Властелин Нормандии

–Северное небо солнце греет слабо, а на юге светит жарко. Если идти на север, то земли будут всё холоднее, придёшь в страну, где земля почти всегда покрыта снегом, а люди кутаются в шкуры зверей. А ещё дальше на севере, наши прадеды, викинги, говорили, вместо воды и земли всё покрыто толстым льдом.

–Тогда, если идти на юг, то упрёшься в пекло?

–Наверное. Говорят, на юге местами горит земля, и горы дышат огнём и дымом.

–Значит, ад на юге, а рай на севере? Но какой же это рай, если там холодно?

–Нет, рай на небе. Но бог создал жизнь так, чтоб мы были между огнём и льдом, теплом и холодом, между добром и злом.

–Папа, почему дядя Аутбольд молится не в монастыре, а где-то в глубине леса?

–Бог отовсюду услышит молитву.

–Но в монастыре много народу…не так скучно…Зачем же он так далеко ушёл от людей? Ему не одиноко жить отшельником?

–Он специально покинул мир людей, чтоб быт не отвлекал его от молитв и размышлений.

–А, правда, что раньше галлы верили в другие божества?

–Да. Раз в год главные друиды-колдуны собирались в священном месте близ Орлеана, что находится на нашей, нормандской земле. Божеств были сотни. Например: трёхликий богатырь с оленьими рогами, священный бык, священное дерево, змея с головой барана…У каждой общины были свои тотемы, и предмету поклонения обязательно приносились человеческие жертвы…

–Ужас!

–То были пленники подавляющей частью. За землю всегда велись войны.

Так за разговорами они быстро добрались до места.

У пруда, по краям которого росли молодые дубы, стояла маленькая, бревенчатая хижина с соломенной крышей.

–Ну, вот и монастырь на одного нашего аскета Аутбольда,– сказал Шаррон, и повёл дочку внутрь жилища.

Тёмное, понурое помещение с одним оконцем, земляным полом, две скамьи, три табурета, куча тряпок и книг в одном углу, распятие на стене в другом.

Отшельник читал молитвы, когда вошли гости. Гарлева с жалостью и интересом смотрела на обросшего человека, с чёрными и печальными глазами.

На вошедших залаял большой, лохматый пёс.

–Тиран,– окликнул собаку хозяин,– Это свои.

Животное приблизилось к гостям, понюхало, знакомясь, и отошло в свой угол.

–Здравствуй, брат, я принёс тебе кое-чего из продуктов,– с этими словами Урсольд поставил на пол мешок,– Припасы никогда не помешают, а то вдруг зима будет такой же холодной, как в 1.010 году. Купцы говорили, что морозы в ту пору сковали даже низовье африканской реки Нил.

–А это уже Гарлева такая большая?– улыбнулся Аутбольд,– Моя племянница по красоте будет достойна королям! Иди, малышка, я тебя обниму.

Девочка оглянулась на отца, тот подтолкнул её к дяде.

–Пойдёмте, проверим сети, я угощу вас запеченной рыбой,– позвал аскет родственников.

Мужчины, засучив штаны, залезли в пруд, вытряхнули трепещущуюся рыбу из западни в ведро.

Отец засуетился с ветками для костра.

Псина по кличке Тиран бегала с ребёнком по берегу наперегонки, приносила брошенную палку.

Аутбольд обложил рыбу листьями вишни и крапивы, посолил и обмазывал глиной.

–Дядя, зачем Вы прячете рыбку в глину?– узнавал Гарлева.

–Запечём улов в огне.

И аскет бросил свою стряпню в костёр.

Через некоторое время глина начала трескаться.

–Ага, готова,– обрадовано сообщил отец, вытаскивая палкой рыбу из золы.

Дядя аккуратно разбивал глину, извлекая кушанье. Чешуя прилипла к фаянсу, и оставалось только вынуть внутреннюю кость. Все с аппетитом поедали запеченную рыбу. Мужчины припивали еду вином, что изготовил Аутбольд из лесных ягод. Девочке сварили компот в котелке.

Собаке бросали кости.

–Дядя, вернись в деревню,– стала зазывать Гарлева.

–Я бежал от суеты, тревог, и теперь смотрю на мир только со стороны. Я стал чужд мирских забот и развлечений,– объяснял родственник, подтверждая доводы Урсольда,– Свой скит я назвал Гибрайе.

Урсо тоже принялся уговаривать брата:

–Шёл бы ты, братец, в монастырь, страшно жить в лесу одному, неизвестно ещё как отнесётся граф, ведь в своих решениях он не предсказуем.

–Мне невдомек: зачем церкви нужна пышность обрядов, накопление сокровищ и земель, разве это не показное благочестие? Разве мои молитвы не слышнее здесь, на лоне природы, без сводов камня, без отвлекающего блеска золота и атласных одежд?

–Не знаю. Но ты стал похож на полоумного в своём заточении.

–Это тебе кажется, потомучто священники разговаривают с людьми, как и ты, а я с богом!

–Ладно, помолись за нас, чтобы души наши в конце жизненного пути попали в рай.

–Ад и рай – это ступени в царстве мёртвых, так я понимаю. Душе злобной, жадной и сварливой не подняться до высших созданий по уму и чувствам. Потому каждый на земле должен позаботиться о душе, чтобы не оказалась она среди убийц, лентяев, воров и глупцов,– философствовал Аутбольд.

–Вот, старайся, дочка, взлететь повыше,– напутствовал отец Гарлеву, которая забыла о еде, слушая мудрёные и красивые фразы, затем спросил у брата,– Но ты же согласен, что молитвы предопределяют судьбу?

–Великая Вселенная решает нашу судьбу в зависимости от наших поступков и душевной полноты. Есть люди счастливые, не стремящиеся к фанфаронскому благосостоянию, без склонности к чрезмерной роскоши, они просто живут, соблюдая все законы морали, они веселы по мере возможности, и благодарят Всевышнего за ниспосланную жизнь. И они, простаки, не искушаются властью и деньгами, а довольствуются самым необходимым; не запираются в городских домах, а живут возле живописной природы и ласковой воды.

–А мне иной раз кажется, что не будет так, как мы хотим. Судьба наперекор желаниям и мечтам крушит надежды, уничтожая последние радости,– вздохнул Урсольд.

–Верь в лучшее, и оно придёт,– убеждал отшельник.

–Пожалуй, мы пойдём домой, там, как всегда, полно дел.