Лесничий

– Да не, ничего не случилось. Просто меня сегодня отчислили из института и попросили из общежития. А этот тип в баре одно что: есть ли у меня друзья, кто меня заберёт? Как будто мне позвонить больше некому. Вот я при нём и позвонил тебе, чтобы не лез.

– Максим, ты что: выпил? Где ты находишься? Мы с Никитой сейчас приедем.

Услышав слова сестры, Никита вырвал из её рук телефон и в своей манере решил подшутить над старым товарищем:

– Что я слышу? Сам Прудников выпил? И что празднуем? Победу в спорте или поражение в учёбе?

Максим скривился и с трудом взял себя в руки:

– А, Никита, привет. Нет, всё нормально. Я и объясняю Варе, что просто так позвонил ей, для отвода глаз.

– Для отвода глаз? Ты позвонил моей сестре просто так? Да ты не только неудачник, Прудников, но ещё и придурок?

– Да, наверно. Извини за беспокойство. Я всё сам разрулю.

Максим отключил телефон и пошёл на выход. Оправдываться перед Никитой он не собирался.

Пройдя несколько метров по тёмной улице, он услышал за собой тяжёлые шаги и зычный мужской голос:

– Эй, парень, дай свой телефон позвонить. Очень надо.

– Батарея села, извините, – миролюбиво отозвался Максим, ускоряя шаг.

Но тяжёлая рука уже железной хваткой сдавила его плечо:

– Я же по-хорошему сказал: гони, живо, телефон, а то циферблат начищу! Что, так туго соображается вечерами или желаешь, чтобы тебе бока намяли?

Бугай резко толкнул Максима в спину и тот, не устояв на ногах, споткнулся и полетел на придорожную клумбу.

– Чёрт, ну что за день-то сегодня такой? – недовольно пробормотал Максим, понимая, что в довершение своих приключений ещё и испачкался землёй.

Максим выждал пару секунд, не двигаясь и притворяясь потерявшим сознание, а затем в ответ сделал резкую подсечку под ноги подошедшего к нему громиле и ответный болевой приём. Уж что-что, а драться Максим умел с самого детства, и здесь у него были выработаны такие боевые рефлексы, которые могли работать автономно от его мозга в любое время суток в любом состоянии. Столько профессиональных боёв позади!

– Я же тебе ответил по-хорошему: батарея села, – сквозь зубы процедил он орущему от боли громиле. – Что неясного?

– А-а! Всё ясно, ясно! Отпусти!

Максим отпустил нападавшего, вскочил на ноги и, юркнув за кусты сирени, скрылся из вида.

– Буга, Буга, ты как? – подбежал к нападавшему из своего укрытия Тощий. – Что тут у вас было? Ты живой? Ты же обещал уложить его одной левой.

– Обещал, – бугай разгладил почти вывернутую из сустава руку, а затем, также охая и ахая, потёр ушибленное колено. – Я и собирался, да споткнулся неудачно. Вон как расшибся! А ты, чем просто смотреть, мог бы и помочь мне с этим студентом.

– Да я хотел, Буга, честное слово! Но мне Мартын позвонил, и я отвлёкся на разговор.

– Угу, отвлёкся он. А я, к твоему сведению, проигрывать не привык. Знать бы ещё, куда наш телефон сейчас побежал, можно было б Мартынову шепнуть на ушко, мол, годный клиент. Мартын ведь лучший вышибала у нас в городе. А мы с тобой, если что, его подстраховать сможем.

– Давай! Мне кажется, этот парень свернул к набережной. Можно там поискать будет….

***

Максимилиан уже целый час сидел на берегу озера, печально для себя констатируя, что время летит стремительно, а все его двойники из параллельных миров на деле очень недоверчивые и несговорчивые люди. Вот уже тридцать шестой кандидат на обмен отказался от путешествия. И со сколькими ещё надо переговорить, чтобы найти того самого, подходящего, чтобы и его мир приглянулся Максимилиану, и он сам был бы не против здесь погостить?

Ученик лесничего поёжился от вечерней прохлады. Солнце было уже у самого горизонта, и комары налетели со всех сторон.

