Мимоза. Литературный сборник

– Это такой специальный набор открыток, мои рисунки цветов, – упростила ответ Неля. – Их выпустили тиражом тысячу экземпляров, но, может быть, и больше допечатают, если быстро распродадут. А ещё я картину вашу привезла. Вот, – Неля протянула бабушке принт и карточки прямо в руки и принялась снимать сапоги.

– Ой, спасибо! – Ответила та. – Не люблю я, когда в серванте что-то меняется. Знаешь, придёт соцработница убираться, я к серванту моему её не подпускаю, ведь всё переставит. Да и пыли-то под стеклом нет. Чего туда лезть?

Пока Славик возился с пультом, настраивая телевизор, бабушка вернула картинку в сервант, и Неле показалось, что его заставленные полки даже преобразились. Стали аккуратнее.

– А вы случайно не знаете, кто написал этот букет? – осторожно спросила Неля.

– Фамилию не вспомню, – вздохнула бабушка. – Да и ненашенская она, не вышепчешь. А имя – Ракель.

– Так это женщина написала? – удивилась Неля.

– Женщина, это абсолютно точно. Звали её Ракель, но фамилию хоть убей… Сложная фамилия. Это картинка в перекидном календаре была много лет назад. Она мне так нравилась, что я её вырезала и сохранила.

– Ты поэтому Нелю Ракелей зовёшь? – не отрываясь от телевизора, спросил Славик.

– Так Неля же художница, как ещё прикажешь её звать? Я, кроме Ракели, других художниц не знаю, – оправдывалась бабушка.

– А мама почему у тебя Изаура? – поинтересовался Славик.

– Потому что на даче своей впахивает всё лето. Сериал такой раньше был «Рабыня Изаура», но вы, конечно, не знаете – это давнишний.

– Ракель Рёйш? – вставила Неля неожиданно в разговор. Она нашла имя художницы в телефоне, и глаза её, и без того большие, засияли довольным огоньком.

– Она самая, – отозвалась бабушка. – Надо бы записать куда-то, разве такую фамилию запомнишь?!

– Ну вот и выяснили, – выдохнул Славик. – Если ещё раз телевизор собьётся, – обратился он к бабушке, – Нажми на синюю кнопку, и всё вернется на тот канал, какой ты смотрела. Синяя кнопка! Запомнила?

Довольная бабушка закивала. На экране пошла заставка очередного сериала, и гости, заторопившись в ресторан, выскочили за порог. Всю дорогу в машине Неля читала про голландскую художницу Ракель Рёйш.

– Ну что же, Славик, здесь есть все ответы на наши вопросы. Она – художница, а не художник! Вот почему я ничего не нашла. Кто бы мог подумать! Женщин тогда было мало в профессии, она, по большому счёту, первая, кого приняли в гильдию художников работать наравне с мужчинами.

– Почему так много насекомых на её картинах?

– Для развлечения. Чтобы можно было дольше разглядывать картину. Семнадцатый, восемнадцатый век – занятных вещей было мало, вот и старались, усложняли. Плюс, чтобы показать мастерство. Эти мухи, пчёлы ведь на картинах как настоящие. Букеты Ракель Рёйш продавались дороже, чем полотна Рембрандта. Но даже не это самое интересное, Славик. Папа у Ракель был биологом и ботаником, он все эти цветы научился сохранять в распустившемся виде с помощью специальных растворов. Так что художница в любой момент могла взять нужный ей бутон и вписать в свой букет. Тут написано, что её папа Фредерик Рёйш ещё не то консервировал, оказывается, он поставлял Петру Первому экземпляры для кунсткамеры. Вот какой поворот!

– Русский след? Очень интересно, – Славик притормозил машину у ресторана и огляделся по сторонам в поисках лучшего места для парковки. – И что же, эта Ракель всю жизнь прожила с папой? – спросил он, выворачивая руль.

– Нет, почему же. Она замуж вышла тоже за художника. У них было десять детей. Десять! Как можно родить и воспитать столько детей и не забросить краски? Удивительная женщина.

Как только машина остановилась, Неля отстегнула ремень и уже готова была выскочить, но Славик дотронулся до её руки.

– Посидим минутку? – попросил тот. – Я хочу тебе кое-что сказать. Я, конечно, не художник, но… Неля, выходи за меня замуж? Видишь, как показывает история, даже у успешной художницы имелся муж. Я знаю, что ты не любишь перемены, что ты будешь долго думать, но, может быть, к весне…

– Я не буду думать, – улыбалась Неля. – Я сейчас скажу: «Да!»

Славик на это немедленно сунул руку в карман пальто и выудил оттуда маленькую бархатную коробочку.

– Значит, официально? – улыбался он. – И в ресторане всем скажем?

– Да! – кивала Неля в ответ. Колечко ей понравилось и подошло по размеру. – Знаешь, я смотрела сегодня на карточки, пыталась отождествлять себя с цветами, выявить своё внутреннее «я» и так далее. Всё по инструкции…

– Ты – тюльпан, Неля, тут и думать нечего. Гордый, независимый, красивый.

