Летопись Филларии. Затмение трёх Лун

– Мне батюшка купил на прошлой ярмарке. Сказал, что я заслуживаю столько платьев, сколько пожелаю.

У Крилавина в горле пересохло от того факта, что она ему ответила. Дилайна еще никогда не говорила ему так много слов, как сейчас. Он знал, что ему надо что-то быстро ответить и с трудом выдумал простое:

– Он у тебя хороший…

– Самый лучший, – с любовью к отцу проронила Дилайна и упорхнула, оставив потрясенного Крилавина переживать свершившийся диалог снова и снова. Под ярким впечатлением он не запомнил, как добрался до дома.

Впереди, на фоне сумрачного неба, высветились очертания родной крыши. Она почти не отличалась от других крыш: покатый скат и фигура летящего ящера в навершии.

С этим ящером была связана семейная легенда. Говорили, будто пращур Крилавина был настоящим богатырем и даже смог одолеть первородного ящера – властелина подземелий. Правда, тот воскрес через какое-то время, но пращур был уже в таком почетном возрасте, что ящер решил с ним не связываться.

Однако это не героическое дополнение к истории не помешала его потомкам снискать славу богатырей, которую прадед и дед Крилавина укрепили. А вот батюшка ее притормозил, поскольку от природы был, хоть силен и коренаст, но невысок настолько, что матушка шутила, что в его роду, среди богатырей, точно затесались гномы.

Если же говорить о Крилавине, то он окончательно подвел Род, поскольку телосложением уродился совершенно тощим, хоть и плечистым. К тому же, он не чувствовал в себе силы предков, да и желания биться с Ящером или с любой другой божественной сущностью.

От мысли, что скоро с промозглой улицы зайдет в теплый дом и поужинает, у Крилавина протяжно заурчало в желудке. Фигура ящера в навершии, будто пошатнулась, откликаясь на этот зов. Крилавин мысленно улыбнулся: получилось так достоверно, будто семейный символ ожил и наблюдает за ним.

В следующую секунду улыбка на его лице, словно окаменела и ухнула к ногам. Ящер действительно двигался! Точнее что-то, сидящее рядом с ним на крыше.

Не успел перепуганный Крилавин скрыться под козырьком дома, как тень ящера вспыхнула, освещая улицу ярким светом. Свет выявил очертания гигантской, как конь, птицы, с огромными полыхающими огнем крыльями.

У птицы было умное лицо, и ее внимательные глаза неотрывно смотрели на Крилавина. Она пронзительно закричала, словно девушка, которую убивают. Он ее голоса у Крилавина по сердцу прошла ледяная волна. Он рывком приложил ладонь к груди и почувствовал, как оно бьется с пониженным ритмом и от него исходит холод.

– Вижу грядущее несчастье, – медленно проговорила птица рыдающим голосом.

Крилавин итак стоял не шелохнувшись, а тут и вовсе дышать перестал. Он вслушивался в каждое слово, боясь хоть что-то пропустить.

– Уйдет в мир Ящера твоя сестра на следующий день, если останется в городе, да подругу свою за собой поведет. Обе окажутся в его плену, из которого самому не спастись. А ты не богатырь и никогда им не станешь, поэтому не победить тебе Ящера, не спасти сестру и самому не спастись. Тебе вообще не суждено быть спасителем, да и жениху твоей сестры им тоже не стать.

Договорив, птица взмахнула крыльями и в одно мгновение взвилась в небо. От взмаха ее крыльев пошел жар, который окатил Крилавина, согрев сердце, и оно забилось с прежней скоростью.

Птица исчезла, и насмерть перепуганный парень, ворвался в дом, перепугав всех домашних. Отпыхиваясь, чтобы попытаться объясниться, он вдруг подумал, что пророчество неведомой птицы не может быть правдой, ведь у его сестры и жениха нет. Хотя ей давно пора. Как-никак 18 лет миновало. Засиделась она в девках. Вдруг еще Ночной пожиратель себе в жены заберет.

Дрожащего Крилавина обступила вся семья. Матушка в домашнем фартуке, надетом поверх зеленого платья с изображением цветов, была ниже Крилавина на голову, но ей удавалось одобряюще похлопывать его по плечу.

Ироя была еще молодая и красивая. В свободное от домашних забот время она любила часами гулять на рынке, а еще лучше на ярмарке, и покупать дешевенькие яркие ленты. Их она вплетала в прическу, как молодая девушка, или пришивала к подолу платья. Крилавину нравилось, когда она так делала. Это означало, что у матушки хорошее настроение.

Батюшка крепко стискивал губы, пожевывал пышные усы и хмурился, словно это действие причиняло ему неудобство. Коренастый, плотный и сильный, с крепкими руками, он терялся, когда дело касалось эмоций, и предпочитал просто стоять рядом, сурово хмурясь и покачивая головой. Он и сейчас не знал чем помочь сыну, поэтому с радостью посторонился, когда к нему подошла Мали.

Сестра Крилавина была миловидная и улыбчивая, с симпатичным, чуть вздернутым носом, бледной кожей и яркими льдисто-синими глазами. По росту она почти не отличалась от Крилавин, правда, шириной кости пошла в отца. Девушку не покидала уверенность, что из-за этого женихи обходят ее стороной и постоянно твердила, что ей надо переехать в Центральный край. Уж там-то парни точно не ищут худосочных девиц, как в Северном.

