Избранные сочинения. Великий Гэтсби. Ночь нежна. Загадочная история Бенджамина Баттона. С иллюстрациями

– Было бы очень даже неплохо, – сказал мистер Слоун без благодарности в голосе. – А сейчас… я думаю, нам пора уже отправляться домой.

– Прошу вас, не спешите, – призвал их Гэтсби. Теперь он уже овладел собой и хотел получше узнать Тома. – А почему бы вам… почему бы вам не остаться на ужин? Я не удивлюсь, если кто-то еще из Нью-Йорка заглянет ко мне на ужин.

– А поехали на ужин ко мне, – сказала дама с энтузиазмом. – Вы оба.

Это относилось и ко мне. Мистер Слоун встал.

– Пошли! – сказал он, но только к ней.

– Я серьезно, – настаивала она. – Мне бы очень хотелось с вами поужинать. Места очень много.

Гэтсби посмотрел на меня вопросительно. Он хотел поехать, и не увидел, что мистер Слоун категорически против того, чтобы он ехал.

– Боюсь, что я не смогу, – сказал я.

– Ну, тогда вы, – скомандовала она, сосредоточившись на Гэтсби.

Мистер Слоун прошептал что-то ей на ухо.

– Если мы выедем сейчас, то поздно не будет, – настаивала она на своем, говоря вслух.

– У меня нет лошади, – сказал Гэтсби. – Когда-то в армии я скакал верхом, но потом я никогда лошадей не покупал. Я поеду за вами на автомобиле. Подождите минуточку.

Он ушел, а мы, оставшиеся, вышли на крыльцо, где Слоун, отведя эту даму в сторону, устроил ей очень бурный разговор.

– Бог мой, похоже, этот человек едет с нами! – воскликнул Том. – Он что, не знает, что он ей там не нужен?

– Она говорит, что нужен.

– У нее большой званый обед, и он там не знает никого. – Он нахмурился. – Интересно, где, черт возьми, он встретил Дэйзи. Клянусь богом, я, может быть, имею старомодные взгляды, но женщины сейчас слишком много ходят сами, и это мне не нравится. Заводят знакомства со всякими сумасшедшими.

Вдруг мистер Слоун с дамой спустились по ступенькам и сели на лошадей.

– Поехали, – сказал мистер Слоун Тому, – мы опаздываем. Нам пора ехать. И затем ко мне: – Скажите ему, что мы не можем ждать, хорошо?

Мы с Томом пожали друг другу руки, с остальными обменялись холодным кивком, и они рысью поскакали по аллее, исчезнув из виду под августовской листвой как раз в тот момент, когда Гэтсби, со шляпой и плащом в руке, появился в дверях.

Тома, очевидно, очень обеспокоило то, что Дэйзи ходит по вечеринкам одна, так как вечером в следующую субботу он пришел на вечеринку к Гэтсби вместе с ней. Скорее всего, именно его присутствие придало атмосфере того вечера какое-то гнетущее качество – тот вечер в моей памяти стоит особняком от всех прочих вечеринок у Гэтсби, на которых я бывал тем летом. На нем были те же люди, или, по крайней мере, люди того же пошиба, то же море шампанского, то же многоцветное, многоголосое движение, однако я чувствовал в воздухе какую-то невеселость, какую-то всепроникающую жесткость, чего раньше не было. Или, может быть, я просто привык уже к этому, привык воспринимать Уэст-Эгг как отдельный, самодостаточный мир со своими стандартами и своими великими людьми, мир, никогда не бывший вторым потому, что никогда не осознавал себя вторым, а теперь я посмотрел на него снова, уже глазами Дэйзи. Всегда печально смотреть новым взглядом на то, на поправку чего ты потратил столько собственных усилий.

Они прибыли уже в сумерках и, когда мы пробирались с ними между сверкающих сотен гостей, голос Дэйзи исполнял журчащее соло в ее горле.

