Москва необетованная

Москва необетованная
Галина Полынская

Короткие истории разных людей мозаикой складываются в странную, мистическую картину. Цепь порою нелепых случайностей заводит героев в безвыходные, казалось бы, ситуации. Как только люди впадают в отчаяние, появляется мужчина уродливой наружности в шляпе и черном, мокром от дождя плаще. Он сразу подсказывает выход – как расправиться с врагами, рассчитаться с долгами. Но выход губителен и для отчаявшегося героя, и для его врагов.

Галина Полынская

Москва необетованная

Посвящается памяти Чернова Евгения Евгеньевича, писателя, преподавателя Литинститута им. Горького.

Все имена и действующие лица вымышленные,

любое сходство с реальными людьми

и событиями является случайным.

Эпизод 1

Петрушевич и сыновья

«Дилижанс – какое красивое слово!» – подумал Лев Петрушевич, перепрыгивая через большую лужу. Приземлился он на самый край асфальта и лишь слегка забрызгал грязной водой чистенькую обувь. «Жизнь прекрасна!» – радостно улыбнулся Лев своим мыслям. После энергично постучал ботинком о ботинок и поспешил к большому старому зданию, в подвале коего размещалась крошечная фабрика, а на первом этаже вполне процветал магазинчик, торговавший готовой продукцией. Дело являлось собственностью господина Петрушевича, о чем и сообщала вывеска, стилизованная под дореволюционную: «Петрушевичъ и сыновья. Светильники и люстры на любой вкусъ».

Лев имел трогательную слабость ко всему старинному и частенько сокрушался, что не родился в те времена, когда мог бы барином ездить на извозчике. Эта страсть была похожа на детскую неосуществленную мечту, глуповатую и милую.

Супруга Льва – Ида Яковлевна – дама с крепкой коммерческой жилкой, владела тремя мебельными магазинами и строительной фирмой, поэтому могла позволить дражайшему благоверному играться в какой угодно маленький бизнес. Ида Яковлевна любила уютного, чудаковатого, жизнерадостного мужа щедрой покровительственной любовью, сполна обеспечивала семью и вполне была довольна тем, что Лев занимается детьми, домом и в упор не замечает скоротечные и не особо тщательно скрываемые романы Идочки. Да и кто там будет обращать внимание на всех этих шоферов и фитнес-тренеров, где-то есть они там, далеко, ну и пёс бы с ними.

Младший сын Дмитрий обожал отца и его причуды, ему нравилось жить в придуманном мире Льва. А вот старший Никита стыдился отца и его фантазий, презирая, практически ненавидя всё связанное с фабрикой и магазинчиком.

Полюбовавшись на вывеску, Лев толкнул стеклянную дверь, звякнул колокольчик, и Петрушевич оказался в утреннем полумраке магазинчика. Никита стоял у окна, куря в форточку, Дмитрий сидел за прилавком и вертел в руках странную конструкцию непонятной формы.

– Доброе утречко, отроки мои! – поприветствовал Лев, расстегивая серое драповое пальто.

– Доброе, – вяло ответил старший, выпуская дым в окно.

– Привет, пап, – кивнул младший, не отрываясь от изучения странной штуковины.

– Опять у тетки ночевали, скоро дом совсем забудете. – Лев пристроил пальто на вешалку и одернул серый пиджак, ладно сидевший на круглом упитанном животике.

– Такое забудешь, как же! – ядовито усмехнулся Никита.

– Мы просто засиделись до темноты, пап, вот и решили у тети остаться. – Дмитрий посмотрел конструкцию на свет.

– Открываться пора. – Лев зажег свет и с удовольствием взглянул на развешенные под потолком светильники и люстры на любой вкус.

Вообще-то, вкус у покупателей должен был быть очень уж неприхотлив потому, что светильников имелось всего четыре вида, а люстр ни одной. Пройдясь веничком по полу и сухой тряпочкой по витрине, где красовались всё те же творения, что и под потолком, Лев занял свое место за прилавком.

