Сильная и (не)счастливая

Сильная и (не)счастливая
Галина Милоградская

У меня нет времени на любовь. Когда на тебе висит дочь-подросток, бывший муж со своими проблемами, бар, который надо содержать, и вредный конкурент – совсем не до любви. Времени даже телевизор посмотреть нет.Откуда я могла знать, что бармен, которого наняла на время, окажется знаменитым актёром?У меня нет времени на любовь, но она всё-таки пришла. И забрала всё, что у меня было…Исправленная версия "Пьяной утки".

Галина Милоградская

Сильная и (не)счастливая

Первая глава

Очередная бутылка присоединилась к трём, стоявшим на полу, мрачно звякнув, а я потянулась за следующей, в который раз похвалив себя за запасливость. Притащить упаковку пива из бара накануне Московского кинофестиваля оказалось здравой идеей. Лагер пшикнул и полился в стакан, я же, как завороженная, не отрываясь наблюдала за красной дорожкой, на которой появился очередной актёр. Надо же, кто бы сказал полгода назад, что буду следить за этой ерундой, первая бы рассмеялась. Смеяться хотелось и сейчас. Только невесело, а громко, с надрывом. Горько. Потому что новый Бентли выплюнул на дорожку Его под руку с какой-то шикарной девицей. Кажется, актрисой – кто их там разберёт. Я и вникать-то в эту ерунду стала только ради него. Мазохистка. По-другому не назовёшь. Диктор плотоядно улыбнулась и, бросив на произвол судьбы – и растерзание фанатам – предыдущую звезду, ринулась навстречу вновь прибывшим.

– Встречайте! Неподражаемый Станислав Горелов!

Толпа взревела, а я мрачно отпила прямо из бутылки. Неподражаемый. Не спорю. Могу даже рассказать кое-что о его неподражаемости. Вот только не хочется. Совсем не хочется. И шумиха эта, только месяц назад улёгшаяся, радует. Все про меня забыли. И слава богу! И он тоже. Забыл.

Восемь месяцев назад

– Мать, я так больше не могу! Выбирай: или я, или этот алкаш-переросток! – Я подняла глаза на ворвавшуюся в кабинет Иру, приготовившись выслушать очередную тираду на тему: «Неприкосновенность личного пространства и твари, которые его нарушают». Подобные скандалы приходилось выслушивать по несколько раз в неделю, но, видимо, терпение моего повара на этот раз действительно подошло к концу. Она сорвала с головы белоснежный колпак и швырнула его на пол, чего ранее никогда бы не стала делать, так как большего педанта я в жизни не встречала. Более того, она пнула его ногой – на короткий миг в её глазах промелькнуло сожаление и жгучее желание броситься за колпаком следом.

– Я тебе не раз уже говорила, – Ира ткнула пальцем в сторону двери. – Я не буду работать с этим уродом! Ты должна выбрать, кто тебе нужен больше: лучший повар Москвы или худший бармен России!

Весь трагизм её речи был нарушен появлением того самого урода в дверях моего кабинета. Двухметровый дылда в наколках лениво прислонился к косяку и, хитро глядя на меня мутно-зелёными глазами, шумно прокашлялся.

– Что он сделал на этот раз? – Впрочем, до меня уже доплыл мужественный запах можжевельника… и самого Толика.

– Он жарил бекон на моей плите. Бекон, Кир, ты понимаешь?! Вся моя кухня была покрыта жирными пятнами! Я потратила полчаса на то, чтобы оттереть их!!! – Казалось, ещё немного, и Ира взорвётся от переполнявших её эмоций.

– Толик, серьёзно, пора завязывать с этим. – Я строго посмотрела на позёвывающего здоровяка. – Ты же знаешь, что у нас готовить запрещено любому, кроме Иры.

– Я хотел просто поесть яичницу, Кир… – Он посмотрел на пунцовую от ярости Иру. – А эта жиробасина опять делает из мухи слона. Бекон, Кир – какая яичница без бекона?

– Жиробасина?! – взвизгнула Ира, всплеснув руками, и заозиралась – должно быть, ища глазами предмет, который можно было бы швырнуть в Толика. – Я убью тебя, урод!

– Так, перестали оба!

– Или я, или он! – упрямо повторила Ира, бросила полный тоски взгляд на белевший в углу колпак и вышла, толкнув плечом Толика.

– Ты опять пил на работе? – Я пристально посмотрела на бармена. – Мы уже говорили с тобой об этом. Здесь не пьют. Или не работают.