– Да, тюльпан, я согласна на тюльпан, – засмеялась Неля. – Но я ещё кое-что поняла, глядя на эти карточки. Я посмотрела на первый мой проект. От начала и до конца – мой! И поняла: без тебя у меня ничего бы не вышло. И дело даже не в том, что ты принёс мне эту картину от бабушки, хотя она тоже по-своему помогла. Без тебя, Слава, я работала бы с утра до вечера в какой-нибудь компании. Мне было бы не до конкурсов, не до акварели. Это ведь ты сказал: «Неля, кем ты хочешь быть художницей или маркетологом? Вот и рисуй, пока есть возможность, успеешь ещё найти работу по профессии». Твои слова?

– Неля, у тебя талант.

– А разве мало талантливых людей вокруг? Сколько из них работают по специальности, и талант неважно какой – художника, поэта, музыканта, понемногу в них засыпает, становится только хобби. А у меня наоборот, будто крылья за спиной прорезались. Без тебя, Слава, это была бы совсем другая история.

Об авторе

Ирина Ходыкина – современный писатель и журналист. Автор романа «Джекпот эпохи Возрождение», рассказов, сказок. Родилась и выросла в Иркутской области, возможно, поэтому любит заряжаться энергией от прогулок по лесу и поездок на побережье даже очень холодных морей. В городе дарит свой заряд тем, кто интересуется искусством. Проводит экскурсии по музеям Лондона, где проживает уже двенадцать лет. Ведёт Телеграм-канал «АртиШок».

Лами Данибур

Влюблённый одуванчик

«Одуванчики», масло, холст 40х50, художник Ирина Сидоренко

Занесло в разгар весны в наш сквер семянку на парашютике. Покружил пушинку пыльный ветер, подкинул, показал с высоты птичьего полёта красоты, уронил на газон, потерял в траве да помчался прочь, растолкав в разные стороны тонкие ветви пышных ив.

Крохотное семечко прибило дождём к земле, и оно пустило корни, стержнем прошло глубоко в почву. И вот на зелёном ковре, окружённом толстушками-ивами, появился островок с яркими жёлто-оранжевыми соцветиями-корзинками, привлекая внимание прохожих, гуляющих по мощёным дорожкам, и радуя глаз. Только райграс, овсяница и мятлик луговой – хозяева газона – недовольно перешёптывались, негодуя по поводу нового жильца:

– Ах, зачем тут одуванчик?

– Сорняк! Сорняк! Мы такие нежные, высококультурные! Здесь не место неотёсанным! Как это вульгарно!

– Озеленителя на него не хватает! Вмиг бы избавил нас от такого наглого соседа!

Не слушал никого одуванчик, не до обид, жил себе да жил, не тужил. Как все, смиренно попадал под ножи газонокосилки, приглаживался, но, оболваненный и подчекрыженный, настырно тянулся к солнцу, давал новые листья, пышно цвёл и успевал пускать свои семена-парашютики по ветру.

Трудяга с весны до осени старательно занимался воспроизведением самого себя, не задумываясь, кому и зачем это надо, а зимой глубоко спал, укрытый снежным одеялом, и от усталости даже не видел снов.

Так бы бытие и продолжалось, только, знаете ли, чего-то для счастья не хватало, чтобы убедить себя, что жизнь удалась.

И вот в одно прекрасное майское утро, когда всё вокруг вибрировало, а в воздухе летало волшебство, в сквер пришла незнакомка, чтобы укрыться от мирской суеты. Она расстелила мягкий плед на газон, спряталась от посторонних глаз за занавеской ветвей кудрявой ивы, достала книжку, села поудобнее и погрузилась в мир слов и смыслов. Мысли девушки улетели далеко, а над головой возник радужный ореол, превратив её как будто в огромный светящийся одуванчик.

– Как она прекрасна! – Залюбовался наш герой, забросил все дела и замер от восхищения.

Через час незнакомка закрыла книжку, увидела яркие, как душа нараспашку, цветы и наклонилась к беззащитному растению.

– Любят люди твои жёлтые головки вплетать в венки, не прячься, я тебя не трону! Даже не представляешь, какой ты особенный! – шепнула незнакомка одуванчику. – И вовсе ты не сорняк! Одуван Иван! Посмотри, в твоих цветах сила солнца, сила света, а уж сколько витаминов и полезных веществ содержишь… Хорошо, никто не знает, а то бы тут же съели! Не тревожься, Ванюша! Я не выдам твоих тайн, расти и радуй!

И она рассмеялась, нежно дунула на одну из белых шапок, семена-парашютики тихонько взлетели и развеялись по ветру.

Одуванчик почесал свою пустую лысую головушку и довольно раскинул листья, а незнакомка, сложив плед и книжку в сумку, попрощалась и пошла вверх по тропинке, только её и видел.

Жизнь разделилась на до и после.