Смерть призрака

– Вот и выйдет у нас, как надо. Все дело сделают эти буратины, но взять ничего просто не успеют. Сейф за минуту не откроешь. Они ж не медвежатники. Они его, может, и вообще не сумеют открыть. А может и не будут. Так, барахла похватают.

– Так они согласились? Ты так и не сказал.

– А куда им деваться? Покочевряжились, конечно, но согласились. Я им сказал, что если они услышат сирену, то должны убежать. Я им специально сказал, что буду не один, а с нарядом.

– А наряду ты что скажешь? – совсем запуталась женщина.

– Тьфу ты, господи, да ничего я не скажу! Один я буду. На самом деле буду один. Подъеду, как бы объект проверить, ну, и захвачу мешочек заодно. Мы его к тебе перебросим, и ты уедешь. А я побегу шухер поднимать. Караул, мол, вскрытие магазина и прочие дела. Вот так.

Он помолчал, ожидая вопросов, затем продолжил:

– Поверещу по рации минут пять, мол, видел пацанов, но взять не успел и все такое. Ну, как план? Как тебе моя домашняя заготовка?

– Да уж больно все гладко получается. На словах – неуверенно отвечала Киденко.

– Да, я тоже так думаю. Хороший план.

Приведение плана в исполнение назначили на послезавтра.

Глава 21

– Расцвела за окошком белоснежная вишня, из-за тучки далекой показалась луна… – визгливо выводила Ольга Николаевна. Вдруг она прервала песню, и глаза ее вспыхнули живым, почти сумасшедшим, блеском.

– Клавуся, а помнишь, как этот брунэт на меня зыркал – с мечтательной улыбкой обратилась она к подруге, сидящей напротив за накрытым к ужину столом.

– Это когда же? – Клавдия Степановна не помнила или делала вид, что не помнит.

– Ну, как же. Ну, когда он вишню поливал.

– Не вишню, а сиреньку – раздраженно поправила та.

– Ах, ну да, сиреньку. Он же меня красоткой назвал. Помнишь? – гостья зарделась от удовольствия.

– Ну, так это он в общем говорил. Обо всех. Он просто имел в виду русских женщин. А ты уж сразу к себе все примерять горазда.

– Нет, Клавуся, не в общем, и не обо всех, а обо мне – не сдавалась Ольга Николаевна. – Ну, ты же видела, что дело чуть до драки не дошло – продолжала старушка, кокетничая перед воображаемым кавалером.

– Ты что же, хочешь сказать, что это они из-за тебя драться собирались? – задохнулась от возмущения хозяйка.

– Ну, конечно. А из-за кого же?

– Ну, ты даешь! Слушай, ты себе больше не наливай. Головенка у тебя поплохела. Вижу, сильно поплохела.

Она рассержено тыкала вилкой в салат из новомодного продукта «крабовые палочки». И вспомнив что-то, продолжала:

– Да у них там свои споры из-за очереди вышли. Из-за товара.

– Я не знаю, какие такие споры у них вышли, а красоткой он меня назвал. Вот так!

Старушка победно смотрела на подругу. Клавдия Степановна, не зная, что возразить, хватала воздух дряхлыми губами и глупо хлопала голыми, лишенными ресниц, веками. Чтобы успокоиться, она налила себе в бокал зеленого вина. Гостья, чтобы смягчить ситуацию, после паузы проблеяла жалобным голоском:

– А мне-то уж теперь и не нальешь что ли?

Хозяйка зыркнула пару раз на собеседницу.

– Да ты, Оленька, и так уж не в себе, а нам еще кино смотреть. Уж стоит ли тебе пить-то?

– Да я чуть-чуть пригублю. Уж больно вино понравилось. Спасибо Гришеньке. Какой у тебя хороший внучок. Повезло тебе, Клавуся, с детками. Правильно ты их воспитала.

Похвала сыграла свою роль, и оба бокала были налиты до середины.

– Как вино это называется? Небось, бешеных денег стоит.

Хозяйка взяла в руки бутылку и, жмуря глаза из-за плохого зрения, попыталась прочитать. То ли прочла, то ли просто вспомнила, но, поставив бутылку назад, твердо сказала:

– Мартыны.

– Ой, какое чудное название! – захихикала Ольга Николаевна, но тут же опомнилась и добавила: – А вкусное. Сил нет, какое вкусное. Девчонкам похвастаю, какое у Клавуси вино пила. Мартыны. Ох, не забыть бы.

Она еще раз помочила губы в вине и, смешно выпятив рот, смакуя, зачмокала.

– Я тебе говорила, какой фильм Гриша принес вчера? – тоже отпив вина, справилась хозяйка.

– Нет, Клавуся, не говорила – не открывая прикрытых глаз, отвечала гостья.

– Страшный ужастик – женщина подумала и добавила. – Или ужасная страшилка. Гриша то так говорил, то так. Уж не помню, как и правильно.

– Жаль. Я бы лучше про голых девок посмотрела. Ну, и про мужиков, конечно.

– Ничего не жаль. А про мужиков тебе сегодня вообще нельзя. Итак, вся извертелась, как мартовская кошка – ворчала сердитая хозяйка.

– Ну, так скоро уж и март. Вот новый год пройдет, а там глядишь и восьмое марта. Да и солнце сегодня вон какое. Почти мартовское.

Старушки сидели за накрытым столом перед телевизором и, откинувшись на мягких креслах, смаковали вино. Через небольшое время в комнате послышалось тихое сопение спящих женщин.

Прилично подремав и устав от сидячей позы, Клавдия Степановна встрепенулась:

– Ой, господи, ведь я уснула – она, скрипя и кряхтя, встала и, разминая затекшие конечности, взглянула на часы. – Батюшки светы, время-то сколько!

– Ну, и сколько? – отозвалась Ольга Николаевна, тоже проснувшись в своем кресле.

– Да ить, считай ночь!

– Ну, тогда я у тебя заночую – без сожаления сообщила гостья.

– Да уж ясно, что заночуешь.

Женщины по новой накрыли стол к чаю и, уже совершенно взбодрившись ото сна, продолжали беседу.