– Вот, зверьё! – выругался Максимилиан, прибивая на щеке очередного комара и понимая, что так дальше не может продолжаться. – Где тут моя походная торба со всем необходимым?

Еле слышно, одними губами, прошептал он нужные ему магические слова. И у его ног появился походный мешок с вещами первой необходимости: верёвка, нож, несколько книг с заклинаниями, которые он ещё не успел выучить, небольшой запас провизии в виде куска копчёного мяса и каравая хлеба, деревянная ложка и, конечно же, несколько склянок с полезными настойками на разные случаи жизни. Вот за одну из таких склянок Максимилиан сейчас и схватился. Вылив на ладонь сильно пахучей жидкости, Максимилиан втёр её себе в лицо, руки и ноги. А затем, вновь налив на ладонь, обошёл кругом поляну и побрызгал настойкой на траву и кусты.

– Пошли все вон с моей поляны! Это место для человека, а не для насекомых! – зло погрозил он в воздухе кулаком и вернулся к оставленному у воды атласу. – Ладно, познакомимся с Максимилианом номер тридцать семь.

Он наклонился над озером и вновь что-то себе зашептал.

– Ну и рожа, – громко вслух засмеялся Максим, глядя на своё отражение в реке, куда он спустился по лестнице с набережной, чтобы умыться и привести себя после драки в порядок.

Солнце подошло уже к горизонту, и народу у реки в этот час почти не было. Всё объяснимо: рабочий день. Людям завтра вставать рано. Максим вымыл лицо и руки, отряхнул одежду и уже собрался уходить, как неестественно смешное отражение в воде привлекло его внимание.

– Это у меня за день такая борода выросла? – не поверил он глазам, попеременно поглаживая свой гладкий подбородок и тыкая пальцем в воду в своё отражение. Голова всё ещё гудела по непонятной причине, и увиденное им, скорее всего, являлось обычной галлюцинацией.

– Здравствуй, Максимилиан! – торжественно поздоровалось с Максимом его отражение.

Максим неестественно засмеялся:

– Ха-а-а! Ну, привет-привет, неудачник. Что такой кислый и некрасивый: жизнь не сахар и не мёд?

Максимилиан озадаченно погладил свою маленькую бородку. Почему некрасивый, ему, определённо, было неясно. Напротив, он себя считал привлекательным волшебником. Солидный, как Касьян. И вдобавок ещё молодой.

– Э… Да, медового мало. Скучаю вот. А как там у тебя дела? – с робкой надеждой спросил он у своего двойника.

– А у меня, брат, не соскучишься. Ни минуты покоя.

– Ни минуты покоя? Так много заставляют учиться? – Максимилиан занервничал. Уж что-что, а учёбой у Касьяна он был сыт по горло, и менять шило на мыло не собирался.

Максим горько усмехнулся:

– Да нет, дружище. Учёбы у меня как раз больше нет. Выгнали меня сегодня с учёбы. Так что я теперь человек свободный. Куда хочу, туда иду. Что хочу, то ворочу.

– А-а… Свободный. Так это же хорошо! А почему тогда ты невесёлый? Случилось что-то?

Максим опять засмеялся, понимая, насколько это глупо – разговаривать с самим собой вслух, и при этом, не видя ни одной причины, а почему бы и не поговорить? Если он такой свободный человек, как сам только что заявил, то и говорить имеет право с кем угодно, хоть с чужими людьми, хоть со своим отражением.

– Да леший его знает, Макс, что невесело? Всем от меня что-то надо. Ну, вот всем, абсолютно, понимаешь? Зато когда мне надо что-то, никого рядом нет. Один я совсем, в целом свете. Один.

– Один? Не завоевал авторитет у окружающих? Но это поправимо, – Максимилиан быстро прикинул в уме пару-тройку заклинаний, которыми он легко завоюет всё необходимое ему уважение. – И ты хотел бы помириться со своими обидчиками, да? – с надеждой в голосе спросил он.

Максим даже икнул от неожиданности.

– Чего? Да ни с кем я не собираюсь мириться! Я вообще хотел свалить из этого города, куда подальше. Спрятаться где-нибудь в лесу, чтоб меня никто не нашёл. И пусть кукуют тут без меня.