Пылающая страстью румба

Ральф закивал, приговаривая:

–Да, измотала его первая жена, пуская его деньги на ветер, через год сбежала от него, возвращалась, опять мотала всё на лево и на право, а затем вторая жена так его вывела, что Мильтон подал в суд, требуя развода, сразу после нескольких дней брака! И рьяно отвоёвывал право на свободу, в которой ему отказали. Вот, что за мегера испортила мужику медовый месяц? Он и ослеп на нервной почве.

Мисс Стиллер вздохнула и изрекла:

–У поэтов романтическое, ранимое сердце, его невеста, видать, была далека от идеалов его любви, пусть Бог простит ей все прегрешения и покоится она с миром.

Ральф высказал своё мнение:

–А нечего придумывать заоблачную любовь, которой не существует, все мы не без греха. Вот Оноре Дюрфе тоже воспел в «Астре» свою Диану, а поженились, и он через несколько лет сбежал от неё на край света потому, что от этой ярой охотницы разило псиной и кониной, собаки не отходили от неё ни на шаг, а с лошадей она не слезала целыми днями, отчего периодически скидывала недоношенное потомство. Но как мог ошибиться в человеке Джон Мильтон, в чьих произведениях так точно описываются характеры людей?

Учитель изрёк свою позицию:

–Юные девы умеют прикинуться смирными и богобоязненными. Опустят глазки и краснеют, лепечут, словно боятся даже дуновения ветерка.

Зарон шепнула кузену:

–Уэнделл, не переусердствуй с пирожными, а то двери придётся расширять.

После завтрака Мак Кормик вручил племяннице смешного, лохматого щенка.

–Раз ты непоседа и путешественница, вот тебе охранник. Он вырастит в огромного пса.

И глава семьи удалился в дом с мистером Сэдвиком.

Алоиза и мисс Стиллер ещё пили кофе на террасе, обсуждая моды в столице Англии.

Филипп и Юнона бегали по двору, играя в мяч.

Толстый, неуклюжий Уэнделл гонял по двору кошку, кидая в неё камушки. Зарон, что возилась со щенком, была возмущена поведением старшего кузена, она запустила в Уэнделла галькой. Попала в голову. Мальчик взвизгнул, хватаясь за голову.

Ральф увидел в окно, как Алоиза бьёт хворостиной племянницу по рукам. Он сразу выскочил во двор.

–Что за переполох? Перестань бить ребёнка!– кричал он, подбегая.

–Скажи дяде, что ты натворила,– требовала тётя.

Зарон, плача, рассказала:

–Уэнделл кидал в кошку камни.

Алоиза взревела:

–Она никогда не чувствует себя виноватой! Нахалка! А кто ударил камнем Уэнделла?!

Мисс Стиллер подошла к ним и произнесла:

–Вы знаете, я не готова отвечать за Вашу Зарон Бирн. Очень сожалею за причинённые неудобства, но прошу меня отпустить.

–Как Вам будет угодно, мисс Стиллер. Ищите детей поспокойней…но, думаю, Вы вообще зря решили идти в гувернантки.

Унылая старая дева засеменила к выходу.

Жене Ральф сказал:

–Сейчас ко мне приедет друг для деловых переговоров, я возьму Зарон с собой. Мальчиков ждёт учитель.

Щенка Мак Кормик передал Долорэс.

Биллиардная, куда Мак Кормик привёл Зарон и гостя, была украшена с английской традицией: обоями в стиле «жуи» – пасторалями с изображениями дам и кавалеров.

На столе из белого ясеня с едва заметными разводами коричневого цвета лежали курительные трубки из нефрита. Они привлекли внимание ребёнка. Она рассматривала этот загадочный, зелёный камень с красивыми узорами и головами непонятных чудовищ.

–Нефрит нейтрализует яды дыма,– пояснил дядя,– А твоя тётя накладывает на лицо нефритовую маску индейцев ацтеков, чтоб оставаться молодой и красивой.

Гость Мак Кормика с хитрым взглядом, как у ростовщика, был шустрый поджарый старик, одетый, как щёголь.

Ральф обратился к нему:

–Как Вы смотрите на то, чтобы выпить?

–Пристально.

–Хаусдорф, тебе нашей тафии из сахарного тростника или ямайского рому? Или чего-нибудь из Европы?

–Что может быть лучше ямайского рома для просоленного моряка? У пират давно традиция выпить ром перед абордажем, чтоб руки не тряслись и ум был ясен, а отваги стало чтоб ещё больше.

Хозяин открыл большой секретер с изогнутыми ножками и взял бокалы и бутылку со спиртным.

–Признайся, Ральф, сколько галлонов рома ты увёз в Европу?

–Будешь много спрашивать, расплачусь с тобой бананами, а не золотом, старый дурень.

Зарон трогала руками статуэтку из меди.

–Богиня правосудия Фемида,– назвал объект в её руках дядя.

–А почему она с завязанными глазами?

–Это означает её полную беспричастность: ей абсолютно всё равно, какая из сторон положит на весы больше денег,– хохотнул гость, затем доложил Ральфу,– В Европе растёт спрос на атласный шпат.

–Гипсу тут хватает. Вот только рабы быстро чахнут на его добыче. Известь и мрамор тоже не просто даются.

–Белых рабов тоже полно?

–Белые быстрее мрут, но привозят их постоянно. Раньше ирландцев присылали, сосланных Кромвелем, теперь бродяг, преступников, квакеров, много шотландцев… Пусть шлют, работы тут на всех хватит: сахарный тростник, какао, цитрусы, кокосы, ямайский перец, ананасы, табак, имбирь, кукуруза, рис, маниок, томаты, хлебное дерево, папайя и манго: всё это плодоносит 4 раза в год. И рыбы тут полно. Местные рыбаки на больших суднах приспособились брать с собой на лов индейцев. Те как-то быстро находят нужные косяки рыб, говорят, что рыбы издают определённые шорохи плавниками, только успевай кошельковыми и плоскими неводами улов тянуть. Сельдь, якобы чирикает, другие рыбы гудят или издают по-своему специфические звуки.

–Ральф, но главная добыча острова свозится в Порт-Ройал, из восьми тысяч жителей этого города – полторы тысячи причисляют к пиратам,– хитро прищурившись, заявил гость, переходя на шёпот, он сообщал,– Наши пираты тоже хотели бы оставить у вас своё золотишко. Кто откажется от богатств?.. Тем более, что ты, старина, всегда платишь хорошие проценты…Кстати, ты не надумал продать мне Долорэс?