– Да ладно тебе, Кир, всего-то пара стаканчиков, – заискивающе улыбнулся Толик и, заложив пальцы за пояс ремня, оперся плечом на дверной косяк.

– Пара стаканчиков была до или после того, как ты пошёл жарить яйца на кухню?

– Несерьёзное отношение к делу всегда бесило меня, а теперь ещё и этот скандал…

– Я бармен, Кира, – набычился Толик, – у меня профессия такая! Где ты видела трезвых барменов?

– Мне плевать, в каком состоянии работают люди в других заведениях! – тут уже вспылила я. – В моём люди либо пьют, либо уходят!

– Да пошла ты на хрен! – смачно плюнул Толик. – Катись к чёрту со своими принципами! Я лучше уйду в «Лес и лис», там точно нет тупых ограничений!

– Вот и иди! – Дверь за ним захлопнулась, а я, тяжело дыша, упала в кресло. Кажется, начинает болеть голова. Отлично денёк начался… Придётся самой встать за стойку, да ещё и дать объявление о приёме на работу. Повезёт, если бармен найдётся быстро.

Коломна всего в полутора часах от Москвы. Жителей чуть больше ста тысяч – половина из которых работает в столице. Остальные же содержат питейные заведения и гостиницы. Молодёжь, как ни странно, не спешит работать в крохотном городке – все рвутся в столицу.

Мне определённо повезло, что сегодня вторник и народу почти нет. Компьютер квакнул, оповещая о новом сообщении, я машинально открыла его и в голос застонала: напоминание от налоговой, пора подавать квартальный отчёт. И когда, скажите на милость, его составлять, если теперь лично придется неизвестно сколько дней проторчать за стойкой, спаивая добрую треть нашего городка?! Закрыв окошко сообщения, я вошла в сеть и быстро набросала объявление, щёлкнула по клавиатуре, отправляя его, и поднялась – отчёт отчётом, а работа не ждёт. Буду составлять его по ночам, видимо.

Внизу, у сверкающей полированным деревом стойки, меня уже ждал озадаченный администратор Саша, нервно теребивший свою бородку.

– Толик ушёл, – он мрачно вздохнул. – Что будем делать?

– А что тут делать? – я пожала плечами. – К этому и шло. Сейчас буду считать бар, за стойкой пока постоишь ты. Как разберемся с алкоголем, я тебя сменю. Будем ждать и надеяться, что новый бармен появится раньше Нового года.

– А что хоть случилось? – он с интересом посмотрел на меня.

– У Иры спроси, она тебе всё в красках распишет, – я кивнула на дверь, ведущую на кухню. Оттуда явственно доносился стук кастрюль. Кажется, её сильно задели слова Толика. К слову сказать, я бы не назвала Иру жиробасиной никогда в жизни, даже под страхом смертной казни. Мы дружили с детства, с младенчества можно сказать, и уже в раннем возрасте она отличалась кхм… крупными формами. Но при этом обладала нереально красивыми голубыми глазищами, густой копной каштановых волос, которые давно и без устали красила во все известные цвета, и замечательным отзывчивым характером. Да к тому же действительно была отличным поваром, что позволяло мне держать её на работе со спокойной совестью, зная, что она получает свою зарплату точно не из-за дружбы с хозяйкой бара.

Саша с готовностью потянулся к кухне, но я вовремя его поймала, указав глазами на стойку. Тяжело вздохнув, он покорно поплёлся в указанном направлении. Подсчёт и пересчёт кассы, проверка бутылок и их содержимого, сверка его с заявленным списком – всё это заняло у нас большую половину дня. Оказалось, что пройдоха Толик не только пил и пачкал кухню, он ещё и халтурил с алкоголем. Не знаю, как он умудрился в городе, в который в основном поставляют только лицензионный алкоголь, найти суррогат – одно уже это заставляло отнестись к нему и его талантам с уважением, наверное…

Ближе к вечеру, голодная и растрёпанная, я наконец разобралась с баром, с немалой помощью Саши конечно. И теперь пыталась насладиться чашечкой горячего эрл грэя, устало потирая пульсирующие от боли виски. А ведь рабочий день по сути только начинался: в бар потихоньку подтягивался народ, занимая полированные столики из морёного дуба. Телек за спиной что-то уныло вещал о приближающемся циклоне, грозившем накрыть северо-запад страны на несколько дней. Да, лето в этом году просто очаровательно…

