Летающая голова

Сопровождавшие Пирита молодые воины даже попятились. Им никогда не приходилось видеть стрикса, распахнувшего крылья в помещении.

– В небе они смотрятся как-то поменьше, – смущённые собственным испугом, заперешёптывались они.

Синечубые мальчишки не знали, что это была только часть правды. Даже в своём мире химер Кора славилась поистине великолепными крыльями. Их шёлковый размах соблазнял многих, многих… Но она выбрала самого красивого, самого смелого, самого нежного. И в честь своей покорности ему – сменила имя, став Корой.

И что теперь? Что ждёт её теперь?

В горе она присела, склонив ушастую голову. Крыльями, такими, какими они и были, раскрытыми, устелила каменный пол перед копьём с головой мужа.

– Вот и шёлк… вот и шёлк, любовь моя, – тоненьким свистом зашептала она.-

Обещал, обещал расстелить,
А стелю, а стелю шелка я…
Как мне быть, …как мне быть, …как мне быть?

Юнцы-таганы, нежданно ставшие свидетелями столь тонко выражаемых чувств этого недо-человека, слегка оторопели.

Они так привыкли высмеивать стриксов, летающих свистунов, похожих на летучих мышей! А решение своего молодого предводителя Пирита, сына исчезнувшего архонта, жениться на вдове убитого им предводителя стриксов, восприняли как чрезвычайно остроумную шутку. И всякий момент готовы были хохмить, дурачится и издеваться. Но к такому лиро-трагическому повороту они были не готовы.

Смущённые, они обернулись к своему вожаку. И оторопь их усилилась: Пирита ничуть не тронула сцена прощания Коры с мужем. Лицо его было равнодушной маской. Столь же неподвижной, как золочёный лик Георга, выбранный его дружками как отличительный знак их стаи.

Пирит, прищурившись, крайне холодно смотрел на вдову погибшего предводителя колонии стриксов. Будто высчитывал что-то.

Как они уродливы, эти стриксы! Тело вполне человечье, а колени назад, как у птиц. Крылаты, но мыслят и чувствуют, как люди. Недо-птицы, недо-человеки. Но какими холёными и высокомерными могут они быть при всём этом! И ещё…

Странное дело, но, неодетые, они не выглядят ни голыми людьми, ни, тем более, животными. Их складчатая кожа, ставшая притчей во языцех, свисает такими красивыми, похожими на изящную драпировку, складками! И она довольно элегантного серо-розоватого цвета, да и приятно бархатиста наощупь.

Во всяком случае, на Коре. Он почувствовал это, когда поднимал её, застывшую в беспамятстве, и сопровождал назад к ложу.

Собственная шутка о женитьбе на вдове убитого стрикса показалась ему не столь уж шуткой.

4

– Какая подлость! Какая низость! О, госпожа! Какое коварство! – служанка, Тоненькая Сельга, наконец-таки долетела до покоев Коры. И теперь металась-суетилась, всем естеством демонстрируя сочувствие.

И вину. Ведь если бы она успела предупредить, хозяйка могла бы скрыться и не попасть в столь двусмысленное положение.

Кора не унизилась до упрёков служанке. Хотя её положение было ужасно.

Кто она для победителей-таганов? Жена их малолетнего предводителя? Рабыня? А может быть, забавное животное, и место её в клетке, подобно летучим мышкам – любимицам самой Коры? Только разве что чуть крупней.

Но размер – это несущественная условность. Существенно другое. Понимание происходящего. А понимания у неё как раз и не было.

Как всё это могло произойти?

Как стриксы, столь универсальные летуны, умницы и интуисты, могли быть уничтожены этими буйными недоростками? Не имеющими ни воинского опыта, ни мыслительной мощи!

Химеры-стриксы совсем недавно поселились в Черноморье. Никто из местных не знал точно, когда и откуда они взялись. И не надо было им знать! Но соседство это для всех было неопасным и даже удобным, поэтому никто не возражал.

Химеры-стриксы не были ни воинственны, ни злобны. А очень скоро прославились как существа, знающие ответы на самые сложные вопросы. Важно было только вопрос сформулировать правильно, чтобы получить быстрый и исчерпывающий ответ. Соседние народы стали ходить к ним за советом, и советы эти были весьма мудры.

Только с вопросами у стриксов было плохо. Они знали ответы, но вопросы формулировать не умели. Может в этом, – думалось Коре, – и заключалась слабость её народа.