Мали обняла Крилавина так крепко, что у того перехватило дыхание. Его окутал запах компота из лесных ягод, смешанный с запахом десерта из морошки. И все это вместе его успокоило настолько, что он осознал каким трусом показался семье.

– Я в порядке, – сдержанно сообщил он, отстранился от сестры и расправил плечи, словно был могучим богатырем. Хорошо еще, что Мали не надумала удерживать его силой, а то бы он проиграл.

– Что случилось? – тут же спросила матушка, усиленно вытирая руки о фартук, хотя они, наверняка, давно высохли. – Ты побледнел так сильно, будто переболел Северной лихорадкой.

И тогда Крилавин рассказал о встрече с сияющей птицей. Получилось у него сумбурно, обрывчато, но, судя по всему, его правильно поняли. Ироя закивала где-то на середине потока его мыслей. Она дождалась, когда он иссякнет, описывая чудесное появление неведомой птицы. Похлопала его по плечу более настойчиво, привлекая к себе внимание, и объявила:

– Ты встретил птицу Див. Я и не думала, что они до сих пор встречаются, – она прикрыла глаза. – Однажды, когда я была примерно твоего возраста, я ее видела. То, что она сказала, сбылось.

Крилавин резко осознал, что вообще-то птица и ему что-то говорила, а он, находясь под давящим грузом потрясения, забыл о самом главном.

– С-сбылось? – настороженно переспросил он. Чуть было не поник плечами, но быстро исправился и постарался их выпрямить, чтобы не казаться совсем уж слабаком: – Плохое?

Матушка отступила от него и села на аккуратный диванчик, накрытый узорчатым ярким покрывалом, делающим его похожим на клумбу с цветами. В одно мгновение она поникла и, будто потемнела. Крилавин пожалел, что задал этот вопрос, но Ироя ответила.

– Плохое, – и шумно выдохнула. – Див наслал проклятие на мою семью. Твой дед – мой батюшка, повез товары в Северную столицу, а назад уже не вернулся.

Крилавин и Мали одновременно погрустнели, а вот Бакет только отмахнулся крупной ладонью.

– Глупости, Ироя! При чем тут проклятие? Твой батушка поехал Окраинным трактом среди зимы, да еще в разгар тройного Полнолуния. Он стал легкой добычей для болтающихся там упырей, оборотней и еще огромной кучи проклятых существ.

– Если бы не Див, он бы доехал успешно, как и другие торговцы, – не сдавалась женщина. – Но мне не повезло встретиться с его проклятием.

– Твой батюшка вернулся, если бы подумал и поехал другим путем.

– Каким это? Объездной тракт зимой в метель засыпает так, что только к лету он просыхает и становится проходимым.

– Оленью тропу никогда не засыпает. А еще в Северную столицу можно попасть по Древней гномьей дороге.

– Гномьей дороге?! Да ты бредишь! Если обычный человек пойдет по ней, то не сделает и двух шагов!

– Я по ней ходил дважды…

– Ох, мы сто раз слышали эту байку…

Крилавин понял, что родители увлеклись спором и забыли про него и предсказание, которое он получил. Посмотрев на сестру, он устало спросил:

– Поужинаем?

Пирога с бажьями не было. Сегодня матушка приготовила «Гуляющий» суп по-восточному. Крилавин не любил это блюдо именно за его консистенцию, которой он славился. Густую, подвижную, словно кисель, который ожил и пытается сбежать из тарелки.

Крилавин посмотрел на суп без вдохновения, затем перевел взгляд на сестру.

Из общей комнаты доносились голоса родителей. Они продолжали спорить с не меньшим жаром, но тема их спора разворачивалась уже вокруг скудного ассортимента в магазинах Северного края. Ироя усиленно намекала на переезд в Центральный район страны, а папа уверял ее, что там ассортимент нисколько не лучше.

– Я жил там почти до двадцати лет, – настойчиво говорил он, и в голосе его слышалось легкое раздражение, грозящее перерасти во что-то масштабное, – и с радостью уехал, как только закончил курсы Северо-сельхозной промышленности.

– А вот я ни разу не была в Центральной столице, – Ироя уже себя не контролировала и ругалась с эмоциональным отчаяньем.

– Ах, ты еще и в столицу хочешь переехать?!

Крилавин вздохнул под возглас батюшки, полный изумления. Не так он представлял сегодняшний ужин. Он хотел посидеть в спокойной домашней обстановке, поужинать любимым блюдом. Но после того, как ему встретилась птица Див, все пошло наперекосяк.

Крилавин посмотрел на Мали, которая выдавила себе в суп традиционный для северных блюд брусничный соус, и ложкой рисовала из него красный цветок на поверхности супа. Сестра выглядела задумчивой, и Крилавин решил ничего не говорить ей о предсказании. Ироя сказала, что его не остановить, так зачем же зря тревожить Мали?

– Ты думаешь, мы когда-нибудь переедем? – спросила Мали «дорисовывая» последние лепестки своего цветка. – В Центральный край, я имею в виду.