Вскоре пришли рабочие фабрики – Саша и Тима, два тихих, застенчивых алкоголика, преданно любящих Льва за то, что в конце каждого дня он исправно выплачивал им небольшую денежку. Поздоровавшись, они скользнули в неприметную боковую дверку и тихонько спустились по лесенке в подвал.

– Дела идут отлично! – сказал Петрушевич, вдохновенно глядя в окно на промозглое мартовское утро.

Он произносил эту фразу ежедневно, как какое-нибудь магическое заклинание. И кто знает, может, рано или поздно этому заклинанию суждено было сработать.

Лев взял из ящичка под прилавком мягкую кисточку и принялся смахивать пыль со светильников на витрине. Эти фонари были сделаны из темно-серой пластмассы и украшены трудно прикрепляемыми завитушками. Называлось такое творение «Вечерняя элегия». Рядом стояла «Ночная элегия» – пластмасса была потемней, а завитушки чем-то напоминали шаловливые рожки.

– Пап, посмотри-ка, – Дмитрий подошел к отцу, – кажется, я новую форму светильника придумал.

Лев с интересом уставился на непонятную, явно очень хрупкую конструкцию.

– Я назвал его «Преломление судьбы», – вдохновенно произнес мальчик. – Здесь будут разноцветные стекла! Только я еще не придумал, куда вставить патрон.

Никита незамедлительно посоветовал, куда именно и, не слушая укоры отца, громко хлопнул неприметной дверью и прогрохотал по ступенькам в подвал.

– Не обращай на него внимания, пап, – сказал Дима, осторожно укладывая свое изобретение на прилавок, – у него сложный возраст.

Лев улыбнулся и погладил сына по светлым волосам. Колокольчик над входом звякнул, в магазин вошел первый покупатель.

– Доброе утро! – радостно воскликнул Петрушевич, думая о том, что на следующей неделе надо бы начать выпуск матовых плафонов, расписанных неподражаемыми цветами. Затем Лев поднял голову, взглянул на посетителя и остолбенел.

На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина с таким странным лицом, что поначалу показалось, что это маска. Одет был гость в мокрый от дождя длинный черный плащ и черную шляпу. Должно быть, впервые Лев Петрушевич так растерялся, что только и мог, что молча таращиться на посетителя. А тот обвел медленным взглядом помещение и посмотрел на вход в подвал. В тот же миг дверь распахнулась и показался старший Никита. Не глядя по сторонам, хмурый молодой человек вышел на улицу, едва не задев посетителя. В окно было видно, как парень встал у двери и достал из кармана пачку сигарет. Ничего не сказав, мужчина в плаще вышел следом. Он остановился рядом с Никитой, протянул ему зажигалку и о чем-то с ним заговорил.

Эпизод 2

Лидия Семеновна Швах

Эта старая, высохшая, похожая на тщательно обструганный осиновый кол дама наводила суеверный ужас на всю округу. Ходили слухи, что Лидия Семеновна была потомственной аристократкой и никогда не опускалась до общения с остальным миром. Одевалась она в строгие блузки одного и того же фасона: глухой воротничок с маленькой оборочкой и огромная брошь. Казалось, украшение специально крепилось там, чтобы поддерживать острую птичью голову Лидии Семеновны, убери ее, и голова тут же отвалится, как давным-давно изъеденный изнутри жучками древесный сучок. Также Лидия Семеновна носила длинные узкие юбки черных или коричневых цветов и старомодные туфли на низком, аккуратно подбитом каблучке.

В любую погоду, утром, днем и вечером женщина выводила на прогулку свою собачку. Какой она была породы, никто не знал – напоминала собачка смесь французского бульдога с пекинесом и, несомненно, тоже являлась потомственной аристократкой. И имя у песика, конечно же, было более благозвучным, чем то, что слышалось гуляющим во дворе – то ли Водка, то ли Глотка.

