Второй мир душ

Самая сильная черта моего характера, которая всегда брала верх над всеми остальными чувствами, – это банальное любопытство. Оно и сейчас осталось при мне. Мне было до дрожи интересно все происходящее. Развернувшись, я увидел, как два санитара, вывозившие мое тело, уже двигались из палаты с очередным трупом, накрытым белой простыней. Последовав за ними в морг, я подошел к телу, которое они только что положили. Оно было обнаженным и лежало на железном столе, приготовленное к вскрытию. Я прошел между рядами тел, готовых к выдаче родственникам. Среди них нашелся лишь один парень, чье лицо можно было разглядеть. Во всех остальных случаях я не мог определить даже пол.

Сомнений не осталось: это тело принадлежало мне, только с лицом чужого человека. Но я чувствовал что-то родное. Многолетнее совместное существование одним целым не может остаться бесследным, в каждом из нас осталась небольшая частичка другого, и именно ее я чувствовал сейчас.

Я быстро нашел объяснение, предположив, что это такой же трюк, как с голосом. Его мы слышим совсем по-другому, в отличие от того, как он звучит на самом деле. На это я обратил внимание еще в раннем возрасте, когда с друзьями записывал разные сообщения и песни на диктофон. Признаться честно, моему разочарованию в своем голосе не было предела, мне он казался более приятным, с ровным тембром и мягкой интонацией, а на деле был похож на рев старого осла. Может, и здесь то же самое? В зеркале я видел более пропорциональное, с ровными чертами лицо, гораздо симпатичней оппонента, лежащего на столе.

Попытки разобрать, что говорят врачи, потерпели фиаско. Звучал шум радиопомех, и лишь по жестикуляции можно было понять, что они обмениваются информацией между собой. Гениальные мысли по какому-то закону всегда приходят именно в тот момент, когда их совсем не ожидаешь. Именно такая пришла в голову: нужно найти зеркало.

Зеркала в больнице были повсюду, однако не было даже намека на мое отражение в них. Еще одна странная вещь происходила со мной, но я не придал ей особого значения. Пытаясь увидеть свое отражение, я почувствовал тяжесть в движениях и что-то похожее на усталость. Не знаю, каким чудом мне удалось отойти от зеркала, но я навсегда попрощался с этой безумной затеей, приняв решение избегать в дальнейшем любых контактов со стеклом с напылением серебра. Вопрос остался: как же я выгляжу на самом деле?

А вдруг таких, как я, здесь больше нет и мне суждено одиночество и вечные скитания в этих стенах? Вот и обнаружилось знакомое чувство страха, хуже которого невозможно было что-то представить. Вокруг были люди, но никто меня не замечал: не с кем обмолвиться словечком, некому рассказать о своих переживаниях и поделиться мыслями.

Решение принято! Мне нужно осмотреть больницу от подвала до чердака и найти подобную мне душу. Если смотреть с математической точки зрения, то с вероятностью в девяносто девять процентов можно утверждать, что я не одиночный образец. Каждый час в этой больнице кто-то покидает свое тело. Здание было построено и сдано в эксплуатацию около шестидесяти лет назад, примерно в то же время началась полноценная его работа, значит, возможность того, что я один на миллиард, отметаем сразу.

Осмотрев каждый угол, каждый сантиметр подвального помещения и обыскав первый этаж, я заметил одну особенность: время остановилось. Теперь в моем распоряжении целая вечность. Можно забыть, что такое спешка! Настал период размеренности и спокойствия. И весь мир вокруг меня изменился, став совершенно другим. Минуты оказались часами, часы – неделями.

Мне казалось, что с момента моей смерти прошла вечность. Я, так же как и любой другой человек, оказавшийся бы в таком положении, поддался панике. Казалось, меня выбросило в открытый космос, где я потерял силу притяжения. Только у космонавтов уходит уйма времени на тренировки и подготовку к невесомости, меня же к такому повороту событий никто не готовил.

Вокруг по-прежнему звучали раздражающие звуки медицинской аппаратуры, но вдруг на миг я услышал что-то знакомое, близкое для моего слуха. Да, ошибки не могло быть, мне удалось разобрать слово. Кто произнес его и, самое главное, откуда? Наверняка недалеко от меня находится другая душа! Я вновь сосредоточился на поисках, перемещаясь из кабинета в кабинет. Наконец попав в архив, я заметил его. На расстоянии вытянутой руки от меня сидел пожилой человек.