– Я в таком восторге от всего этого, – прошептала она. – Если ты захочешь поцеловать меня в какой-то момент на этом вечере, Ник, просто дай мне знать, и я буду рада устроить это для тебя. Просто произнеси мое имя. Или передай зеленую карточку. Я выдаю зеленые…

– Посмотри вокруг, – предложил Гэтсби.

– Я смотрю. Здесь так чудесно…

– Ты здесь увидишь лица многих людей, о которых слышала.

Надменный взгляд Тома прошелся по толпе.

– Мы не очень часто ходим по вечеринкам, – сказал он. – Должен сказать, что здесь я не вижу ни одной знакомой души.

– Может, тебе знакома вон та леди, – Гэтсби указал на яркую прямо-таки орхидею, а не женщину, которая сидела в торжественной позе под белой сливой. Том с Дэйзи пристально посмотрели в ее сторону с тем ощущением чего-то нереального, которое сопровождает узнавание призрачной, виданной раньше только в кино, знаменитости.

– Она мила, – сказала Дэйзи.

– Тот, который склонился над ней, – ее продюсер.

Он с важным видом водил их от одной группы к другой.

– Миссис Бьюкенен… и мистер Бьюкенен… – и после небольшой паузы прибавлял: «игрок в поло».

– О, не-ет! – сразу возражал Том. – Только не я!

Но, очевидно, то, как это звучало, нравилось Гэтсби, так как Том оставался в его устах «игроком в поло» весь остаток вечера.

– Я никогда не видела еще столько знаменитостей! – воскликнула Дэйзи. – Мне понравился вон тот человек – как его зовут? – ну, тот, у которого нос синий.

Гэтсби узнал его и сказал, что это мелкий продюсер. – Да? Странно, а он мне почему-то понравился.

– Я бы предпочел все же не быть игроком в поло, – сказал Том весело. – Я предпочел бы наблюдать за всеми этими знаменитостями в… в безвестности.

Дэйзи и Гэтсби танцевали. Помню, я был удивлен его грациозным, консервативным фокстротом – до того я никогда еще не видел, как он танцует. Потом они медленно прогулялись до моего дома и просидели полчаса на крыльце, а я все это время по ее просьбе дежурил в саду. – А ты останься здесь… ну, там, на случай пожара или наводнения, – объяснила она, – или любого другого вмешательства Бога.

Том появился из своей безвестности, когда мы уже садились за стол ужинать вместе.

– Вы не возражаете, если я поужинаю с некоторыми вон там? – сказал он. – Там какой-то парень откалывает какие-то шутки.

– Конечно, иди, – ответила Дэйзи радостно. – И на случай, если нужно будет записать чьи-нибудь адреса, возьми вот этот мой золотой карандаш… Через какое-то мгновение она обернулась и сказала мне, что эта девушка «обычная, но хорошенькая», и я понял, что, за исключением того получаса, когда она была с Гэтсби, вечер этот не доставлял ей удовольствия.

Мы сидели за столом вместе с особенно пьющей компанией. Это была моя вина: всего две недели назад, когда Гэтсби позвали к телефону, я сидел за одним столом с этими людьми, и мне понравилось тогда в их компании. Но то, что забавляло меня тогда, теперь оказалось какой-то помойкой.

– С вами все в порядке, мисс Бэдекер?

Девушка, которой был адресован вопрос, пыталась – безуспешно – повалиться на мое плечо. Услышав вопрос, она села прямо и открыла глаза.

– Ш-т-а-а?

Грузная и сонная женщина, которая звала Дэйзи пойти с ней завтра в местный клуб поиграть в гольф, вступилась за мисс Бэдекер:

– С ней уже все в порядке. После пяти или шести коктейлей она всегда начинает так орать. Я говорю ей, чтобы она оставила коктейли в покое.

– Я оставила их в покое, – подтвердила обвиняемая неискренне.

– Мы слышали, как вы кричали, поэтому я сказала доктору Сивету: «Кому-то нужна ваша помощь, доктор».

– Она очень признательна за помощь, я уверена, – сказала другая подруга без благодарности в голосе. – Но вы замочили все ее платье, когда окунали ее головой в бассейн.