Когда Лидия Семеновна прогуливалась у большой дворовой клумбы, вокруг нее, казалось, затихало всё – и крики детей, и голоса, и даже ветер с птицами. С застывшим выражением лица, бесцветными стеклянными глазами, женщина бесшумно ступала по дорожке так, словно в целом свете кроме нее никого не существовало. Сделав четыре круга, она возвращалась домой. С ее приближением смолкали и сидящие у подъезда старушки. Они провожали Лидию Семеновну настороженными взглядами и украдкой облегченно вздыхали, когда прямая спина исчезала в темноте подъезда. В душе они опасались, что однажды Лидия Семеновна остановится, что-нибудь скажет и сказанное ею, несомненно, станет пророчеством, которое исполнится незамедлительно. В том, что вокруг Лидии Семеновны днем и ночью кружат и веют темные силы, не сомневался никто, даже учитель физики из сорок девятой квартиры. Он же и утверждал, что Лидия Швах, презрев все известные человечеству законы, живет уже четыреста лет и наверняка – вампир.

Лидия Семеновна всегда медленно поднималась по лестнице на второй этаж и отпирала дверь своей трехкомнатной квартиры. Когда-то давным-давно вместе с нею проживало еще двое соседей, один умер, другой куда-то съехал, и Лидия Семеновна получила всю жилплощадь в собственность, но по-прежнему продолжала обитать в своей комнате, держа остальные закрытыми.

Войдя в квартиру, она запирала замок на два оборота и воцарялась тишина. Чем занималась Лидия Швах в свободное от прогулок время, было неизвестно, из ее апартаментов не доносилось ни звука. Соседи не сомневались, что она сразу же ложится в свой гроб, закрывает крышку и спит.

Только один человек относился к странной даме с тихим почтением – забитый потомственным отцом алкоголиком, неопределенного возраста парень Славик Бузыкин. Его сутулые плечи, склоненная голова и вечно испуганный взгляд, то и дело мелькали поблизости от неприступной, загадочной Лидии Семеновны. Если у Славика появлялись какие-то средства, он обязательно покупал всякие мелочи в ближайшем гастрономе, скребся в желтую облупившуюся дверь с цифрой тридцать восемь и молча просовывал свои подношения в узкую щель. Тонкие высохшие пальцы с тусклыми перстнями забирали пакетик и дверь захлопывалась. Славик топтался на лестничной площадке и пугливо озирался по сторонам, ожидая, когда дверь опять откроется. Спустя несколько минут в образовавшейся щели вновь появлялась рука, она протягивала Славику деньги и дверь затворялась. Ни разу Лидия Семеновна не отдала больше или меньше потраченной Славиком суммы и ни разу не произнесла ни слова.

Впрочем, во дворе к Лидии Семеновне вполне привыкли, как к антикварной кочерге, которая уже никогда ни для чего не сгодится, но всегда будет на видном месте, как редкая и, безусловно, когда-то полезная в хозяйстве вещь. И неизвестно, сколько бы еще жила Лидия Швах своей тихой загадочной жизнью, если бы не настырное желание Славика подружиться с нею. В очередной раз получив деньги за своё подношение, но не получив внимания, хотя бы одного слова, парень вышел во двор, сел на скамейку и опустил голову. Так он и сидел, пока к лавочке не подошел какой-то высокий мужчина в черном плаще и шляпе.

– Что, Славик, не получается дружба? – произнес незнакомец приятным тихим голосом.

Парень поднял взгляд, тяжело вздохнул и кивнул, даже не поинтересовавшись, откуда мужчине в плаще известны его печали.

– А это потому, что ей собачка дороже всех на свете, – продолжил незнакомец. – Убей собачку и всё внимание станет твоим, будет она тебя любить, больше некого.

– Как у-у-бить? – от растерянности Славик начал заикаться.

– Очень просто. Сейчас научу, – с улыбкой ответил незнакомец.

Эпизод Zеrо