– Как давно ты здесь? – испугавшись, что он исчезнет, я задал вопрос с такой скоростью, что сам с трудом разобрал слова. Появление незнакомца пробудило во мне столько радостных эмоций, что у меня слегка сел голос. Ответ не заставил себя ждать:

– Наверное, несколько столетий. Ты разве еще не догадался? А с виду такой смышленый молодой человек! Точное время тебе никто не подскажет, здесь такой возможности нет.

Моей радости не было предела, на лице впервые за все проведенное в этом мире время появилась улыбка, казалось, я встретил старого знакомого в чужом городе. Вот она, та самая надежда, которая на секунду загорелась в моем новом существовании и в ту же секунду сломалась как карточный домик.

– Несколько столетий? Старик, ты выжил из ума? – я не смог, да и не пытался скрыть свои мысли о нем. Несмотря на этот обижающий тон и мою раздраженность, он спокойно ответил:

– Хочу тебе объяснить одну неочевидную вещь про этот мир: здесь время идет гораздо быстрей в отличие от места, где мы находились раньше. Образно эти пространства различаются между собой. Первый мир, откуда мы пришли, – это река с непрерывным течением воды. А этот можно сравнить с озером, чью гладь время от времени нарушает дуновение ветра или брошенный камень со стороны. И спешу тебя разочаровать: это все, что я знаю. Если ты хочешь выйти за рамки постоянного размышления про время, то мой тебе совет: выйди за границы здания, расширь сознание.

Я разрывался от вопросов, на которые хотел получить ответы, а этот дух обрубил их на корню. Наверное, я далеко не первый повстречавшийся ему здесь и он знает заранее, что я хотел спросить.

– Зачем ты пытаешься обмануть! Столько времени находишься здесь – и знаешь только это? – мой вопрос прозвучал с недоверием. Опустив взгляд вниз, но не на пол, он посмотрел куда-то примерно в области моих колен, а затем, сделав глубокий вдох, начал рассказ:

– Признаю, ты очень проницателен, не такой, как твои предшественники. Мне очень неприятно вспоминать эту историю, но, если ты настаиваешь, я готов сделать исключение. Сейчас говорю совершенно искренне: я без понятия почему, в силу привычки или по каким-то другим причинам, но в этом мире, к сожалению, преобладают все те же качества, что и в первом. До смерти я работал почтальоном, страдал от психического расстройства – агорафобии, боязни открытых пространств и скопления людей. Каждый выход во двор для меня был сравним с подвигом. Проводить время на диване, смотря телевизор, было самым любимым развлечением, игра «Переключай канал, пока не показали рекламу» – единственная отдушина. Может, из-за своего страха в той жизни я до сих пор боюсь покинуть больницу. Я умер, когда мне было семьдесят два, и больше никогда не видел своего дома, родных стен с пожелтевшими обоями.

– Но ты как-то работал и не боялся при этом выходить из дома? – прервал я его рассказ в надежде уличить во лжи.

– Да, конечно, – невозмутимо продолжил он. – Мне просто повезло встретить девушку, с которой мы прожили душа в душу, несмотря на все мои недостатки. Целых пятьдесят лет мы были счастливы, только она знала, как заставить меня выйти на улицу. Только она могла замотивировать выйти из дома. Неважно, была это работа или обычная прогулка по магазинам. Моя любимая…

Последние слова он произнес шепотом, с болью и грустью вздохнув. Вздох был еще одной имитацией эмоций Первого мира, потому что отсутствие физической оболочки не требовало постоянной подпитки кислородом. Мне и без этого было понятно, что главное наказание для старика – разлука с этой женщиной. Кажется, он бы заплакал, если бы это было возможно.

– Постоянно, как часовой, я не покидаю свой пост, наблюдаю за палатами вокруг. Не привезли ли мою Татьяну? Я готов ее встретить в любой момент и отправиться с ней за порог этих стен в неизвестность.

– Как ты можешь быть уверен, что ее привезут именно сюда?

– Я работал почтальоном и много знаю про муниципальное обслуживание. Наш дом находится в зоне покрытия этой больницы. Именно поэтому ее привезут сюда, по крайней мере я хочу в это верить. Без нее я не покину этого здания.

– Но я не собираюсь тут провести целую вечность в ожидании чуда, хотя отчасти понимаю твои чувства. Для меня важно как можно скорей узнать все об этом мире.

Обменявшись на прощание небольшим поклоном, я развернулся и направился в сторону главного входа, чувствуя на себе взгляд старичка. Мое твердое решение найти ответы на вопросы заставляло идти вперед не оглядываясь.

