Летающая голова

Жена обессилевала и затихала.

Потом вдруг напугала его, внезапно открыв глаза на измученном лице и высказав пожелание получить лекарку Чисту.

В течение долгой совместной жизни жена дала ему много радости и много пользы. И не часто просила о чём-нибудь. Поэтому просьбы её имели вес.

Он немедленно собрался в путь, несмотря на ворох смущавших сомнений.

Найдёт ли он старую лекарку? А если найдёт, жива ли она ещё? Говорят, она дряхла, как само время. Успеет ли он обернуться, ведь путь неблизкий? Поможет ли эта Чиста? В уме ли старая?

Изначально это предприятие было столь же малообещающим, сколь трудоёмким. Но он утешал себя тем, что с исполнением последнего желания умирающей ему будет не в чем упрекнуть себя. Теперь уж точно, он сделает всё, что может. Остальное в руках всесильных Богов…

…И теперь, до предела измученный тревогами, поисками и бешеной скачкой, он уселся под колесом повозки, чувствуя, как пот остывает на теле и на холодящей одежде. Столь же остывающей была надежда на благополучное окончание этой истории.

Вернувшись с лекаркой, он даже не взглянул на жену.

Зачем? Всё равно её надо будет хоронить. Тогда и насмотрится.

3

Чиста с помощью многочисленных суетящихся женщин вымыла руки и согрела их над огнём.

Она явно не видела своими бельмами. Но сразу подчинила себе бестолковость всех окружающих! Неизвестно, как ей это удалось?

Как угадывали они, чего она желает? Старуха просто протягивала крючья своих кистей, и вода тут же лилась на них. Эти кисти отмахивались от полотенца, и оно безмолвно исчезало. Костёрчик будто сам притянул её, а подростки, сторожащие огонь, тут же оживили пламя. Детей же, обыкновенно вякающих и беспрестанно требующих внимания, просто не было слышно.

Муж роженицы, наблюдая эти причудливые взаимодействия, так похожие на соблюдение всеми правил некоей неизвестной игры, даже грешным делом позавидовал старухе. У него самого не всегда выходило так скоро и эффективно добиваться желаемого от всей этой копошащейся оравы.

А старуха, не торопясь, сделала всё, что считала необходимым. Быстро и без лишних движений и слов. В добавок к белой повязке на лбу, пугая окружающих, она повязала такую же на челюсти, зацепив за крючковатый нос и уши.

Потом её на руках, во второй раз, внесли в крытую повозку с роженицей. Там лекарка жестами попросила всех не просто выйти, а отойти от повозки подальше.

…Тогда тишина, медля и выжидая чего-то, спустилась к ним, троим. Двум женщинам и младенцу, чей вход в этот мир сопровождался такой мукой…

Чиста помедлила ещё немного и, будто ощутив появление невидимого, но ожидаемого, вознесла кисти костлявых рук над головой страдалицы, будто грела их над огнём. Осмотрела закатившиеся глазные яблоки, горестно покачала головой. Потом растёрла руки и снова начала медленно опускать их на живот женщины. Костлявые кисти, словно пух, зависли в воздухе. Что ощупывали они там?

Ей определённо что-то не нравилось. Очень не нравилось!

Она хмыкала и фыркала под своей повязкой. Потом торопливо нырнула в одну из своих котомок и бережно вышелушила из обёрток что-то белое.

Это был …крупный белый череп! К чему он был тут?

Если бы муж роженицы увидел манипуляции старухи, он непременно возмутился бы! И поспешил бы избавиться от выстарившейся дуры, чтоб не мешала готовиться к похоронам!

Но он в это время тихо сидел под колесом соседней повозки и, прихлёбывая белёсый тан, отходил от бешеной скачки. Синие сумерки сузили горизонт. По небу резкими росчерками носились летучие мышки. Он тихо любовался наливающейся небесной синевой.

О предстоящих хлопотах с телом жены он решил подумать позже, когда отдохнёт.

***

…Зато лекарка теперь видела всё! И худшие её предчувствия подтвердились. Ох, не зря было остановлено это дитя до рождения!

Закатное солнце резво пронзило основание черепа, наставленного на лежащую женщину. В черепном объёме луч раздвоился в глазницах и высветил невидимое.

Лучше бы ей не знать этого! Как теперь принимать решение?

Лекарку почти не волновало, что у ребёнка, застрявшего на границе Жизни и Смерти, судьба была славная, а смерть позорная, принудительная. Эка невидаль!

Устрашило старую, что славу ему принесёт не что иное, как человечья кровь! И много – горячей крови, стекающей с холодного металла!

…Может, не вмешиваться? Пусть угаснет с миром судьба его несостоявшаяся? Дать умереть одному, ради выживших многих-многих?

Ответы на подобные вопросы по силам лишь Богам.

Но нынче череп всей тяжестью обременял её руки.

Получив свою долю света, он стал почти прозрачным-призрачным, хоть и остался весомым. Будто этим заранее снимал с себя всю вину за решение, которое должна будет принять она.

Нечего сетовать, сама выбрала этот путь, сама за него схватилась!

Когда Чиста была ещё Мириной

1

Давным-давно, в самом начале своей жизни, когда она была ещё предводительницей амазонок и носила имя Славная Мирина, ей вместе со жрецами трёх приморских городов пришлось войти в одинокий шатёр.

Увиденное до сих пор стояло у неё перед глазами.

…Косая Сахмейка, с позором изгнанная из Тан-Амазона, обыкновенно такая стойкая и дерзкая, лежит на каком-то тряпье, надрывно рыдая. И не отрывает глаз от белой фигуры поодаль, изломанной ударом ножа в сердце.

– Он ушёл! Я не отпускала! Но он всё-таки ушёл от меня!

Рыдает она, вопит новорождённый детёныш меж её колен. Но слышней всего …молчание мёртвого Седого Странника…

То, что он мёртв, было так же очевидно, как и то, что это он.

Знаменитая по легендам голубоватая кожа, белые волосы, на глазах впитывающие темноватую струйку, прокладывающую себе путь из-под лезвия. И ссохшиеся глазницы, год тому назад опустошённые Сахмейкой – это был единственный способ не дать ему уйти со своими!

Да, это тот самый Седой Странник. Заблудившийся посланец Богов!

Беспутной Косой Сахмейке, в самом деле, посчастливилось пленить столь диковинное созданье! И детёныш, вероятно, был от него.

Однако, согласно обычаю амазонок, она обязана была, использовав, убить отца своего ребёнка! Почему же он жил до сих пор?

Эта Косая Сахмейка верна себе! Каждый поступок косой!

Наверняка, возмечтала выведать у него секрет общения со Стихиями! Амазонки всегда использовали пленников по полной. Но, видимо, попытки Сахмейки были безуспешны, судя по нынешнему состоянию этой троицы…

Жрецы, тоже никогда не видевшие посланцев Богов, разочарованно всматривались в обыденно белеющую фигуру, для удобства откидывали полог, впускали свет.