Или в их поистине феноменальной чистоплотности. Но это была вынужденная мера. В нежных бархатистых складках стриксов обожали селиться крошечные существа – археи, вырабатывающие алкан, вещество, типа нафы. Эту маленькую особенность можно было бы считать несущественной, если бы стриксы не дышали огнём. Что создавало реальную опасность и вынуждало бедных химер без конца возиться с омовениями.

Но стриксы успевали и многое другое.

Они рады были по-соседски показывать гостям свой выстроенный из розового песчаника город. Изящный, возведённый по правилам лучшего вкуса. В котором не было ничего лишнего, но было всё необходимое. И вот теперь город безмятежно сиял в лучах заходящего солнца. А его хозяева и строители – все сгинули! И от кого!

Древнюю культуру стриксов, уничтожили хитрые, хохотливые дети! Это было недоступно пониманию!

Мысли метались, как листва на ветру.

Коре очень помогло бы, если бы кто-нибудь задал ей конкретный вопрос о том, что её волновало. Ведь стриксы умели лишь давать ответы, но не умели формулировать вопросы. Например, им никогда не приходило в голову самим озадачиться: «Как мы сюда попали, откуда и зачем?» А если бы они таким образом сами себя попытали, ответ весьма изумил бы их. Ведь давать откровенные ответы было для них так же естественно, как дышать огнём…

…Служанка, жалобно присвистывая и в запале взмахивая веерами крыльев, в лицах изобразила Коре, каким ужасным способом была побеждена великолепная армия Корунда.

5

Кор намеревался захватить таганов врасплох.

Ведь все знали, что благородные стриксы никогда не наступают первыми. Таганы, их соседи, никак не могли ожидать этого. Между ними был договор!

Но Кор рассудил так: договор он заключал со старым архонтом Тагана. Архонта нет, стало быть, и договор аннулирован. А с его наследниками у него нет договора.

К тому же разросшейся колонии стриксов пора было позаботиться о расширении границ. Кор хорошо знал историю окружающих земель: правителей, увеличивших зону обитания, потомки прославляли в веках! А он считал себя неплохим правителем.

И, наконец, обозначилась потребность в рабах.

Рабы были остро необходимы стриксам, ведь у них не было рук! Ни строить, ни приготавливать изысканную пищу, на которой выросли последние поколения, сами они не имели возможности.

Все эти аргументы давно вызревали в голове крылатого правителя Корунда. Будучи очень благородным, он стыдился своих завоевательских планов. Но утешал себя тем, что будет заботиться о народах завоёванных территорий, не как о рабах, а как о собственных подданных. Если они всегда будут сыты и одеты, то зачем им свобода? Да и процесс завоевания должен был оказаться совершенно бескровным.

…Но когда огнедышащие стриксы сетью накрыли небо над Таганом, не ужас и сдача на милость победителей была ответным шагом.

С пирамидальных тополей, стражами стоящих на границах таганских земель, неожиданно сорвались безобразные чёрные лохмотья воронов. Молодые, они летели энергично, с избыточной запальчивостью, явно не рассчитывая силы для долгого боя. Вороны бестолково вломились в стройный, расходящийся концентрами боевой порядок химер, вызвав досадный высвист у Кора.

– Ну, кто так воюет! Мы же не дружескую шалость затеяли!

– Кор-р-р! – услышал он. На него камнем из пращи летел ярко-чёрный юнец-ворон.

Кор вынужден был посторониться, чтобы не быть сбитым этим наглецом. О том, чтобы дыхнуть огнём, не могло быть и речи! Все вороны, несмотря на кажущуюся бестолковость движений, держались исключительно среди самих стриксов. Использовав собственные природные огнемёты, химеры неизбежно обожгли бы друг друга.

Неужели «бестолковость» юных воронов была кажущейся?

Кор почуял первый укол сожаления: он поторопился и плохо продумал тактику атаки. Он будто забыл, что таганы тоже умели летать! И (так глупо!) заготовил сценарий «милостивый победитель», в то время как ему навязывали детски-бестолковую возню, из которой его воины, непривычные к подобной чепухе, никак не могли вырваться.

А молодые таганы, продолжали свою беспорядочную толкотню. Они перемешивали между собой стриксов, ступенями парящих над Таганом. И это уже было опасно.