Пребывая в раздумьях, я не заметил, что прохожу сквозь двери и стены. Можно было сравнить это с ходьбой по темному тоннелю. В мою копилку вопросов добавился еще один. Любопытство заставляет работать мозг в поисках ответа, а, как известно, это та же самая мышца, которая без тренировок превратится в засохший изюм с банальными рефлексами. Маленькие дети задают около двухсот пятидесяти вопросов в день, тренируя и накачивая мозг при любой возможности, ученый или бизнесмен с детства отличается большим количеством вопросов к окружающему миру. Залог успеха в том, что нужно делать на пару упражнений больше своего соперника, и в совокупности через год ему будет тяжело тебя догнать. Если мы проходим через любые препятствия, то почему мы не проваливаемся сквозь землю?

Пройдя через десятки различных препятствий, медленно приближаясь к выходу, я обратил внимание, что мои ступни гораздо легче отрываются от пола. Я не ощущал тяжести, ноги стали легкими как перышки. Видимо, я начал привыкать к этому миру.

А вдруг я вскоре потеряю все воспоминания о моей прошлой жизни, так же как чувство напряженности мышц? Просто остановлюсь и буду стоять как столб, потеряв смысл дальнейшего движения, зависну как компьютерная система в ожидании установки нового программного обеспечения. Надо спешить и узнать все до того, как это произойдет. Такой настрой наполнял меня энергией, и я ускорился. Боясь потерять воспоминания, я прогонял всю свою прошлую жизнь, как кинопленку, в голове, с каждым разом замечая все больше и больше новых подробностей, но эмоций становилось все меньше.

Вдруг я встал как вкопанный перед последней дверью, отделяющей больницу от улицы. Я взял немного времени, чтобы подумать о правильности своего решения, прежде чем пройти сквозь нее. У меня вдруг появилась глупая, но все же имеющая право на существование теория о том, что там меня ждет полное забвение и я растворюсь в лучах солнца, как сахар в горячем чае. Если я могу существовать только внутри этой больницы, то за дверью моя финишная прямая. Это будет самая паршивая шутка, которую можно было бы придумать. Тогда я должен смириться и принять будущее того старика? Ну уж нет, лучше исчезнуть совсем, чем бесконечно проматывать воспоминания, сидя в этой грязной больнице! Если бы не смелость и уверенность изобретателей в том мире, люди бы жили до сих пор в пещерах и без огня. Только с таким взглядом на вещи можно пройти вперед! Множество ученых шли на верную смерть осознанно, чтобы отстоять правду и, как итог, получали признание спустя столетия. Все решено! Закрыв глаза, я сделал уверенный шаг вперед. Шаг, который отделял меня от ответов на все мои вопросы. Стало темно.

Глава

II

. Первый шаг

Как только я открыл глаза, резкий белый свет врезался в зрачки, ослепив меня. Какая ирония. Сейчас я вспомнил все, каждую секунду с момента рождения. С меня будто сняли барьер, сдерживающий воспоминания, стоило мне только сделать шаг.

Ясно вспомнилось, будто это происходило вчера, что при рождении я видел тот же самый свет. Он ослепляет нас, не давая сделать первый глоток воздуха, затем идет чувство удара электрическим током, пронзающее от макушки до маленьких пяточек, и только после этого мы делаем первый вдох холодного, обжигающего легкие воздуха. Затем происходит сокращение всех мышц, голосовых связок, громкий крик от боли, которая следует за разрядом тока, заполняя освобожденные им участки. Это и есть новая жизнь, ее начало.

Этот свет нельзя спутать с чем-то другим. Сейчас, после смерти, я снова его вижу, но нет никакой боли и электрошоковых ударов. Что это значит? Может быть, его излучает душа, когда входит или выходит из тела? Ощущения похожи, только там первый вдох, а здесь последний выдох. В любом случае свет всегда означает жизнь, именно поэтому добро ассоциируют с ним, а зло – с тьмой, передавая эту идею из поколения в поколение.

Все эти ассоциации не из-за детских сказок про вечную борьбу добра со злом, которые нам читают родители перед сном. Все эти истории похожи в любом конце земного шара и на всех языках мира. Как такое возможно? Эти рассказы возникли во времена, когда не было интернета, но живут сотни лет, передаваясь из уст в уста, от пожилых к молодым. Может, это не просто сказки, а путеводитель? Сейчас где-то внутри появился просвет связи между обоими мирами. Мне нужно радоваться тому, что я увидел свет после смерти, а не кромешную тьму. Эта связь возникает с момента, когда жизнь внутри матери только-только зарождается, с появлением сердцебиения, и проходит длинный путь в течение девяти месяцев, в результате чего мы стремимся из темноты к свету.