Я бросила взгляд на огромные часы, стоявшие в противоположном от стойки углу. Они показывали без четверти шесть, скоро начнут бить. Их звук всегда действовал успокаивающе, напоминая о днях, когда в моей жизни не было проблем в виде развода, двенадцатилетней дочки и бара, который отнимал практически все жизненные силы. Иногда казалось, что всё хорошее в моей жизни уже произошло и последующие годы будут заполнены бесконечными подсчётами прибыли и убытков и наблюдением за тем, как быстро взрослеет дочка. От этих мыслей становилось так плохо, хоть волком вой! Ведь вполне себе ещё молодая женщина, всего-то немного за тридцать. И что теперь, крест на себе ставить? Где можно сейчас найти мужчину? В Интернете одни извращенцы и озабоченные малолетки. А в клубах полно геев. Нет, ничего против последних я не имею – среди них много красавчиков, но вот они почему-то про меня так не думают…

Вторая глава

– Два нефильтрованных и одно тёмное. – Подошедший к стойке мужчина кивнул на появившуюся в баре разношёрстную компанию: два парня и три девушки. Судя по всему, туристы. Расположились за одним из больших столов, покидав разноцветные рюкзаки на лавки, и теперь увлечённо разглядывают сделанные за день фотографии, то и дело тыкая пальцами в экран, чтобы приблизить изображение.

– Веселые у вас тут утки, – мужчина кивнул на картины с пернатыми, во множестве украшавшие облицованные деревянными панелями стены. Я их нарисовала по просьбе папы давно, кажется, ещё в прошлой жизни, когда училась в художественном колледже. На одной из них три утки-мандаринки танцевали канкан. На другой пять уток играли в покер, а на самой большой, висевшей над камином, была изображена пьяная в стельку утка, держащая в одном крыле бутылку, а другим пытавшаяся взмахнуть, чтобы улететь. Рядом висел датированный позапрошлым веком документ о выдаче лицензии бару «Пьяная утка». Им мы гордились больше всего. Не каждый бар в городе может похвастаться полуторастолетней историей!

– Спасибо. – Я кивнула, взяла бокал и принялась наполнять его светлым пивом. Мужчина отошёл к столу, ждать, пока наполнятся бокалы.

– Карина! – Юркая официантка, как всегда, выскочила как чёртик из табакерки и застыла перед стойкой, улыбаясь во все тридцать два зуба и глядя на меня взглядом преданного пса. – Где тебя носит?

– Я отошла на пару секунд, Кира Анатольевна, – виновато пропела она, сделав огромные глаза. И добавила счастливым громким шёпотом: – У меня начались месячные! Представляете! Я так обрадовалась, что тут же позвонила Жене! Он сказал, что раз уж я не беременна, то мы можем…

– Давай без подробностей! – Меня едва не перекосило: Карина обожала делиться с окружающими интимными подробностями своей жизни, нисколько не задумываясь о том, хотят ли эти окружающие слушать о том, сколько раз у неё за ночь был оргазм или почему у неё опять выскочило раздражение на интимных местах.

Колокольчик у двери снова зазвенел, впуская очередную партию туристов, на этот раз четырёх улыбающихся азиатов, обвешанных фотоаппаратами. Я тихонько вздохнула: с ними общаться было тяжелее всего. Наш диалог превращался в разговор немого с глухим. Они пытались объяснить мне что-то, а я в ответ говорила, что не понимаю. Тогда они обижались, тыкали пальцами в меню, и все расходились, довольные друг другом.

Я люблю туристов. Честно. Туристы приносили немалый доход, потому за них шла молчаливая, но упорная борьба между всеми владельцами баров и кафе. Мой главный конкурент «Лис и лес» находился неподалёку от и парка. Наша «Пьяная утка» на протяжении долгих лет пыталась составить ему конкуренцию, и иногда это удавалось. Правда, в основном когда владельцем был мой отец. У меня обскакать «Лиса» пока ни разу не получилось. Ну что же, второе место тоже очень почётно…

Азиаты тем временем приблизились к стойке и замерли, дружелюбно улыбаясь и кивая в ответ на безуспешные попытки Карины отвести их к столу. Самый старший из них сделал шаг вперёд и решительно посмотрел на меня.

– Добрый вечер. – Я прям расцвела, не в силах сдержать улыбку: неужели Боженька слышит меня и этот замечательный, прекрасный турист разговаривает по-русски?! Но следующая же его фраза развеяла все мечты.

– Синий салат море, пожалуйста, – иностранец смотрел на меня, как на родную.

– Чего? Не могли бы вы повторить?