искать архаику в соседний зал. Там я в прошлый раз тоже "погружалась", тем более, что совершенно одна находилась среди всего строго деревянного: игрушки, кадки, орудия труда всех индустрий… Потом зашла смотрительница и дважды сфоткала меня на память: возле горы деревянных счёт и под деревянным циркулем, высотой в два моих роста.

Теперь в зале всё это напрочь отсутствовало, а присутствовала – временная выставка современных художников. Картины и стенды были безусловно прикольные, интересные, но к этнографии явно пока не относящиеся, как молодое вино к марочным.

На втором этаже наконец был порядок, то есть – как и раньше, Новый год его не коснулся. И благодаря тому, что на этот раз у меня оказалась масса времени, а обстановка не зашугивающая новизной, то я всё обстоятельно обсмотрела, даже – обкнопала интерактивную часть экспозиции.

Мне понравилось разглядывать разные формочки: для пряников – перников, для масла, для нанесения рисунка на ткани, для ещё неведомо чего… Но дольше всего я провтыкала на две витрины с чепчиками. Действительно, тут есть чем вдохновиться и модельерам, и ювелирам.

Экспозиция окончилась, я дотянула до лестничной площадки, и поскольку времени у меня оставался вагон (час), а на улице – холодно, то я не поленилась, а принялась читать все надписи на развешенных на стенах лестницы фотографиях. И не пожалела, а прозрела с того, что именно хотели нам донести этими текстами. Они хотели всем туристам, но в первую очередь – учащемуся юношеству донести: "Ничто не забыто!"

Нельзя же прямо в европейских учебниках писать "утраченные восточные польские земли …" Ну, как китайцы и японцы пишут о своих временно утраченных северных территориях и национальном унижении… Ви меня понимаете… Нет, это грубо. На стенах просто висели фотографии людей с подписями "фото сделано в таком-то году в таком-то городе"… Ну, например, в Коломые, во Львове… И если фото мужчин, то – с подписью, что они не просто так стоят, а стоят перед отправкой на польско- большевистскую войну в 1919 году. Так что орудием воспитания может быть любой предмет.

К изложенному выше могу добавить, что заметила за собой (самоанализ): с огромным интересом в подвернувшихся местах разглядываю утюги. Потому видимо, что я такие ещё в нашей семье застала. Электро- утюг при коммунистах был большим дефицитом, как и всё электрическое бытового назначения, например, миксер или мясорубка. Так что хоть больших динозавров я не видела, но архаику, типа метровой стиральной доски, огромной выварки, деревянных с костяшками счёт или всяких измельчитетелй- толкушек с пестиком зацепить по жизни успела. И помню как папа взбивал масло для торта. А утюгом с откидной ручкой пионерский галстук себе сама гладила, пока второй- сменный утюг на печке грелся. А вот в этом музее увидела другую технологию, там внутри утюга – пустота, видимо для спиртовки, когда бы она горела и утюг от этого оставался постоянно горячим.

Ещё одно открытие я сделала только сегодня утром, что для меня – норма: "Додумалась- поздравляю". Это уже касается деревянных баб. Я никак не могла понять зачем они внутри полые. И вот сегодня утром "бац": "А вдруг это для огня? Может это печки". Но это уж совсем от меня, то есть абсолютно не точно…

Ценности жизни

=Горечь

Я для себя изо всех сил делаю вид, что мне всё всё равно, типа: "не читают- ну и ладно, сама пар скинула- уже для нервной системы как позитивно".