Зрение начало восстанавливаться после ослепительно-яркой вспышки, которую могла оставить светошумовая граната, взорванная прямо перед носом. Интересней картину придумать было невозможно, это была та же самая улица, по которой каждый день я ходил на учебу, затем на работу, в конце концов, просто гулял. Неважно, в гордом одиночестве или в компании девушки.

Столько важных решений было принято и мыслей обдумано, пока асфальт мерился шагами. Я знал каждый поворот, угол и сантиметр на этой улице.

В этом, казалось бы, совсем другом мире все осталось неизменным. Кроме одной маленькой детали. Дело в том, что ни один прохожий не шел в гордом одиночестве. Я бы даже сказал, что такие находились с исключительной редкостью. Насколько мне помнилось из прошлого, все было с точностью до наоборот: большинство людей ходило по одному, и лишь влюбленные парочки – по двое, но в этом мире люди ходили в среднем вчетвером, а то и больше. В первую очередь бросилось в глаза, что некоторые лица я видел, а некоторые были размыты, как если нанести воду на портрет, нарисованный масляными красками. Изначально я подумал о дефекте зрения из-за яркой вспышки, но, адаптировавшись, понял, что причина заключается совсем не в этом. У меня возникало все больше и больше вопросов, отчего я стал ощущать давление и слабость.

Когда я собрался с силами и сконцентрировался только на одном из них, накатило ощущение, что кто-то вылил мне на голову ведро холодной воды. Меня осенило – это такие же души, как и я! Они находятся рядом с людьми, еще живущими в первом мире: у кого-то один сопровождающий, а у кого-то – целый десяток. Загадок становилось все больше, а ответов – все меньше. В этот момент мне повезло. Где-то далеко в глубине души сработал инстинкт, благодаря которому произошла концентрация энергии, спасшая меня от расщепления в этом мире.

В тот момент мне было интересно все и казалось, мысли не умещаются у меня в голове. Чтобы хоть немного привести их в порядок, я стал проговаривать вслух, а затем кричать, как заблудившийся в лесу человек, которого никто не слышит. Я не один в этом мире! Ответьте мне, кто понимает меня! Слишком долго я молчал. Тот старик в больнице не смог бы объяснить и сотой доли волнующих меня моментов.

– Кто вы? Предки, друзья или просто случайные сопровождающие? Обратите, наконец, на меня внимание, хватит смотреть на этих людей как зомби на свежую плоть! – Хотелось кинуть камень в толпу этих игнорирующих меня персонажей, но, увы, рука проскользнула сквозь него.

Теперь уже отступать некуда: я принял твердое решение со всем этим разобраться. Узнать, как можно повлиять на происходящие здесь события, что это за такой индивидуальный мир, как здесь все устроено и какие открылись мне возможности.

– Эй ты, худощавый! Чего надрываешь глотку? Без тебя шума хватает.

Я прекратил горланить, как только услышал женский крик. Поддавшись рефлексу, я повернулся туда, откуда исходил звук. В метрах пятидесяти стояла невысокая темноволосая девушка лет семнадцати. Ее взгляд прожигал меня насквозь. Она будто сканировала меня, оценивая каждую деталь моей внешности, отчего создавалось впечатление, что она старше и опытнее, чем кажется на первый взгляд. При жизни я проходил курсы физиогномики, где нас учили читать людей по внешнему виду, мимике и жестам. То, как меня рассматривала эта девушка, было похоже на этот метод. Она смотрела на меня напряженно. Такой взгляд встречается подсудимым на допросе у самого страшного следователя. Внешность часто бывает обманчива. При жизни я слышал много историй о том, как очень привлекательные и милые люди оказывались маньяками и насильниками. Наверное, это логично, ведь трудно представить себе преступника с внешностью страшного гоблина, который заманивает своих жертв в ловушку.

– Ты непривязанный? – твердым командирским голосом произнесла она, чуть повышая интонацию на последнем слоге. Такая игра эмоций еще раз доказывала то, что с ней нужно быть осторожней. Она не та, за кого себя выдает.

– Сперва объясни, что такое или кто такие привязанные? Я не понимаю, о чем идет речь.

Нахмурив брови, она сказала:

– Следуй за мной. Не задавай глупых вопросов, а лучше иди молча, иначе рискуешь остаться один.