Властелин Нормандии

Под скрежет крупных пластин чешуйчатых кольчуг путники продолжили поход. В основном кольчуги достигали колен, редко были короткими.

На второй день пути показалось одно из сёл, принадлежащее де Юту.

Граф де Эслуа дал команду к бою.

Рыцари спешно отвязывали от седла небольшие щиты, надевали всевозможные шлемы: у кого с рогами, у кого простой овал, украшенный узорами, у некоторых лицо закрывала железная маска.

Многие оруженосцы снимали с плеча лук, наконечники стрел в колчане почти у всех смазаны ядом.

Кое-кто прихватил ангон (двойной, боевой топор франков), кто-то взял с собой алебарды (длинное копьё с топором) и копья с зазубринами.

Маркиз де Мовбрей заправски играл с бердышом (топор с лезвием в виде полумесяца).

Вся дружина графа была вооружена спатами (обоюдоострыми мечами франков) и скарамасаксами (короткими мечами), а также у немногих уже появились новые, очень тяжёлые мечи с одним лезвием и приплюснутой верхушкой. Также у каждого рыцаря про запас было припасено пара кинжалов и ножей с изогнутым лезвием.

Местные жители, завидев вооружённый отряд, закричали, в панике заметались от дома к хлеву. Бабы и ребятишки бросились врассыпную кто куда.

Крестьяне-мужики хватали вилы и косы, собираясь дать отпор нападающим.

Небольшой отряд оруженосцев по приказу графа принялся убивать скот в поле.

Рыцари практически без потерь для себя расправились с малочисленными защитниками деревни.

Подожгли несколько хижин.

Воины поймали несколько убегающих, визжащих молоденьких девок-замарашек, и пленницы с забитым, испуганным взглядом понуро брели за мужчинами в хижину.

Эслуа, перешагивая через окровавленные трупы, вошёл вслед за вассалами в ту хибару, где его люди насиловали девушек. На пороге он обернулся и подозвал Эрлюина, что плёлся за ним. Этот оруженосец опять явно никого не убивал, а лишь смотрел на действо глазами поражённого происходящим подростка.

Среди полумрака белели крепкие ноги и налитые ягодицы деревенских молодок. Несколько вассалов пыхтели среди наспех задранных юбок, получая наслаждение от интимных движений. Кто-то из девушек взирал на мужчин остекленевшим от шока взглядом, другие плакали, одна сжала зубы и закрыла глаза.

–Вам, девкам, представилась возможность сравнить простых мужланов и сеньоров в любви,– пошло пошутил Роберт.

Его поддержал одобрительный смешок воинов.

–Эрл, выбирай задницу по нраву,– окликнул оруженосца Люзин.

–Я…не хочу,– выдавил из себя парень, которому хотелось убежать и не видеть мерзости насилия.

–Наш Эрл брезгует пользоваться телами простолюдинок,– хохотнул Монморанси.

–Он боится замарать член об их грязные зады,– поддержал Жерме кто-то из толпы.

–Он слишком юн, чтоб интересоваться бабами,– вступился за парня Мовбрей.

–А, может, он импотент?– не унимался Ратгис Монморанси.

–Я берегу себя для будущей графини Контевиль,– насупился юноша и вышел из хижины.

Граф тем временем подошёл к одной ревущей особе, отстегнул меч. Вдруг девушка бросилась на Роберта, пытаясь укусить за шею. Но воин был быстрее, он ударом в лоб опрокинул её на спину. Вмиг заломил нахалке руки за спину. Та с негодованием плюнула ему в лицо.

–Всех убить. Не хватало ещё плодить незаконнорожденных ублюдков,– приказал Эслуа.

Он отбросил сопротивляющуюся девку и подвешивал меч на место.

–Есть ли в твоей душе хоть капля жалости? Или сострадание застряло в твоём горле, как кость?!– прокричала крестьянка.

Но граф, не оборачиваясь, вышел.

Его внимание привлёк Эрлюин, блюющий у ольхи.

–Ничего, мальчик, мы сделаем из тебя настоящего мужчину и воина,– пообещал Роберт.

–Простите меня,– зачем-то извинялся оруженосец.

–Через отвращение прошли многие, не переживай. Твой платок грязный, возьми мой.

Тут граф заметил, что пленённые девки убегают огородами в лес.

–Кто ослушался приказа?– вскричал он, вбегая в хибару.

–Я хотел помочь людям сохранить жизнь,– бормотал оправдания Монморанси.

–Значит тебя надо, как Прометея, подвесить за яйца и прибить к горе на Кавказе,– ругнулся Эслуа,– Ладно, моего семени в них нет, ты на первый раз прощён.

–Женщин-то стыдно убивать,– подпевал Ратгису Мовбрей.

–На войне так: кто победит, тот и прав.

Отряд графа Нормандского ночевал в поле.

Роберт и Эрлюин мечтательно вглядывались в звёзды. Воины переговаривались полушёпотом, чтоб не мешать отдыхать сеньору.

–Эрл, в следующий раз попробуй заниматься сексом в полной темноте. В лунном свете ваятель красоты сочится через мрак, мягко чертя оттенки и растворяя искажения и неприглядности, видимые днём. Пока не развеется темнота улетающей стремглав ночи, мы будем во власти призрачных, смутных догадок, очарованы загадочной недомолвленностью… И потом, ночью не так стыдно…

–Сейчас я удивляюсь: как поэт и воин уживаются в одной душе?

–Неестественно быть всегда злым.

Контевиль перевернулся на бок и заметил, что рубин выпал из оправы ножен меча Роберта. Парень взял драгоценность в руки, от зарева костра камень, казалось, источает из себя кровь.

–Не к лицу благородному рыцарю мелкое стяжательство,– голос графа, как ковш ледяной воды, вернул юношу на землю.

–Я не собирался воровать этот камень. Я просто залюбовался игрой света внутри минерала.

Эслуа мог убить за любую провинность, Эрл замер, рубин так и остался лежать в его руке. Граф хмурился, его рука играла с золотой рукояткой меча.

–Оставь безделицу себе, раз она тебя так впечатляет,– махнул рукой Роберт.